Вот я и стала учиться использовать меткость на ножах вместо стрельбы из лука. А мне так нравилось держать в руках это гибкое, послушное оружие! Я часто брала у Мэта его лук и прицеливалась в мишень. Но никогда не выпускала стрелу.

Пристальный взгляд Мэта вырвал меня из далёкого детства, и я вспомнила, о чём мы говорили.

– Что понадобилось жрецу в доме Ри?

– Кто ж его поймёт, – ответил Мэт, а я посмотрела за окно.

– А вот и она, – улыбнулась я, глядя, как маленькая золотоволосая фигурка несётся через площадь, подбрасывая подолы юбок.

Через несколько минут девчушка вылезла из дыры в стене и, задрав голову, посмотрела на нас. Я помахала ей, а Мэт нахмурился.

– Ты плакала?

– Нет, – шмыгнула носом Ри, и когда она поднялась к нам по остаткам каменной лестницы, подпёртой снизу побитыми колоннами, я рассмотрела полоски грязи на её лице.

– Что случилось, Ри? – я протянула руку, Мэт придвинулся, тоже заглядывая ей в глаза, и девчонку с новой силой накрыло.

– У меня, – всхлипнула Ри, – у меня родился… – дальше последовали только всхлипы.

– Кто родился? Ну говори же! – строго потребовал Мэт, и я бросила на него укоризненный взгляд.

– Бра-а-тик, – девчонка скривила рот и заревела.

Я понимала Ри, как никто другой. Как никто в племени Пеликанов. Как никто на свете.

– Он вырастет, станет сильным и убьёт меня, – всхлипнула Ри, вытирая рукавом лицо.

– Не говори ерунды, – буркнул Мэт, но почему это ерунда так и не объяснил, а Ри уже смотрела на него синими кукольными глазками, полными надежды.

– Не беспокойся, Ри, – за Мэта пришлось выкручиваться мне. – Я стану наследницей вождя и отменю дурацкий закон.

Ри прерывисто вздохнула.

– Ты, правда, сможешь?

– Конечно, смогу, – соврала я, и теперь укоризненный взгляд на меня бросил Мэт. Мы с ним оба понимали, что никто не сможет отменить многовековую традицию «пеликанов». Да что там традиция! Я-то отлично осознавала, что в поединке с братом мне не выжить.

– Нейт, Эрин, живо по местам! Где вы ходите? – снизу долетел крик Орлама, наставника моего брата, и мы, перебежав на другую сторону развалин, откуда открывался вид на двор, припали к окнам.

Мечи скрежетнули, когда Нейт замахнулся, но Эрин отбил его удар.

– Нейт, резвее! – кричал Орлам. – Не давай ему вздохнуть! Выспаться можно, пока ты делаешь разворот.

И Нейт начал резвее. Он крутился, нападал, Эрин уворачивался, нападал в ответ, мечи лязгали.

– М-м-м, – замычала я, когда Нейт полоснул Эрина по руке, на светлой рубашке проступила кровь, а я инстинктивно схватилась за плечо.

Мэт хмыкнул, отошёл от окна и метнул нож в приставленную к стене доску. Конечно же, промазал, нож поцеловал камень и упал. Я поняла это по звукам, а глаза мои неотрывно следили за Эрином. Его волосы растрепались, а рукав пропитался кровью, но он продолжал бороться. Никогда не сдавался до последнего, пока Орлам не остановит бой. Сегодня Эрин проигрывал Нейту. Опять.

Ри так же, как и я, следила за боем.

– Ты уверена, что убьёшь своего брата? – прошептала она, прикрыв ладонью рот, когда Нейт сбил Эрина с ног и занёс клинок над ним.

Я в этот миг сжала кулаки и перевела взгляд на Ри.

– Сделаю всё, что смогу.

На этот раз я не соврала. Я, правда, сделаю всё, что смогу, чтобы выжить.

– Кажется, Мидир идёт к вам, Латика, – произнёс от другого окна Мэт, и меня бросило в жар.

– Что он опять у нас забыл? Если честно, мне не нравятся его разговоры о роще.

– О той самой? – спросил Мэт.

– Да, – раздражённо выдохнула я. – Я слышала, – по привычке я огляделась, будто здесь кто-то мог нас подслушать, а уровень моей подозрительности в последнее время часто зашкаливал, – как он говорил отцу, что сотня лет с предыдущего урожая золотых желудей на исходе. Что «пеликанам» следует задуматься о своём будущем и будущем своих потомков.

– А что же вождь?

– Ты ведь знаешь моего отца. Он ценит традиции больше жизни. По крайней мере, точно больше жизни своих детей, – усмехнулась я. – Он сказал, что созданная Неймедом роща – залог мирных договорённостей с югом, и нарушать их он не намерен.

– Эх, а я бы посмотрел на это. Толька представь, целая роща дубов, и вся в золоте. Как считаешь, Ри?

Мэт посмотрел на неё, и та смутилась.

– Хочу золотые жёлуди.

– А войну с югом тоже хочешь? – я ткнула её пальцем в бок.

– Нет, – замотала головой Ри. – Мой дедушка погиб в войне с кочевниками. Не хочу, не хочу больше войну.

– Тогда перестаньте болтать. Надеюсь, жрец ненадолго, а то придётся мне здесь сидеть до вечера, – проворчала я.

– И мне, – сказала Ри, обнимая подтянутые к груди коленки.

– Чего это вдруг?

– Не хочу домой, – надула губы Ри. – Не люблю я этого братика.

Я вздохнула и обняла её.

– Слушай, Ри. Он ещё совсем крошечный, и от твоего поведения многое зависит. В конце концов, он же не виноват, что родился.

– Твой брат тоже не виноват? – с недоверием посмотрела Ри.

Бросив взгляд за окно, я заметила, как Эрин, поднявшись, улыбнулся и хлопнул Нейта по плечу. Как он может! Я бы с радостью стукнула брата в лоб.

– Это другое, – буркнула я. – Мы с братом почти ровесники. И он всегда меня раздражал, – я скосила глаза на подружку. – У тебя всё будет по-другому, запомни это, Ри, – она понимающе кивнула, а я наклонилась к её лицу. – Обещай мне, что позаботишься о братике.

– Обещаю, – прошептала та.

– Хорошо, мне пора. Тарвос будет ругаться.

– Мы тоже пойдём, – сказал Мэт, убирая ножик в ножны, – да, Ри? – он подмигнул, и та, словив этот жест, просияла, вскочила и расправила свои юбки.

Дома мне, конечно же, повезло застать Мидира. Он сидел в столовой с отцом и пил вино из позолоченного кубка.

Я молча остановилась напротив стола. Жрец долго бродил по мне тусклым взглядом, потом кивнул, едва не погрузив бороду в кубок, и сделал глоток. На широком рукаве его мешковатого платья я заметила пятнышко птичьего помёта. Наверняка отправлял с каким-нибудь посланием птицу. Обычно так приглашают высоких особ на торжественные мероприятия. А, может, он вёл переписку с другими жрецами…

– Доброго дня, Латика! – прервал он ход моих мыслей.

– Приветствую, верховный жрец Мидир, отец, – я склонила голову и повернулась к лестнице, чтобы подняться к себе и попросить няню принести что-нибудь поесть.

– Останься, Латика, – сказал отец. – Твои мать и брат сейчас подойдут. Нам нужно поговорить. Присядь.

Я съёжилась, потёрла ладони друг о друга, но не смогла согреться. Ледяной тон отца вкупе с его посеревшим лицом и присутствием жреца не сулил ничего доброго, поэтому, присев на краешек стула, я принялась крутить в пальцах под столом нож, подаренный Мэтом, переводя взгляд с отца на Мидира и обратно. Они обсуждали какие-то будничные вопросы, вроде уборки урожая и строительства амбара, но в моих ушах стоял бесконечный шум.

– День добрый, Мидир! – мать влетела в столовую быстрыми мелкими шагами, придерживая подол и гордо неся себя, как умела только она. Ладно, не только. Многие женщины племени так умели. И даже подружка Нейта, эта бесячая Лавена с рыжими косами. Но не я.

За матерью следовал и мой братец.  Я могла бы узнать его по походке да хоть с другого конца площади. Твёрдый, размеренный и широкий шаг. Ничьи сапоги не вбивали пыль так чётко и звонко, как сапоги моего брата, когда он шёл по каменному полу.

Нейт не одарил меня взглядом, а мать сдержанно улыбнулась. После обмена любезностями Мидир, как-то, между прочим, немного поговорив о погоде и луне, что как раз вошла в стадию роста, погладив бороду, произнёс, что «братский поединок» назначается на завтра.

С тем он и откланялся.

Отмерев, я сглотнула и посмотрела на брата. Он тоже посмотрел на меня холодными глазами цвета мокрого песка. Над столом повисло долгое молчание.

– Полагаю, нам надо разойтись и собраться с мыслями, – сказал, вставая, отец. – Правила вы знаете, – он окинул взглядом нас с братом. – Увидимся за ужином. Дорогая?