— Все людишки мертвы, — сообщил командир замковой гвардии, обнаружившийся в тронном зале.
Тронным залом это место называется лишь условно. В качестве трона здесь служит пульт управления замком, а роль свиты тут играют навигаторы и штурманы, помогающие коменданту вести замок оптимальными маршрутами и управлять полётом.
— Хорошо, — кивнул комендант, севший за пульт. — Идём в небесную верфь Тш’лашки. Но сначала — корректировка.
Он поместил все четыре руки на пульт, и начал процедуру выравнивая воздушного замка.
Заработала слаженная команда, начавшая непростой процесс изменения вектора вспомогательных движителей. Основную работу, конечно же, делал комендант, лично формулирующий изменение схемы распределения мощности, но он — мозг, а команда — руки.
В течение часа они устраняли последствия потери части массы в южной части замка, а уже после этого воздушный замок медленно поплыл в направлении столичной небесной верфи.
Возможно, лич думает, что нанёс замку непоправимый ущерб, но на самом деле он просто взорвал камень. Маги земли быстро нарастят нужную массу и воздушный замок продолжит бороздить небеса, как и прежде.
— Маршрут проложен, — сообщил старший навигатор, Гу’Вуркщ. — Время до прибытия — три ампулы.
Старая небесная традиция — измерять время по песочным ампулам…
Всё изменилось, когда в Протекторате появились первые часы, принесённые владыкой света — Саволом Достопочтенным. Этот кот имел доступ к Земле, находящейся под Печатью Трибунала, причём в те времена, когда эта планета ещё была жива.
Маленькие шалости частного кота — это ерунда, если смотреть с точки зрения Трибунала, но когда на уже мёртвую Землю повадились проникать целые экспедиции, Трибунал дал знак, что так делать нельзя. Поэтому всё, что имеет Протекторат — это то, что сумел принести с собой Савол Достопочтенный.
А принёс он многое.
Те же часы.
Есть, конечно, магические способы точного определения времени, но они сложны и доступны не каждому, а Савол наладил производство механических часов, которые пусть и дороги, но несравнимо дешевле магических методов. Впрочем, главное преимущество механических часов — они идут всегда и не требуют каких-то сложных ритуалов для работы.
Комендант вытащил из кармана своей просторной мантии часы и начал заполнять замковый журнал.
Три склянки спустя комендант увидел в окне очертания небесной гавани.
«Почти дома», — подумал он с удовлетворением.
На связь вышел диспетчер, уже знающий о приближении «Мудрости Нив’шкла» по донесениям наблюдателей. Они обменялись вербальными кодами, после чего воздушному замку было разрешено занять пристань № 9, из которой в этот момент выходил «Преследователь Солнца», сельскохозяйственный замок, выращивающий сахарные личинки.
— Старшему составу, — заговорил комендант в магический усилитель голоса. — Сегодня идём в «Бирюзовый закат» — нектар и мясные личинки за мой счёт.
Иногда нужно давать подчинённым разрядку. Тяжёлый поход закончен, они вернулись победителями, поэтому заслужили много выпивки и много еды.
Швартовка была закончена и замок был взят в захваты, позволяющие отключить вспомогательные движители.
На территорию замка поднялся технический персонал небесной верфи, а также охранная команда. Протокол об охранной команде введён с самого верха, из высоких палат Протектората — сомнительное средство контроля утечек иномирных технологий.
Они и не подозревают, что по пути сюда от замка отшвартовалась неучтённая спасательная шлюпка, на которой ушёл один летательный аппарат, а также несколько десятков тел солдат противника и столько же единиц вооружения.
— Комендант! — ворвался в тронный зал настоящий кот.
Таких значимых разумных точно не ожидаешь увидеть в такой обстановке, поэтому Шщс’Рлоу позволил себе удивиться.
— Я здесь, — произнёс комендант.
— Как ты объяснишь спасательную капсулу, покинувшую замок час и семнадцать минут назад⁈ — возмущённо прорычал кот.
— Для начала, назовитесь, — потребовал Шщс’Рлоу.
— Да что ты о себе возомнило, насекомое⁈ — заревел кот. — Ты знаешь, что с тобой теперь будет, сучок ты членистоногий⁈
Такое беспардонное обращение с комендантом, в его тронном зале, в окружении высшего состава воздушного замка, требовало немедленного и жёсткого ответа.
Но достойно ответить комендант, увы, не успел.
Яркая вспышка расплавила замок, оставив от него только оплывшие, словно свечной воск, останки стен.
Сокрушительной мощи взрыв полностью уничтожил минимум половину небесной верфи, после чего она накренилась и начала обманчиво медленное падение на столичный город Тш’лашку.
Глава двадцать шестая
Реальная политика
/22 июля 2030 года, Праведная Республика, г. Душанбе/
— Уже должно было сработать, да? — поинтересовался я.
— Дай им время, — усмехнулся Захар. — Им потребуется некоторое время, чтобы осознать и осмыслить происходящее. Думаю, это займёт у них 48 часов — им нужно осознать, что происходит.
— И какую реакцию ты прогнозируешь? — спросил я.
— Полагаю, их скоропалительным решением могла бы стать спешная эвакуация летающих крепостей, — произнёс Захар. — Но, думаю, они не настолько тупые. Более вероятно, что они оставят их в этом мире, но резко сократят межмировое сообщение, чтобы не допустить повторения этой катастрофы.
— А бомба точно сработала? — задал я следующий вопрос.
— Десять степеней отказоустойчивости, — Захар вытащил сигару и с наслаждением её понюхал. — Нет такого сценария, в котором она не срабатывает.
Вся моя подлая подстава заключалась в доставке на один из миров Протектората, неважно какой, ядерной бомбы. Но и тут Захар модернизировал мою идею — он предложил отправить туда кобальтовую бомбу.
Да-да, этот кремниевый сукин сын имеет разрушительные решения на все случаи его кремниевой жизни, поэтому у него есть «небольшой» ядерный арсенал, превосходящий в количественном и качественном отношении ядерный арсенал всех ныне покойных стран планеты Земля. Он сообщил мне, что у него ракет больше, чем у СССР и США в самые неадекватные годы ядерной гонки, но также у него есть перспектива стократного наращивания, потому что ему нетрудно.
Кобальтовая бомба, детище сухой теории, нашла материальное воплощение в военной машине Захара, причём в товарных количествах.
Такой боеприпас имеет более слабый поражающий эффект, если смотреть со стороны классических термоядерных боеголовок, но всё же имеет, а основной его поражающий фактор — это кобальт-60, излучающий гамма-лучи и засирающий всё бета-частицами, что наносит непоправимый ущерб всякому живому существу, имеющему несчастье обитать в зоне поражения.
Период полураспада кобальта-60 — 5,27 лет, что означает засирание экологии в зоне поражения всерьёз и надолго. Спустя десять полураспадов, то есть примерно через 53 года, радиоактивность уменьшится примерно в тысячу раз, но это всё равно будет слишком опасно, чтобы жить в поражённой местности.
Возможно, даже через сто-двести лет будут сохраняться места, в которых можно будет схлопотать лучевуху на все неказённые деньги.
— Надеюсь, у обитателей мира, куда смылась летающая крепость, нет иммунитета к радиации, — произнёс я.
Мы снабдили кобальтовой бомбой один из десантных самолётов, причём замаскировали саму бомбу в корпусе, чтобы даже теоретически нельзя было докопаться до неё сразу же.
В корпусе же была спрятана автономная платформа, пользующаяся оптикой десантного корабля. Эта платформа должна была принять решение, когда инициировать заряд. Условиями было наличие крупного города или хотя бы существенного участка суши. Главное — чтобы не над морем. Над морем такое взрывать нет особого смысла.
— Это невозможно, — ответил Захар. — А даже если у них есть устойчивость к радиации, этой устойчивости точно нет у их агрикультурных растений и сельскохозяйственных животных. Флора и фауна умрёт, а за ней умрёт и цивилизация. Расчётная площадь поражения — 70 000 километров квадратных. Если автономной платформе удалось инициировать подрыв в индустриальном узле планеты, то бомба должна была нанести непоправимый ущерб промышленности того мира. Возможно, тот мир уже не оправится после такого.
