— Как долго ты занимаешься этой дрянью? — делаю шаг в её сторону, заставляя отступить к дверце кабинки.

— Не знаю о чем ты, но тебе лучше выйти, — её голос начинает дрожать.

— Я про то, что ты вызываешь рвоту. Ты хоть понимаешь, как это опасно для здоровья…губишь себя. Для чего? — я вздыхаю и провожу ладонями по лицу.

Она бледнеет и в замешательстве заморгала. Напряжение в воздухе становилось ощутимым, как заряд перед грозовой бурей.

— Тебе какое дело? С каких пор тебя волнует моё здоровье? Занимайся своими делами, а не следи за мной. Я же за тобой не слежу, — несколько секунд она всматривается в мое лицо, а потом поджимает губы.

— А в ту ночь? Когда пришла ко мне. Ты же следила…я знаю, — чувствую её присутствие за километр. Тогда безумно хотелось затащить в свою комнату и показать, что со мной творит эта маленькая дрянь.

— Я ничего не видела, — изумленно.

Руки сами тянутся к её телу. Кладу ладонь на спину и притягиваю к себе. Широко распахивает глаза и следит за тем, как я убираю её волосы с лица другой рукой. Пухлые губы, высокие скулы и необыкновенные зеленые глаза, которые сейчас приобрели оттенок изумруда. Темные густые ресницы и темные брови. Чертовски красивая, что я чувствовал, что вот-вот взорвусь. Казалось, каждая моя клетка приведена в возбуждение и интенсивно пульсировала.

— Тогда я могу снова устроить тебе представление, чтобы смогла увидеть абсолютно всё, — шепчу почти в миллиметре от её лица. — А пока меня волнует другое. Мы с тобой поговорим…

— Не поговорим! — отрезает кинжалом, не позволяя договорить. — Ты не лезешь ко мне, а я к тебе. Про твои гонки я же молчу. Пока что.

Она метнула на меня гневный взгляд, мне стало очень неприятно. Другим она улыбается. Хотя в этом есть и моя вина.

Пытается мне угрожать. Слишком наивная, если действительно решила, что у неё получится.

— Слушай внимательно, с этого дня я буду следить за тобой. Прекращай это дерьмо… ты красивая. Даже слишком, — шепчу ей в ухо, прижимая к своему телу. — А твоё тело может свести с ума любого.

— Ты ничего не знаешь…отпусти меня, — пытается говорить спокойно, но её выдает то, как она делает глубокий вдох и не торопится выдыхать и как ее тело тянется к моему.

— Так расскажи…хочу знать. Но я не позволю тебе больше вредить своему здоровью.

— Я не понимаю тебя… Почему? Ты ненавидишь меня, а я тебя. Ты же хотел сам мне навредить, а сейчас решил проявить заботу. Артём…твои скачки в поведении вызывают у меня замешательство.

— Поверь мне, я в себе тоже запутался. Сильно…попал в сети и не могу выбраться… Не знаю выхода, — касаюсь носом её щеки, вдыхая цветочный запах её кожи.

Я не хотел соответствовать ожиданиям других людей или считаться с их мыслями и чувствами. Так было всегда. Потому что папаша с самого детства твердил, что я сплошное разочарование. А теперь мне хочется, быть хоть чуточку лучше для неё! Чтобы видела во мне что-то хорошее! Защищать и заботиться. Часть меня жаждала сначала навредить ей. А теперь эта часть жаждала заставить её трепетать при виде меня, чтобы у нее дыхание перехватывало в моем присутствии. Это сильнее меня.

— Кто-то может зайти…что ты делаешь? — пытается меня оттолкнуть, но я не могу отпустить её. Прижал всем своим телом. Её тело напрягается, почувствовав мою эрекцию, и из нее вырывается низкий писк, но больше не делает никаких попыток пошевелиться. Она буквально замерла, а щёки налились краской.

— А что я делаю? — спрашиваю я, дыша чуть чаще, чем мне хотелось бы.

— Ты трогаешь меня! В туалете! И не хочешь меня услышать! — взревела она.

— Я очень хочу тебя услышать и услышу. Не расслабляйся, ведь я не слезу с тебя, пока не получу ответы на свои вопросы, — прошипел я, потеряв самообладание.

Мне не всё равно на её здоровье и самочувствие. Нам придётся об этом поговорить.

— В каком смысле "не слезешь"? — растерянно смотрит на меня.

— Во всех смыслах, — мои губы скользят по её виску. Мне хочется большего. Гораздо большего.

Телефон зазвонил, разрывая слишком опасный момент между нами. Отпустив Еву, распрямляю плечи и стараюсь, чтобы ничто в моем лице не выдало моей недавней слабости. Она пулей вылетела из туалета. А мне надо успокоиться. Чёрт! Всё вышло из-под контроля. Взаимная ненависть превратилось в безудержное желание, которое поставило меня в очень сложное положение.

Артём

— Ты можешь мне доверять, — искренне говорю я, в надежде на откровенный разговор по дороге домой.

— Доверять? — она горько смеётся. — Ты хоть раз давал мне повод, чтобы я могла доверять тебе? Я видимо пропустила момент, когда мы стали близкими друзьями. Каждый день только кусали друг друга и оскорбляли. Ты считаешь меня своим врагом. О чём ты сейчас говоришь?

Она смотрела на меня с недоверием и подозрением.

— Я хочу наладить общение…, — признаюсь я. — Хочу, чтобы ты делилась со мной своими проблемами. Я пытаюсь помочь.

— С чего вдруг? Что изменилось? — спросила меня недоверчиво.

Я не знал, что ответить. В воспоминаниях мы только ругались и действительно пытались лишь сделать друг другу больно. У неё есть все основания мне не верить.

— Ты хочешь поговорить со мной, но сам говорить отказываешься. Это не так работает. Если действительно хочешь наладить общение, то придётся и самому доверять мне. Можешь ответить на любые мои вопросы?

— Почему с тобой так сложно? — процедил сквозь зубы, сжимая руль сильнее.

— Со мной не сложно. Просто ты привык всегда получать, но не отдавать. У меня есть тоже свои вопросы к тебе, но ты избегаешь, а я должна на всё давать ответы? Я не забыла, как ужасно ты обращался со мной. Лучше будет и дальше не замечать друг друга. Игры твоей биполярки меня утомляют, — отвернулась к окну, демонстрируя всем своим видом, что не желает продолжать разговор со мной.

Я был в бешенстве, более того, я не понимал, какие именно чувства я испытывал, но никогда в жизни я не чувствовал себя так дерьмово. То, что каждая клеточка моего тела тянулась к ней, вовсе не было достаточным основанием для того, чтобы я доверял ей. Хотя, может быть, мне стоило воспользоваться этим моментом, чтобы она подумала, что я могу быть с ней таким, каким она хочет? Но только я не доверял никому…не мог.

Я припарковал машину у дома. Ева сразу вышла из машины, хлопнув дверью, а я от злости саданул по рулю.

Переодевшись, отправился на работу. Работа была спасением, благодаря ей я мог меньше времени проводить дома, подальше от эмоциональной тяготы, вызванные Евой. Надо закончить до вечера. Звонок прерывает меня.

— Здравствуй, Герман, — сухо здороваюсь я.

— Здравствуй, Артём. Работаешь?

— Как обычно, — уклончиво отвечаю ему.

— Ты не рассказал мне, что сегодня у Лизочки вечеринка в клубе. Пришлось самому всё узнавать, — сказал он изменившимся тоном.

— Не сказал, потому что неправильно вмешивать во всё это девушку. А ты буквально помешался и это напрягает.

— Невозможно убрать грязь, не испачкав руки. С ней ничего не случится, будь уверен. Ты бы как поступил на моём месте?

Герман помог мне, когда я в этом нуждался. Помог мне с гонками, чтобы мог сам зарабатывать себе на жизнь. Научил драться. Я никогда не чувствовал себя более свободным и реализованным. Он сделал для меня больше, чем родной отец. Теперь ему нужна была помощь.

— Ладно. Но у девушки отвратительный характер и слишком избалованная. С ней будет не просто.

— Так ещё интереснее. Приеду на ваш "детский праздник". Сделаю ей сюрприз, — усмехается он.

— Ты точно нарвешься на неприятности, — предупреждаю я его.

— Они всегда с нами, Артём. До встречи, — отключается Герман.

Вернулся домой вечером. Надо было переодеваться и ехать в клуб. Я принял душ, надел черную рубашку и джинсы, собрался и спустился в гостиную. Мы с Евой поедем вместе. Мысли о ней не отпускают меня. Я никогда не привязывался к девушкам… Но какого хрена она ворвалась в мою жизнь? Не могу я быть с девушкой, с которой живу под одной крышей, которую вижу каждый день, и тем более с дочерью женщины, занявшей место моей матери.