Зои дотронулась до стен главного холла и вспомнила, как бабушка Ро первый раз привела ее сюда, показала эти огромные пространства, заполненные реликтами и помогла найти свое место в жизни. Дом, где она была счастлива, где могла быть собой.

Когда Зои исполнилось семнадцать, то она понимала, что получить профессию в Нейро или тем более в Синтезе, она никогда не сможет, а покупать кислород – жизненная необходимость. И тогда она подала заявку на работу в Архив, чтобы трудиться в нем вместе с бабушкой. Как оказалось, никто, кроме них не хотел работать здесь – это была бесперспективная малооплачиваемая должность, не та профессия, о которой все мечтали. Престижным считалось разрабатывать, создавать, чинить, перерабатывать программы, нейроресурсы и электронику, которая заполонила все поселение и стала неотъемлемой частью жизни. Ну а как было еще выжить, если все растения на планете погибали, и никто не мог остановить этот процесс.

Четыреста четыре года назад настал день, который называют Всемировой катастрофой, когда земля стала не пригодна для растений, а количество кислорода в атмосфере уже не позволяло человеку дышать. Только корпорация «Синтез» была готова к этому дню и смогла оградить крошечную часть Первого континента синтезированной кислородной паутиной. Выживших обеспечили специально разработанными баллонами, в которые вставлялись картриджи с кислородом. Но как бы Синтез не пытался восстановить прошлое, ни его постоянно совершенствуемые механизмы, ни искусственно выращенные аналоги растений, не могли вырабатывать кислород в нужном количестве. И кислород стал валютой и богатством современного мира. Так человечество или то, что от него осталось, начало новую эру.

Звук шагов Зои эхом разлетался по широкому холлу, она повернула за угол к лифтам и взглянула на часы баллона – тридцать минут.

«Надеюсь, успею», – подумала Зои и нажала кнопку лифта.

Она никогда не боялась ездить на лифте, хотя этой фобией страдало большинство жителей поселения, и даже поговаривали, что вскоре все лифты старых зданий будут запрещены, в целях безопасности, ведь если лифт застрянет, а кислород в картридже закончится, то никто и ничто уже не поможет. Поэтому все современные постройки последних столетий были оснащены только элеваторами и лестницами, а их высота не превышала пяти этажей. А вот высотки прошлых веков оказались бесхозными и никому не нужными, и только две из них были сохранены, как напоминание о прошлом и как основные источник энергии, окна которых переоборудовали в солнечные батареи. Одна высотка была приспособлена под хранилище реликтов и стала Архивом, вторая башня была адаптирована и использовалась для лабораторий Синтеза, но не ее верхняя часть, а то, что было спрятано под землей. Говорили, что там целый город лабораторий, но все могли только гадать, так как корпорация «Синтез» отлично охраняла свои тайны.

Зои поправила кислородную трубку в носу и улыбнулась. У нее была обычная прозрачная тонкая трубка, которую она могла себе позволить. Недавно в рассылке Нейро она видела новые супертонкие, из материала, который сливался с кожей, и тогда трубка становилась почти незаметна.

«Ну и мода пошла, – подумала Зои. – То трубки украшали росписями, то они были матовые или разных цветов, а сейчас все хотят представить себя без них».

Но Зои этого никогда не понимала, какая разница через какую трубку дышать, главное – дышать. Но для других трубка, картридж и баллон были показателями достатка, должности и статуса человека в поселении.

Двери лифта открылись, Зои зашла и нажала сорок девятый этаж. Дверь закрылась и лифт понес ее наверх.

– Профессор, вы где? – крикнула Зои, и ее голос разнесся по длинному коридору.

Тишина, которая царила на этаже, показалась Зои странной. Обычно, когда профессор приходил в Архив, от него было достаточно много шума. Он то разбирал реликты, то пытался включить какие-то штуки и всегда что-то проговаривал сам себе. Сейчас же на этаже гуляла пугающая тишина.

Зои еще раз крикнула и, не дождавшись ответа, пошла к первому отсеку. Открыла дверь и заглянула в темную комнату. Когда она ступила внутрь, над ней зажглись два длинных светильника и холодный белый свет осветил заставленное стеллажами пространство. Она пробежалась взглядом и машинально посмотрела на часы – двадцать пять минут.

Вышла и быстро пошла дальше. Еще несколько секций тоже оказались пустыми.

«Может, он спешил и ушел, пока я была на одиннадцатом этаже? Хотя странно, профессор всегда прощался со мной, дожидался меня, даже когда я была на других этажах».

Оставалось еще с десяток секций и совсем мало времени. Зои повернула направо и прошла еще три отсека. Ничего. На часах – пятнадцать минут. Через пять минут зеленая кнопка на баллоне и часах начнет раздражающе моргать красным. Зои сжала губы, накрыла баллон кофтой, чтоб сигнал не маячил перед глазами, и повернула налево. В дальнем отсеке, в конце длинного коридора мигал свет.

– Профессор, вы там? – крикнула Зои, но ответ не прозвучал.

Она остановилась и огляделась, тишина все также висела в воздухе. За матовыми стеклами боковых отсеков никакого движения, свет нигде не горит. Она сделала короткий вдох и пошла прямиком к дальней двери. Подойдя ближе, Зои заметила, что дверь не закрыта, потому что в проеме на полу что-то лежит. Наклонилась, подняла странный прямоугольный предмет и двери тут же сомкнулись.

«Наверное, реликт. Только вот что он здесь делает? Может, профессору зачем-то понадобились приоткрытые двери отсека? Что происходит у него в голове».

Зои решила, что выскажет недовольство профессору, как только найдет или при следующей встрече. А пока нужно убрать этот реликт туда, где ему и место.

«Только вот где его место?» – Зои насупилась и еще сильнее разозлилась на профессора.

Этот этаж еще не занесен в базу и ей придется сканировать реликт, искать его название в Нейро, потом спускаться на минус второй и рыться в журналах, чтобы понять в какой контейнер его нужно вернуть. Она осмотрела тяжелой реликт, сверху он был покрыт шершавой пластмассой, на одной короткой стороне торчали два тонких металлических штырька. Зои потрогала их – острые, тонкие, сделаны из какого-то металла. На одной стороне была небольшая плоская кнопка. Зои хотела нажать, но взгляд попал на часы – одиннадцать минут. Она засунула реликт в карман широких штанов и нажала на панель отсека, двери разъехались, а лампы спокойно осветили помещение. Зои осторожно вошла внутрь, перед ней возвышались до самого потолка ровные ряды стеллажей, заполненные контейнерами. На полу стоял открытый контейнер, но профессора не было видно.

«Я все ему выскажу, теперь точно! Мало того, что ушел и не сообщил, так еще и не убрал ничего».

Она подошла к контейнеру, заглянула внутрь, и боковым зрением заметила что-то в темном углублении за стеллажами.

Зои еще раз позвала профессора, хотя не ждала никакого ответа.

«Ну что с ним сегодня произошло!»

Она сжала запястье левой руки, там, где у нее был шрам. Ее пальцы почувствовали тонкую неровную поверхность кожи, прошлись по очертаниям и надавили на зарубцевавшейся порез, словно пытаясь вдавить его внутрь и спрятать. Немного уняв подступающую злость, она отпустила руку и двинулась в сторону углубления. Через каждые несколько шагов загоралась новая лампа на потолке, освещая определенный участок отсека. Зои сделала еще шаг, и яркий свет загорелся над углублением. В углу на полу лежал профессор, глаза его были открыты и, не моргая, смотрели в потолок.

Зои вскрикнула и быстро закрыла рукой рот и нос. На часах всего шесть минут до смены картриджа, а Зои застыла и не могла шевелиться, пытаясь подавить всхлипы и крики, которые рвались из нее. От сбитого дыхания и заканчивающегося кислорода, она тяжело и шумну задышала, словно всасывая воздух.

«Успокойся, успокойся, успокойся», – твердила она себе.

Зои сжала руки в кулаки и сделала то, что запрещала себе делать уже очень давно. Рывком вытащила трубку из носа и закрыла глаза. Сердце все еще стучало, голова стала кружилась, а кислород в ее легких иссякал. Но только в такие моменты страх и тревоги отпускали ее, а все тело и мысли успокаивались. Она не боялась смерти и самого известного страха ее поколения – «кислородного голодания». Вопреки всему именно в эти секунды она чувствовала себя живой, существующей, способной удержать жизнь в руках. Зои открыла глаза, вернула трубку в нос, и сделал глубокий вдох.