24 (12) января 1854 года.

Санкт-Петербург.

Здание МИД на Певческом мосту.

Министр иностранных дел России

генерал-адъютант

Василий Алексеевич Перовский

Генерал-майор гвардейского экипажа Березин был лаконичен и удивительно спокоен. Хотя, как мне доложили, пришел он ко мне с довольно неприятными известиями. А именно: Чарльз Каттлей, который в конце прошлого года встречался с ним, чтобы обсудить возможность заключить мирный договор между Россией и Англией, после полуторамесячного молчания сообщил нам, что по непонятным для него причинам он отстранен от дальнейшего ведения переговоров. Причины принятия такого странного решения Каттлей не сообщил.

Я знал, что генерал-майор Березин занимался тем, что у наших потомков называлось внешней разведкой, и потому решил подробно расспросить, дабы узнать его мнение о таком несколько странном решении кабинета виконта Пальмерстона. Понятно, что тут не обошлось и без стараний королевы Виктории. Она постоянна в своей ненависти к России. Мы, кстати, тоже не пылаем особой страстью к Англии. Однако на то и существует дипломатия, чтобы страны и народы решали спорные вопросы без кровопролития.

– Андрей Борисович, – спросил я, – что вы думаете по поводу сообщения сэра Чарльза? Не кажется ли вам, что английское королевство окончательно потеряло разум? Ведь продолжение войны с нами чревато для него катастрофой.

Генерал-майор криво усмехнулся.

– Василий Алексеевич, – ответил он, – как мне кажется, подобное решение вызвано чувством отчаяния. Ведь достаточно эскадре адмирала Кольцова возобновить блокаду побережья Англии…

При этом Березин сделал пальцами некий вошеубойный жест, показывая, что с Туманным Альбионом может произойти нечто весьма для него неприятное.

– Вот и я такого же мнения. Андрей Борисович, а что докладывают ваши агенты? Ведь я знаю, что они довольно успешно действуют в той же Англии и других европейских странах.

– Информация, полученная от них, весьма противоречивая, но можно констатировать следующее. Решение о прекращении наших неофициальных контактов с Лондоном принято по инициативе банкирского дома Ротшильдов. При этом французские Ротшильды, по крайней мере на словах, объявили о своем нейтралитете. А вот венские Ротшильды…

– А что они? – меня заинтересовала позиция венских банкиров, влияние которых на политику Австрии было весьма значительно.

– Граф Горчаков сообщил, что решение о смене министра иностранных дел на Балльхаусплац[2] было принято Францем-Иосифом не без подсказки Ансельма Соломона Ротшильда.

– А что этому Гобсеку надо от России? – брезгливо поморщился я. – Неужели в Вене все никак не могут успокоиться после того, как австрийцев выставили за дверь в Дунайских княжествах. Так они до того завладели ими, воспользовавшись временной слабостью России, на которую напали Англия, Франция и Турция.

– Однако времена изменились. Турция и Франция вышли из войны. Они теперь скорее дружественны нам. А вот к Англии бывшие союзники испытывают далеко не дружеские чувства.

– А к Австрии? – поинтересовался я.

– В нашей истории в 1859 году началась австро-итало-французская война. В ходе нее французы отобрали у австрийцев Ломбардию, которую впоследствии обменяли у сардинцев на Ниццу и Савойю. Кончилось же все объединением Италии под властью Савойской династии.

– Вот как, – мне стало любопытно. – А не захочет ли новый французский император проделать то же самое с Австрией?

– Думаю, что пока таких мыслей у нашего друга Плон-Плона нет. Страна устала от войны. Но если на нее нападут…

Березин усмехнулся и посмотрел на меня. Я знал, что наши потомки в некоторых случаях бывают хитрей византийцев. Любезный Андрей Борисович дал мне понять, что в нашей жизни возможно всякое. В том числе и неспровоцированное нападение австрийцев на уставшую от войн и революций бедняжку Францию. И тогда…

– А как нам быть с Англией? – письмо от Чарльза Каттлея не давало мне покоя.

– Я думаю, что скоро британцам будет не до России. Через два года в Индии вспыхнет восстание сипаев – войск Ост-Индской компании, сформированных из индийцев, но вооруженных по английскому образцу и несущих службу под командованием английских офицеров. В Дели, провозглашенном восставшими своей столицей, на престол Великих Моголов будет посажен престарелый Бахадур Шах. С огромным трудом и понеся немалые потери, англичане в нашей истории сумели подавить это восстание. А ведь они могут его и не подавить…

– Подкрепления в Индию доставляются по морю. Если же мы продолжим блокировать побережье Англии, то войскам Ост-Индской компании придется обходиться своими силами. – Мне стала понятна мысль Березина.

– К тому же, Василий Алексеевич, не стоит забывать о мусульманском факторе. Как мне доложили из Константинополя, султан Абдул-Маджид решил перенести вектор своей экспансии в Азию. И он, будучи халифом – духовным главой всех мусульман мира, – не может не оставить без поддержки своих единоверцев, которых безжалостно истребляют кровожадные инглизы.

– Да, этот фактор тоже не следует сбрасывать со счетов, – кивнул я. – Только не следует забывать, что и в нашей империи проживает немало мусульман…

– Я имел честь побеседовать с султаном, – улыбнулся Березин. – Так вот, я продемонстрировал не только знакомство с мусульманскими обычаями, но и знание истории взаимоотношений между нашими предками.

– Так мы вроде с турками все время воевали, – удивился я.

– Не всегда. Если вы, Василий Алексеевич, помните историю Киевской Руси, то, вы, наверное, обратили внимание на упоминание в русских летописях степняков, которые несли пограничную службу, охраняя южные рубежи Древнерусской державы. В летописях их называли ковуями.

– Помню, упоминание о них есть и в «Слове о полку Игореве». Только при чем тут турки?

– Так вот, ковуи – это огузские племена. Сами они называли себя кайи. Это одно из двадцати четырех самых древних огузо-туркменских племен. И из него и происходит династия османских султанов…

– Следовательно, нынешние турки…

– Именно так, Василий Алексеевич. Предки турок-османов еще во времена киевских князей верно служили им своими саблями. И лишь нашествие монголов на Русь разрушило Киев и рассеяло храбрых защитников его пограничных рубежей по всей Азии…

– Интересно вы рассказываете, Андрей Борисович, – я удивился тому, что подполковник из будущего так хорошо знает наше прошлое. – История – штука весьма полезная не только для ученых, но и для дипломатов. Прошу вас внимательно отслеживать все телодвижения наших недругов – англичан и австрийцев. Боюсь, что они доставят нам еще немало хлопот…

25 января 1855 года.

Вена, Балльхаусплатц,

Министерство иностранных дел.

Граф Александр фон Менсдорфф-Пули,

министр иностранных дел

Австрийской империи

– Князь, я пригласил вас для того, чтобы выразить вам нашу крайнюю озабоченность шагами, предпринятыми Российской империей в последнее время.

Сидевший напротив меня человек чуть склонил голову. Он был не слишком молод – через три года ему должно исполниться шестьдесят – и носил очки в тонкой металлической оправе, что делало его похожим то ли на университетского профессора, то ли на счетовода из преуспевающей коммерческой фирмы. Впрочем, мундир с множеством орденов давал понять, что я имею дело с незаурядным человеком. Да, это был князь Горчаков, российский посланник в Вене, не так давно заменивший прежнего посланника барона фон Мейендорфа.

– Могу ли я узнать, граф, какие именно наши шаги могли вызвать подобную озабоченность?

– Я перечислю их. Повторная оккупация двух Дунайских княжеств. Ваши войска на двух наших границах, в Карпатах и у Галиции и Лодомерии. Но главное – насколько нам известно, именно на вашей территории скрываются изменники граф Иоганн Бернгард фон Рехберг унд Ротенлёвен и граф Карл Людвиг фон Фикельмон. Они немедленно должны быть задержаны и выданы нашему правосудию.