Но эти ушлёпки не знают, что в каждом дворце каждого правителя уже давно есть жучки, непрерывно передающие информацию напрямую в службу внешней разведки и к Захару. А ещё у каждого правителя есть смартфон, ноутбук, телевизор — это те вещи, которые можешь смотреть ты, но ещё они могут смотреть тебя!

С таким тотальным техническим превосходством я могу следить за каждым шагом любого правителя, имеющего со мной хоть какие-то дипломатические отношения. Протекторат снова обнажил свою неосведомлённость о потенциале Земли, за что и заплатит очень скоро.

Покидаю штаб и двигаюсь к своему электрокару.

— Аллё, Захар? — сев за руль, набрал я своего самого большого друга. — Что там с крепостями?

— Похоже, что придётся уничтожать их, — ответил робот. — Двенадцать попыток штурма — все потерпели провал. В нынешних условиях невозможно взять их целыми. Впрочем, думаю, что лучше «придержать» их — пусть висят в стратосфере.

— Зачем? — спросил я.

— Это один из возможных способов проникнуть в мир Протектората, — ответил робот. — Проникнуть и уничтожить его, а возможно, что и даже начать экспансию. Впрочем, иллюзий питать не стоит — эта задача находится в разряде трудновыполнимых.

— Хм… — хмыкнул я задумчиво. — Ладно, пусть думают, что мы не можем их достать.

— Ко мне только что обратился твой немёртвый — Аллен Адам, — сообщил Захар. — Должен сказать тебе, что мои оперативники уже взялись за захват посла при дворе Ираклия II, стратига Селевкии. Имей в виду, что это может испортить твои отношения с ним.

— Да похуй, — махнул я рукой. — Хватит сюсюкать с ними — поиграли в добрососедские отношения и хватит.

— Мне всё равно, но я должен сказать тебе, что война против всего мира — это очень плохо для тебя, — сказал на это Захар. — Лучше сделай вид, что это не ты. Попробуй задобрить его щедрыми дарами.

Так-то да, он прав. Войну против всех я потяну, но это не значит, что буду рад этому. Надо последовательно, медленно, как удав…

— Я тебя понял, — произнёс я. — Будем действовать технично, по-умному. Забирай кровосись, сколько надо, а остальных прошу передать мне.

— Возможно, мне потребуется только два вампира, — ответил на это Захар. — Мне нужна эта особая мутация. Это ключ, что откроет мне двери к серии важнейших открытий в области генной инженерии.

Идея-фикс Захара — выработать совершенный вид, пригодный для колонизации новых миров. Он не говорит об этом напрямую, но у меня есть своя голова на плечах и я вижу, к чему он стремится.

Конечно, он рассказывает о проблеме инфильтраторов, которую надо решать непрямыми методами, но в один из дней мне пришла в голову интересная мысль об этих инфильтраторах. А что, если инфильтраторы — это универсальный полигон?

Что, если Захар бросает к ним разработанные или клонированные виды, чтобы быстро и надёжно удостовериться в наличии или отсутствии необходимых ему качеств?

Вполне может быть.

Люди его уже давно не устраивают, в немёртвых он почти что разочаровался, минотаврами он доволен, но они — не совсем то, к чему он стремится, вендиго — это точно не проект, а средство прокси-войны, а вот вампиры…

Искусственный интеллект мог бы разработать совершенный вид с нуля, но он сам признавался, что это очень долго и сложно.

Вообще, если подумать, то вампиры — это нечто, приближающееся по характеристикам к личу. Они склонны к тёмной магии и некромантии, они сильны физически и ментально, но у них, в отличие от лича, нет очевидных проблем с воспроизводством. Напротив, они очень быстро сталкиваются с проблемой нехватки ресурсов, которую Захар может решить по щелчку манипулятора.

— Ещё какие-то вопросы? — спросил искусственный интеллект.

— Нет, больше вопросов не имею, — ответил я, отвлекаясь от повторного обдумывания полученного вывода.

Завершаю вызов и сразу же вижу, что мне звонят.

— Да? — нажимаю я на зелёную трубку.

— Лёш, когда мы сможем увидеться? — спросила Карина.

— Сегодня вечером, если опять чего-нибудь не случится, — ответил я.

— Когда у тебя будут выходные? — спросила она.

— С этим есть определённые проблемы, — вздохнул я. — Сама понимаешь, что за ситуация с Протекторатом и окружающим миром. Завтра, кстати, заседание совета министров — сможем встретиться и завтра.

Моё правительство, сформированное из надёжных живых и немёртвых, старается сделать так, чтобы вся эта конструкция, стремительно несущаяся в будущее, не споткнулась и не рухнула в пропасть.

Беженцы прибывают непрерывно, всем надо помочь, всех надо устроить — это и отнимает большую часть моего административного ресурса.

Протекторат, перешедший к тактике непрямого воздействия, подписался под провалом своих вторжений, что уже использовано в моей государственной пропаганде.

— Почему мы не можем просто жить, как обычные люди? — спросила Карина. — Тебя не достало это всё?

— Во-первых, я не могу жить, — ответил я. — Во-вторых — не достало. И не может достать, потому что у меня есть предназначение, которое я должен выполнить. Нравится мне это или нет, отношение никак не повлияет на то, что я должен сделать. Увы.

— Мне жаль, — произнесла она.

— Да забей, — сказал я. — Я обещаю тебе, что в будущем, когда выправим ситуацию, буду уделять тебе гораздо больше времени.

— М-м-м, мне нравится, когда ты так говоришь… — лукавым тоном ответила Карина. — Буду надеяться.

— Я тоже буду надеяться, что не облажаюсь и всё наладится, — вздохнул я. — Всё, мне пора.

Завожу машину и еду к генеральному штабу.

Сворачиваю на площадь Независимости и вижу идущего по тротуару Бобби Котика.

— Эй, Бобби! — опустил я дверное окно. — Куда идёшь?

— В штаб, повелитель, — ответил он.

— Залезай — я тоже туда, — сказал я ему. — Сейчас припаркуюсь.

Бобби дождался, пока я припаркуюсь и сел на переднее пассажирское сидение.

— Благодарю, повелитель, — произнёс он.

— А где твои колёса? — спросил я.

— Машина сейчас в Душанбе, — ответил Котик.

— А что случилось? — заинтересовался я.

— Ну, там… — Котик замялся. — Она там по моим личным надобностям, не связанным с работой.

— Бабу завёл, да? — усмехнулся я.

Котик отвёл взгляд.

— Да чего стыдиться-то? — спросил я его. — Главное, чтобы не мужика.

— Нам не запрещено вступать в отношения с живыми? — вдруг повернулся Котик.

— Стал бы я такое запрещать? — усмехнулся я. — Любишь потыкать в тёплое — милости просим. Это свободная страна! Сам так делаю и всем советую, ха-ха… Мы приехали.

Паркую машину у здания генштаба.

Конференц-зал на третьем этаже, он покрыт мраком, хоть в нём и присутствует сейчас не менее пятидесяти человек. Немёртвым всё равно на отсутствие света, как и мне.

Включается проектор и транслирует на белую доску рабочий стол ноутбука.

— Генерал-полковник, начинайте брифинг, — приказал я.

Леви дал знак адъютанту и тот запустил презентацию.

— Сегодня мы будем подводить промежуточные итоги боевых учений, — заговорил главнокомандующий СВ ПА. — На экране вы видите сводки по общим потерям среди личного состава Праведной Армии. Всего за всё время погибло девять тысяч триста двенадцать солдат. Все они погибли в боевых условиях, по боевым причинам. Восемьсот семьдесят два солдата погибло в результате дружественного огня, причём тринадцать из них сами вызвали артиллерийский обстрел в свой квадрат.

Леви нажал на пульт и следующий слайд показал нам участок пустыни, на котором развернулось танковое сражение. Сгоревшие танки и БМП противоборствующих сторон стояли в боевых порядках, в которых их и настигла гибель. Множество воронок свидетельствовало об интенсивном артиллерийском обмене.

— Это последствия встречного боя, случившегося в ходе противостояния отряда «Ред Шторм» с «Розовым-3», использующим тактику и вооружение КМП США — потери «Ред Шторма» составили восемьсот тринадцать солдат безвозвратными, — сообщил генерал-полковник и переключил слайд. — А вот здесь последствия штурма укреплённой береговой линии, занимаемой отрядом «Максис», осуществлённого «Красным-9».