Орудия на крепостных стенах молчали — не хотят повредить потенциально ценную технику и экипировку вражеских солдат. Протекторат пришёл сюда за технологиями и ни один его солдат не забывает этого.

Минотавры, снабжённые пуленепробиваемыми щитами, построились в непроницаемую фалангу. Клоны беспорядочно палили по щитам, а минотавры давали слаженные залпы из мушкетов.

И сразу видно, что выучка у минотавров дай Смерть каждому: стреляли они синхронно, а главное — прицельно. Крупнокалиберные пули прошивали клонов, убивая их наповал, а сами минотавры теряли от обстрела преступно мало бойцов.

— Эм… — изрёк я.

— Не переживай, сейчас всё изменится, — заверил меня Захар.

Над летающей крепостью появились дополнительные стратосферные самолёты. В фалангу минотавров полетели управляемые ракеты и всё быстро закончилось.

Очередная партия десантных самолётов приземлилась на бесплодное поле, после чего количество клонов увеличилось ещё на восемь батальонов.

Командир клонов, на шлеме которого была отдельная камера, транслирующая картинку на один из мониторов в этом зале, раздал приказы и боевые соединения пошли на решительный штурм крепости.

Эта монструозная хреновина из природного камня, обладающая двадцатью этажами, сама по себе являлась проблемой, если речь заходила о штурме, поэтому у гарнизона ещё оставалась надежда.

Просчёт коменданта — он вывел минотавров в чистое поле, под ракеты, за что сразу же поплатился, но теперь он всё понял и задействовал крепостную артиллерию.

Крепостные орудия открыли огонь чем-то вроде картечи. Дистанция была самая та, поэтому бездумных клонов начало массово косить крупнокалиберными шариками из свинца. Нательная броня, в таких случаях, помогает очень слабо.

Тем не менее, клоны открыли концентрированный огонь по орудийным амбразурам. Вижу по трассерам, что пули рикошетят о ступенчатые желоба, после чего проникают внутрь, вероятно, поражая расчёты.

Любопытно, что вспышки выстрелов штурмовых винтовок менее яркие, но это объясняется тем, что воздух в стратосфере разрежен, кислорода для поддержания пламени существенно меньше, поэтому эффектность вспышек существенно ослаблена. Также, я даже не сомневаюсь, что громкость этих выстрелов тоже существенно ниже, потому что взрыв пороха менее интенсивен, по вышеупомянутой причине, ну и разреженность воздуха слишком велика, что плохо влияет на распространение звука.

Всё это не значит, что всё огнестрельное оружие там вдруг стало бесшумным, но менее шумным — это несомненно.

Тем временем, пока я размышлял об особенностях войны на высоте 45 километров от уровня моря, армия клонов перебила расчёты артиллеристов и сумела занять позиции непосредственно под стенами.

Враг задействовал стационарные молниемёты, мечущие в клонов металлическую проволоку, по которой непрерывно подаётся электричество. Из-за всё той же разреженности воздуха, мощность электрических разрядов возрастала — то есть не возрастала, а передавалась с меньшими потерями, за счёт низкого электрического сопротивления воздуха. Захар, объясняя мне эти нюансы, также сказал, что у молниемётов на такой высоте будет наблюдаться увеличенное количество эпизодов перекрытия разрядов, что может и должно негативно сказаться на дальнобойности.

Клоны, непрерывно отстреливающие противника на стенах, установили заряды на крепостных воротах.

Использовался ими старина тротил. У Захара есть гексоген и октоген, очень мощные взрывчатые вещества, но на высоте 45 километров они утрачивают большую часть своей мощи, так как в них содержится слишком мало кислорода, необходимого для правильной реакции. А вот тротил содержит в себе избыточное количество кислорода, поэтому отлично взрывается без привязки к разреженности воздуха, а ещё у него более высокая скорость детонации, что позволяет пренебречь всеми этими высотными особенностями.

Синхронный взрыв двенадцати килограммовых пакетов тротила напрочь вынес укреплённые зачарованной бронзой ворота и клоны-штурмовики пошли на решительный приступ.

Их встретила фаланга мушкетёров со щитами, но дистанция была смехотворной, поэтому всё решило превосходство в плотности огня.

Меня в очередной раз посетила мысль о превосходстве технического пути развития.

Да, магия невероятно мощна, да, она реально способна на чудеса, но последние события показали, что всё зависит от больших батальонов, поэтому гораздо важнее снабдить каждого солдата наиболее мощным оружием, перед которым спасуют любые заклинания.

Мы можем снабдить каждого нашего солдата не только автоматическим оружием, но и неуязвимым для пуль и осколков индивидуальным бронированием, а Протекторат, пока что, не может. А всё это потому, что он вынужден играть на нашем поле. Он в роли догоняющего.

Штурмовики проникли внутрь и начали методично исполнять свою единственную задачу — убивать. Реально, у них в головах больше нет ничего, кроме единственной связной мысли — «Убей. Убей. Убей».

Это существа на рефлексах, забитых в их подкорку — они даже полноценно не осознают, что делают. Я считаю, что это несомненный успех Захара по предустановке клонам необходимых навыков. Правда, эффективно всё это работает только при условии, что клон не включает головной мозг и полностью отдаётся рефлексам, поэтому Захару ещё есть куда развиваться…

— Вижу, что осталось только 32% от изначального состава, — посмотрел я на экран с актуальными метриками.

— Всё в точности соответствует плану, — ответил на это Захар. — Сейчас они либо убьют коменданта и обрушат крепость, либо телепортируются к себе домой.

Резон съебаться прямо сейчас очевиден — клоны притащили с собой много различных технологий, некоторые из которых, несмотря на умышленное усложнение и ухудшение, помогут Протекторату лучше понять технологический путь развития.

Но и летающая крепость тут находится не просто так. Я пришёл к выводу, что был некий запрет на развитие вторжения, ввиду его провала, поэтому вражеское командование ограничено наличными летающими крепостями. И потеря каждой из них станет ощутимым ударом. Но это они просто не знают, что мы можем вынести их в любой момент…

Что-то случилось и численность активных клонов снизилась до 13%.

Захар переключился на индивидуальные камеры штурмовиков, картинку с которых переключил на экраны передо мной.

Действие происходило в широких каменных коридорах крепости. Клоны взрывали очаги сопротивления ручными гранатами, а где-то напропалую шли в самоубийственные атаки — им, по большому счёту, всё равно, как будет убит враг.

Причиной резкого сокращения численности клонов служила масштабная ловушка, представленная сетью проводов, упавших в коридоры с потолков. По этим проводам подали мощнейшие разряды, которые оказались способны разбивать каменные плиты и прожигать в них глубокие выемки. Видимо, у «штурвала» ловушки стоит какой-то очень мощный маг воздуха…

Клоны не знали, что делать с этой напастью, поэтому ими не было придумано ничего лучше бездумного продолжения штурма.

— Пора, — решил Захар.

Главный экран начал трансляцию изображения с камеры в космосе. Объектив частично захватывал рельсотронное орудие, начавшее накапливать заряд для выстрела.

Это модификация моего плана — моя концепция предполагала просто тяжёлый штурм, который гарнизон крепости едва-едва затащит, после чего решит валить домой с ценными трофеями. Захар же хотел дополнительно увеличить шансы и сделать нахождение крепости в воздухе невозможным.

Выстрел был произведён 250-килограммовым стержнем из металлокомпозита. Предельная скорость — 10 километров в секунду. Захар заявил, что по кинетической энергии это примерно эквивалентно бомбе ФАБ-5000НГ. Естественно, характер повреждений будет совершенно иным — почти вся энергия уйдёт на проникающий эффект.

Целился Захар в самый край диска, чтобы не вызвать уничтожения летающей крепости, а сам взрыв он «залегендировал» активностью клонов, которые начали стаскивать в область поражения грозно выглядящие ящики.