На улице немного пришла в себя. Стала думать. Наши соседи среднего возраста, я их обоих видела утром. Соседи напротив тоже накануне здоровались. Бабушки в подъезде не живут.
Муж приехал через час. Всё это время мы с Димкой гуляли во дворе. Мне было не до выяснений отношений, настолько я была напугана этой ситуацией с гробом.
Вместе с Вадиком поднялись домой. Он поспрашивал у соседей, но все тоже пребывали в шоке. В конце концов, он отнёс этот ужас на помойку. А я долго не могла успокоиться. Было страшно и неприятно. Что это? Чья-то месть? Чёрная магия?
Димка на гроб никак не отреагировал. Дети в его возрасте ещё не осознают предназначение этих атрибутов и не знают страха смерти.
Так вымоталась, что рано заснула, и с мужем снова не поговорила. На самом деле я просто боялась начинать этот разговор. Потому что сказать ему, что я всё знаю, означало, что дальше нужно что-то менять. Стоит мне заговорить, и наша жизнь уже никогда не станет прежней. Я отодвигала этот момент, как могла. Пряталась от собственных мыслей. Убеждала себя, что мне показалось, что обозналась. Жалкая трусиха. Я не могла обознаться и перепутать собственного мужа, с которым прожила десять лет, с каким-то другим мужчиной. Да и машину нашу перепутать не могла.
Утром отвела сына на занятия в детский центр и пошла по магазинам. Домой вернулась ближе к полудню и обнаружила между дверьми венок из искусственных цветов с чёрной лентой. Пнула его ногой, и он полетел вниз по лестнице. У меня случилась настоящая истерика. Что это, кто это, зачем? Что делать? Что ещё может случиться? Не выдержала, и позвонила Вадиму. Но он сказал, что не может приехать сейчас и был крайне спокоен.
Прошлась по соседям. Ни у кого никто не умер. Один из парней этажом выше предположил, что это коллекторы резвятся.
– Вы никому ничего не должны? В моём родном городе так коллекторы отжигали, – заметил молодой человек, когда услышал про гроб и венок.
– У нас нет непогашенных кредитов или долгов, поэтому это не могут быть коллекторы, – уверенно заявила я.
Но тогда я ещё не знала, что должна…
После венка сомнений не осталось, что это намеренные действия. Только чьи и зачем?! Похоронная атрибутика дорогая. Никто не будет кидать её под чужой дверью. За что нам мстить? У нас нормальная, адекватная, спокойная семья.
В приметы и магию я не верила. Явно есть какое-то логическое объяснение. Не думаю, что кто-то готов выкинуть пару десятков тысяч, только чтобы вас напугать.
Когда шок немного улёгся, я вспомнила, что до этого происшествия, несколько дней кто-то звонил на городской телефон и молчал. Потом ещё ночью часа в четыре звонили в дверь. Очень неприятный осадок от всего этого…
Я решила, что нужно сообщить участковому. У меня имелись фото и видео-доказательства, а также свидетельства соседей. Даже мысленно сформулировала обвинение: «хулиганские действия и психологический террор, направленные на семью с маленьким ребёнком».
Поругались мы тем же вечером. И начал ссору муж. Причём поводом стал этот проклятый гроб.
– Это, наверное, кто-нибудь из твоих родственников опять накосячил, – обронил он.
Я застыла, не веря своим ушам. Для меня тема семьи всегда была табу. Я не обсуждала с ним поступки и характер его матери, чересчур легкомысленный образ жизни его сестры или денежные махинации его отца. Он же нередко упрекал меня в том, что мой отец выпивал, мать сбросила меня на бабушку и жила отдельно, а двоюродный брат под следствием. Словно этим я его позорю.
– Причём тут моя семья? – стараясь говорить спокойно, спросила я.
– Как причём? Может это твоего родственничка братки разыскивают и решили тебя припугнуть?
– Глупость какая-то, Вадик. Мой брат находится в другом городе. Если кто и хотел нас достать таким способом, то это могут быть враги твоего отца. Никому он денег не должен?
Впервые я сказала вслух то, что думаю. Я всегда осуждала тёмные делишки свёкра, но поскольку меня они не касались, молчала об этом.
– Так, ты папу не смей в это вмешивать! – угрожающе проговорил Вадим. – Благодаря ему мы тут живём, а не в нашем Задрыпанске. Не забывай, из какой грязи он тебя вытащил.
Вот этот упрёк было невыносимо слышать! Можно подумать, я до встречи с Вадимом влачила жалкое существование, а он передо мной весь мир открыл. Будто я без него никто! Это было совершенно не так! Он попросту обесценивание все мои достижения. То, что в последнее время я не могу полноценно работать и сижу с Димкой дома – не моя вина, и он об этом знает! От этого стало ещё обиднее. Вадим намеренно бил туда, где больно.
– Как ты можешь так говорить! – воскликнула я.
Но Вадик бросил мне пренебрежительно «успокойся!», и я ощутила себя совершенной истеричкой. Выглядело, будто он такой спокойный, хладнокровный, рациональный, а я тут всё порчу и веду себя неадекватно. Унизительное ощущение. Он ни во что не ставил мои чувства, моё право их испытывать и высказывать.
– Лучше б сыном занималась, – процедил Вадим сквозь зубы.
После этих его слов стало особенно больно. Они стали для меня плевком в душу, скальпелем, который вонзили в сердце и провернули. Он перечеркнул ими всё, что я кропотливо выстраивала все прошедшие годы. Теперь я была практически уверена, что он меня никогда не любил. Я никогда не была для него по-настоящему важна и ценна.
– Я знаю, что у тебя кто-то есть. Вот к ней и проваливай! – выпрыснула эту фразу из себя, словно укол с ядом.
И стало немного легче. Главное уже было сказано. Теперь он в курсе, что я всё знаю.
Вадим поменялся в лице и предложил сесть и поговорить.
– Я, конечно, мог бы в тихую гулять от тебя, а дома строить из себя примерного мужа, как делают миллионы мужиков, – холодно сказал супруг. – Но я так не хочу. То, что есть другая, ты уже знаешь. Это не просто флирт. Всё серьёзно.
Я молчала, не в силах сказать ни слова. Когда я их увидела, мне было больно. Но внутри ещё оставалась надежда, что это ошибка. Когда же он сказал прямо, что у него есть любовница, для меня это был такой удар под дых, который сносит с ног. Дыхание сбилось в густое масло, и я просто не могла какое-то время сделать вдох. В голове пульсировала только одна мысль: «Почему я? Почему это произошло со мной? За что?!» А ещё внезапно я ощутила липкое чувство брезгливости, отвращения к нему. До тошноты. Значит, он спал с другой, а потом приходил домой, обнимал нашего ребёнка, ложился в нашу постель, под наше общее одеяло, этими же руками прикасался ко мне? Меня передёрнуло от осознания этого. Появилась настоятельная потребность помыться. Мне было противно и очень обидно. Все незыблемое, в чём я была полностью уверена, вдруг рассыпалось в прах. Моей семьи больше не существовало. Как теперь жить свою повседневную жизнь? Как варить утром кофе, ходить по магазинам, гулять с Димкой? Как, если то, что ещё недавно казалось стабильным и навсегда, вдруг разом уничтожено до основания, обесценено и стёрто? Словно и не было ничего – ни радости от беременности и совместных походов по врачам, ни пышной выписки из роддома с морем цветов и шаров, ни прогулок с коляской и бессонных ночей с младенцем на руках, ни покупки общей квартиры, ни других общих достижений. Словно не было вообще ничего хорошего. Раньше я даже мысли не допускала, что с кем-то другим муж может быть более счастлив, чем со мной. Я же так старалась, столько для него делала! А теперь получается, что не очень-то я и хороша, а может быть даже, вовсе плоха, раз он искал другую. И нашёл.
– И есть ещё кое-что. Я продал свою часть квартиры, – объявил он.
Я смотрела на него и понимала, что он не шутит.
– Как, Вадим, ведь здесь живем я и Митя, наш сын!
– И что? Мне срочно нужны были деньги, Аля. Нам с Анжелой нужно снимать жильё, а это немалые средства. Ждать, пока мы продадим квартиру и разделим бабло, некогда.
– Но… Вадим, – еле слышно произнесла я.
Не могу верить. Не могу! Это человек, который десять лет назад добивался моей любви, боготворил, обещал, что мы вместе и в горе, и в радости… Что будет дальше? К боли от предательства добавлялась злость на него из-за квартиры. Что значит – продал свою долю? Он совсем не думал о нас с сыном? Значит, в отношения с той он готов вкладываться, готов заботиться о её комфорте, а что будет с нами, ему теперь безразлично? Чем для нас с Митей обернётся эта продажа? Митя – непростой ребёнок, с ним так тяжело! А тут ещё всё это… Когда он успел продать свою часть квартиры? Неужели живя со мной, он за моей спиной подготавливать почву для своего ухода? Похоже, так и было. Вадик просто ждал удобного случая, чтобы со мной попрощаться. А когда сделка по продаже части жилплощади состоялась, ему уже не нужно было скрывать свои истинные мотивы.
