— В самое ближайшее время удостоверимся, — ответил я. — На этом всё?

— Всё, — кивнула платформа. — Увидимся.

Жму своей костяной рукой его металлическую руку. Союз кости и металла, хе-хе-хе…

Платформа уходит в сторону ритуального зала, а я возвращаюсь обратно в штаб. Нужен чуткий и непрерывный контроль за ситуацией.

«Джентльмены, докладывайте!» — вновь сел я в главное кресло. — «Кумбасар — статус эвакуации! Леви — боеготовность частей! Морхейм — что там с обеспечением убежищ водой и провизией?»

/2 марта 2029 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

— Праведный президент, вечного ему правления, всецело занятый отражением внезапной агрессии чужаков, приказал мне выступить вместо него, — пояснил неуютно чувствующий себя Леви. — Я — Джим Леви, главнокомандующий Праведной Армии. Моя задача — обеспечение безопасности рубежей нашей страны. Эту честь мне вверил лично праведный президент и я обещаю вам, что не подведу его.

Лужко, ответственный за благоприятный образ повелителя, махнул рукой, что означало «сделать паузу». В эту паузу на фоновом экране должны появиться кадры побоища на космодроме.

— Первое вторжение противника было отражено, — продолжил Леви. — Враг понёс тяжёлые потери, а также утратил фактор внезапности. Теперь любой удар будет ожидаем, и получит сокрушительный ответ.

Снова пауза на смену кадра. За спиной Леви должны появиться медленно переключающиеся кадры с постановочных фото живой ауксилии, якобы идущей в наступление. Кадры реального наступления в Кефаллении и Пелопоннесе были не особо зрелищными, поэтому уже после боевых действий картинно засняли движение войск в ворохе спецэффектов и компьютерной графики.

— Праведный президент взывает вас, граждане, к сохранению спокойствия, — произнёс генерал-полковник. — Враг ограничен технологически, живёт по законам феодализма, а также всецело уповает на магию — в этом его слабость. У нас есть, чем ответить ему. Мы победим, потому что иначе быть не может.

Уже есть свидетельства о высадке сил противника вокруг Севильи, которая была полностью заблокирована ритуалами запрета в первый час. Это внушало надежду, что враг не может преодолеть этот ритуал и будет играть на общих правилах.

Проблема в том, что до сих пор не установлен способ постановки порталов — нет никаких ритуальных кругов на конечной точке, а сами порталы краткосрочны в своём существовании. Они появляются, выпускают вражеского солдата, после чего исчезают бесследно.

Под Севильей высадилось около двенадцати тысяч минотавров, которые начали строить осадный лагерь. Сделать с этим ничего было нельзя, так как город и без того находился под ритуалом запрета.

— Сколько бы врагов ни прибывало из других миров, они не найдут здесь ничего, кроме смерти, — произнёс Леви, пристально глядя в объектив камеры. — Праведная Армия позаботится об этом.

/3 марта 2029 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

— Так, камешек за камешком… — пробурчал я в никуда.

Воспроизвожу формулу заклинания «Несокрушимый шип» и выбираю целью пустырь перед собой.

Землю слегка тряхнуло, а из моего источника некроэнергии стремительно «засосало».

Я чувствовал каждой костяшкой своего тела, что занимаюсь чем-то противоестественным. Чисто технически, это и есть противоестественное действо — энергия стихий не должна получаться из другого вида энергии, особенно такого, как мой…

Ещё я вновь ощутил формирование той нездоровой версии некроэнергии, о которой так любит поболтать Панорамикс.

Она проходила на краю восприятия, будто бы рядом, чуть-чуть дальше краёв периферийного зрения…

Зафиксировать её никак не удаётся, но именно она и обеспечивает процесс роста неотканей.

Я потратил немало времени, чтобы изучить аутоптат Панорамикса, но так и не понял, почему и зачем образуются эти ткани. Единственное, чего я достиг — назвал их «неотканями», потому что они безусловно «новые» и определённо «ткани».

Установлено, что повреждения они латают за счёт обычной некроэнергии, поэтому Панорамикс, основательно расстрелянный из АК-12, оправился ото всех полученных повреждений в течение неполных двух минут. И это хорошо. И это нужно.

Шип взмыл к небесам и остановился на тридцати метрах.

Специальный «шиповал», аппарат, управляемый платформой Захара, обхватил шип фиксаторами, после чего срезал его широким плазменным резаком. Положив шип на специальную площадку, где его распилят на более удобные куски, он выдернул подземную часть шипа и переместил её туда же.

Я прислушиваюсь к ощущениям и понимаю, что с костями всё в порядке и надо продолжать.

Одна особенная платформа Захара стоит у меня за спиной и пытается зафиксировать хоть что-то, но я только и могу, что пожелать ей удачи.

— Продолжаем, — изрёк я и повторил процедуру.

Снова из меня начало «сосать» некроэнергию, снова это чувство омерзения от неправедности действа, после чего из глинистой почвы вырвался очередной шип.

Я тут не только приближаю своё становление архиличем, но ещё и вырабатываю стране полезный ресурс.

В промышленном районе Душанбе стоит специальный цех, перерабатывающий полученный гранит в плиты и блоки.

Все эти плиты и блоки мы используем для строительства подземных коммуникаций — у меня в планах полноценное метро, а также в облицовке зданий. Да, у нас сейчас всё из бетона и стали, но я хочу сохранить в своей столице этот средневековый флёр. Небоскрёб, несомненно, но зато облицован природным камнем…

— Третий пошёл! — воскликнул я, в очередной раз воспроизводя формулу заклинания.

Прогресс медленный, но он есть. Хрящевые пятнышки серьёзно увеличились в размерах, а кое-где даже появились какие-то намёки на начало мышц. Это будет очень долго.

«Дайте Душному двадцать лет лет покоя, внутреннего и внешнего», — мысленно посетовал я, — «и вы не узнаете нынешнего Алексея. Но хуй дадите ведь, я прав?»

/4 марта 2029 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

— … не начинают боевых действий, — продолжил рапорт генерал-майор Аллен Адам. — Они призвали осадные машины, окружили город частоколом и сейчас роют диагональные траншеи, чтобы подойти поближе к стенам. Это значит, что они ещё не знают о наших возможностях.

«Близзард» у нас занимается разведкой, поэтому мне докладывает лично Адам, как непосредственный глава и координатор разведывательной и контрразведывательной деятельности.

— Да откуда бы им знать? — спросил я. — Предполагаю сценарий развития их военной мысли: спёрли мушкеты и чёрный порох, испытали в деле, после чего усовершенствовали магическим путём. Пули стали лететь более предсказуемо и пробивать почти любую броню, в том числе и магические щиты — после этого у них исчезли причины думать дальше.

— Не стоит их недооценивать, — покачал немёртвый генерал-майор головой. — Разведчики наблюдали у них артиллерийские орудия неизвестной системы, мало напоминающие дульнозарядные модели Нового времени. Деталей им рассмотреть не удалось, но есть основания полагать, что это нечто серьёзное.

— А что дроны? — спросил я.

— На малой высоте сбиваются их защитной системой, а на большой высоте мешает какая-то густая дымка, постоянно висящая над их осадным лагерем, — ответил Адам.

— Так вытащите военные дроны с тепловизорами, — приказал я. — Блядь, почему я должен вам это говорить? Звони Кумбасару — пусть расчехляет и передаёт в войска!

— Слушаюсь, повелитель, — ответил Аллен Адам и достал из нагрудного кармана смартфон.

В идею о том, что наш враг может прослушивать смартфон, я не верю, поэтому связь свободная. Переговоры были короткими. Два вопроса, два ответа, одно подтверждение.

— Что за защитная система у этих мудаков? — спросил я, когда Адам положил смартфон обратно в нагрудный карман кителя.