— Зачем? — спросила я, действительно совершенно не понимая вопроса. — Ты же ненавидел меня. Тебе же будет лучше, если меня не будет?

— Это…

Лицо Рейнольда странно исказилось. Его выражение стало таким же, как после той ссоры на чердаке, как будто ему было тяжело меня слушать.

Это не будет лучше.

Думая об этом семействе, я невольно рассмеялась. Этому бесенку, не раз доводившему до белого каления и маленькую Пенелопу, и меня, случайно попавшую в игру, не могло быть больно.

— Да. Я тебя ненавидел тогда, — с трудом подтвердил мои слова Рейнольд, глядя на мою незамедлительную усмешку. — Мне казалось, что Ивонна не вернется.

Как будто я этого не слышала уже много раз! Я кивнула, пропуская его слова мимо ушей, а он вдруг сказал с отвращением на лице:

— Не кивай! Ты думаешь, у тебя нормальный характер? Да ты та еще истеричка!

— Ох. Чего ты вдруг начал оскорблять меня в лицо?

— Даже когда я решил с тобой помириться, знаешь, насколько злобно ты вела себя со мной?

— Ну прости. — Я довольно улыбнулась. — Этого достаточно?

— Вот же! Что за?..

Возмущенный Рейнольд несколько раз стукнул себя в грудь.

Воцарилось неловкое молчание. Теперь, когда я знала, где новый лаз, мне больше не нужно было с ним видеться. Я посмотрела на небо, слабо занимавшееся на востоке, и собралась уже сказать ему, что пойду в свою комнату, как вдруг…

— В день церемонии, когда ты вдруг начала кашлять кровью и упала… — внезапно поднял неприятную мне тему Рейнольд, — я сперва подумал, что ты дурачишься.

— Что?..

— За день до моего совершеннолетия я упал с дерева перед твоим окном и притворился мертвым. Ты рыдала в три ручья. Отец тут же приказал спилить то дерево, и ты устроила еще большую истерику, — добавил с усмешкой Рейнольд.

Я впервые слышала об этом событии и молчала.

— Когда этот маркиз сказал, что, возможно, ты выпила яд, я не поверил. Неужели ты действительно была чем-то недовольна, выпила яд и все это устроила? Чтобы тебе покупали все, что ты хочешь, и делали все, что ты требуешь. Ты думала, что отец прогонит тебя, раз вернулась Ивонна? Но пока ты целую неделю лежала и истекала кровью, я собрал всех слуг и провел расследование…

Лицо бессвязно бормотавшего Рейнольда постепенно побелело. Успокоив прерывистое, словно у тонущего, дыхание, он продолжил:

— Все сказали, что не знают, чем ты обычно занималась, куда ходила, с кем встречалась. Даже твоя личная горничная. Как такое может быть? Черт, почему мы платим людям, а они ничего не знают о хозяйке, которой служат? — настойчиво спросил Рейнольд свирепым тоном.

К счастью, я заранее научила Эмили, как отвечать на расспросы, и она все выполнила верно. А другим не обязательно знать о моих делах.

— Это все из-за тебя, — я не могла не повторять то, что уже несколько раз ему говорила, ведь он прекрасно это знал.

— И вот что. С тех пор я постоянно думаю о том, как плохо с тобой обращался. Я знаю: я был неправ во многом, не только в том, что подбросил в твою комнату ожерелье Ивонны и подставил тебя, — как из пулемета выпалил Рейнольд и передернул плечами. Его глаза покраснели. — Но я не хотел это признавать. Ведь тех, кто издевался над тобой, было немало… И я был уверен, что ты не примешь моих извинений.

Я упорно молчала.

— Ведь с какого-то момента ты стала относиться ко мне, нет, ко всей нашей семье как к чужим.

Каждый раз, когда он слегка задыхался, его волосы приятного розового оттенка колыхались. Я безучастно смотрела на него. Встретившись со мной взглядом, он исказился в лице, словно сейчас заплачет.

— За те дни я десятки, сотни раз подумал о том, что, возможно, не будь я таким придурком, отнесись я к тебе по-братски, ты бы… Ты бы не зашла так далеко?

Я тоже этого не знала. Лично я не рассматривала его как свою семью с того момента, как он впервые отнесся ко мне как к мусору.

Но если бы он действительно обращался с Пенелопой чуть лучше…

Она бы не умерла.

И возможно, я не попала бы в игру. Я сухо ответила Рейнольду:

— И тогда, возможно, я бы не так ненавидела это место.

— Прости меня, Пенелопа, — с трудом выдавил из себя Рейнольд, словно ему сдавили горло. — Я не знал, что тебе так… все до смерти осточертело, что ты попытаешься умереть.

Это было запоздалое извинение, ведь я не знала, куда делась та, кому оно адресовано. А раз я не была Пенелопой, то не могла его простить.

Подняв голову, я посмотрела ему в глаза. Я собиралась ответить, что эти слова сейчас не имеют значения, но при виде Рейнольда широко открыла глаза.

— Рейнольд!

Он, низко опустив голову, закрыл лицо руками.

— Ты… плачешь?

— С ума сошла, я не плачу! — внезапно закричал Рейнольд и протер глаза кулаком.

«Плакал, плакал», — подумала я, а он кричал, как в припадке:

— Я не плачу!

— Я ничего не сказала.

— Я говорю, что не плачу! — упорно протестовал он и смотрел на меня красными как у кролика глазами. Вскоре, успокоившись, он смягчил взгляд и сказал: — Не страдай в одиночку. Если тебе не хватает денег, скажи. Когда выберешься, иди в гильдию наемников и для начала найми телохранителя. Хоть это и стоит денег, останавливайся не на постоялых дворах, а в гостиницах. Купи оружие или свиток с защитной магией…

— Брат… — Я оборвала Рейнольда, планировавшего мой побег вместо меня, и спокойно сказала: — Прощай.

Его лицо снова сильно исказилось. Я больше не шутила и молча ждала, пока он выплеснет копившиеся долгое время эмоции.

Вернувшись в комнату, я стала тщательно обдумывать побег. Самое важное — это деньги, осколок, способ передвижения. Моя бы воля, я бы тут же ушла из герцогского дома, но для путешествия на далекий север нужно было хорошенько подготовиться. Для начала нужно встретиться с Винтером.

Забрезжил рассвет, и тут же занялся день. В итоге, упорядочив мысли, я резко встала из-за письменного стола, чтобы позвать кое-кого, как вдруг…

Тук-тук.

— Госпожа, это Феннел.

Я как раз собиралась его позвать, но он сам пришел. Я снова опустилась на стул и сказала:

— Входи.

Дверь распахнулась, в комнату тут же вошел дворецкий и поздоровался.

— Что случилось?

— Вот отчет о выручке и объемах продаж изумрудов за прошлый месяц.

Он учтиво положил на стол черную папку с документами. Я взяла ее и мельком просмотрела содержимое. Даже на первый взгляд было понятно, что ко мне стекаются колоссальные деньги, но я не сильно этому обрадовалась.

«В любом случае я не смогу воспользоваться этими деньгами».

Конечно, они составляли мой капитал, но я не могла доверять дворецкому.

— Хорошо.

Я закрыла папку и, проигнорировав старого дворецкого, на лице которого читалось легкое предвкушение, безразлично сказала:

— И еще, Феннел, я бы хотела ненадолго выйти.

— Выйти… Вы сказали? Куда вы собираетесь поехать?..

— Тебе не обязательно знать, — я решительно отбилась от вопросов подозревающего что-то дворецкого и спросила: — Отец сейчас во дворце?

— Н-нет. Сегодня он собирается во дворец позже, он еще дома.

— Да?

Я думала, что смогу спросить разрешения после его возвращения из дворца сегодня вечером, это было совершенно неожиданно.

— Тогда ты можешь пойти и спросить у отца? Скажи, что я прошу разрешения на выезд.

В любом случае номинально я была под домашним арестом, поэтому лучше было убедиться, что мой выезд не вызовет шумиху.

— Хорошо, госпожа.

Дворецкий вышел из комнаты с нерешительным видом. Когда он вернулся, то принес и хорошую, и плохую новости.

— Госпожа, его светлость разрешил вам выехать.

— Отлично.

— Но он спросил, не пообедаете ли вы вместе с ним, ведь сейчас время обеда.