Вы когда-нибудь были никем?

Зои сидела в маленькой камере, яркий неоновый свет бил с потолка и освещал каждый сантиметр белых стен и пола.

Когда ты никто, тебя не услышат, не увидят, не поймут. Когда ты другой, лучше бы тебе быть никем.

И Зои была никем последние четыре года, а может она родилась такой. Другая с самого детства, не понятая, не найденная, брошенная всеми, потерянная среди других, таких как все.

«Особенная», – говорила бабушка.

«Изгой», – думала Зои.

Только последние недели, она чувствовала себя нужной… Словно кто-то включил фонарь и осветил ей путь к выходу. Она наконец чувствовала, жила, дышала. Зои думала, что перестала быть безликой.

Но она все та же Зои, девушка из Архива со вторым статусом.

Дверь бесшумно отъехала в сторону, и на пороге появились два высоких парня в красно-бордовой одежде.

Она медленно встала с пластмассового стула и на подкашивающихся ногах пошла к выходу. Через несколько минут будет объявлен приговор…

Ее судили за убийство, которое она не совершала.

Если Зои признают виновной – ее обнулят.

Она знала, что ее обнулят.

Зои грустно улыбнулась, понимая, что ее предали, а она даже не может рассказать об этом. Ей уже некому рассказывать, и вчера она сделала свой выбор между жизнью и правдой.

«Видимо, ничего не изменилось, слова людей по-прежнему ничего не стоят, а я ошиблась. Для всех и для него, я никто, все тот же ноль. А что будет если ноль разделить на ноль…»

Месяц назад

Зои сидела за крохотным столом на одиннадцатом этаже Архива и вносила новые данные в базу реликтов, ругаясь, на сбой системы, который произошел еще на прошлой неделе. Техники до сих пор полностью игнорировали ее запрос о неполадках, видимо, устраняя более важные проблемы, чем сбои в работе Архива. Сегодня она почти весь день провела здесь, сканируя реликты воспроизводителем, а теперь, чтобы внести все в базу Архива, тратила в пять раз больше времени, чем положено. После каждой загрузки Зои приходилось самой проставлять все отметки в карточке реликта и завершать загрузку вручную, вводя следующую информацию: «Данные внесены по состоянию на 404 год от Всемировой катастрофы». Работа и так двигалась медленно – Зои была единственным сотрудником Архива реликтов. Ее офис и жилище располагалось в самом Архиве, под который было выделено никому ненужное старое высотное здание в пятьдесят четыре этажа, сохранившееся еще со времен прошлой эры и расположенное на окраине Центрального поселения Первого континента. Только в этом здании еще жила история человечества до Всемировой катастрофы. Многие считали, пустой тратой пространства, хранение вещей, книг, механизмом прошлой эры. Но такое решение было принято за сотни лет до рождения Зои, и никто не отваживался оспаривать его. Кроме того, все равно это здание было бесполезным для поселения, никто не пожелал бы разместить тут рабочие или жилые зоны. Зои единственная, кто любила это место.

Она посмотрела на часы.

«Еще целых два часа до смены картриджа, времени на целую жизнь. Интересно, а у профессора, который изучает реликты на сорок девятом этаже, заряжен баллон? Он там уже целую вечность», – подумала Зои, и внутри зазвучало легкое эхо тревоги.

«Это совершенно не должно меня волновать, я уже делилась с ним. Хотя с моей-то работой у меня нет лишних картриджей, мне самой завтра нужно покупать кислород», – убеждала себя Зои, но беспокойство распылялось по ней с нарастающей силой.

Она заглянула в электронный кошелек и проверила, что до ежемесячной выплаты у нее осталось еще на три картриджа кислорода и совсем немного на еду. Трех картриджей и того, который у нее сегодня есть на смену, вполне достаточно, чтобы выжить, но не более того. Зои давно научилась дышать экономно и не растрачивать ценные глотки воздуха, но для этого должно быть минимум эмоций и никаких физических затрат.

«Надо бы подняться и проверить, как он там», – наперекор здравому смыслу подумала Зои.

Посетители в Архиве бывали крайне редко, но профессор ходил сюда сколько она себя помнила. А последние три месяца вообще зачастил, являясь каждую неделю. Но Зои это радовало, он был живым связующим элементом ее с внешним миром, был ее другом, тем кто понимал ее. Тревога вновь пробралась в мысли. Профессору было уже около шестидесяти лет, а это опасный возраст, когда организму требуется больше кислорода для поддержания всех функций. Зои читала об этом в первой энциклопедии после Всемировой катастрофы, реликт, который нашла на сорок втором этаже.

Зои любила свою работу и вещи, которые большинство называли «старьем прошлых веков», и до которых никому не было дела. Но для Зои Архив был целым неизвестным никому, кроме нее миром, в нем хранилось столько интересного и странного. Ее бабушка любила рассказывать о прошлом, о тех историях, которые дошли до нее. Сейчас это выглядело сказочно-нереально, но все эти реликты подтверждали когда-то былую реальность.

Прошел еще час, время неумолимо неслось к закрытию Архива, и Зои спустилась в свой кабинет на первом этаже. Через час нужно заблокировать главные двери и сменить картридж, можно немного посмотреть что-то в Нейро или отправиться в капсулу для инкубационного сна. Бодрствовать в ночное время позволительно только богачам, чьи лимиты кислорода неиссякаемы, а она жила в режиме жесткой экономии каждого вздоха.

Зои улыбнулась, представляя, как прогуливается с безлимитным усовершенствованным картриджем, заправленным в баллон, под ночным небом, которое каждый вечер видит из окна Архива, смотрит на густые тучи, а если повезет, то и на звезды. Может, она даже бежит по улице, наслаждаясь движением и свежими каплями пара, которые касаются ее лица.

Прошло еще десять минут, но профессор так и не возвращался.

«Может, он опять забыл про время?»

В прошлом месяце такое уже случилось, и Зои пришла к нему абсолютно вовремя, кислорода у профессора оставалось на десять минут, и ей пришлось делиться с ним своим. Ну и пусть после этого весь следующий день ей было тяжело дышать, зато она чувствовала себя нужной и, может, не такой одинокой.

Зои свернула голограммное изображение, отключила рабочий планшет, надетый на руку и вышла из кабинета. В зданиях, сохранившихся с тех далеких времен, было что-то дикое, но уютное – пустые длинные коридоры, огромные безлюдные холлы и лифты. Ее это не пугало, а наоборот успокаивало, в отличии от большинства жителей Центрального поселения, да и других центров Первого Континента. Люди боялись отголосков прошлого, лифтов и больших зданий, не оснащенных зарядными устройствами для баллонов и другими электронными приспособлениями новой жизни. Зои же испытывала необъяснимое чувство страха именно в новых районах, в капсульных домах, в Нейросетевых центрах. Как рассказывала бабушка, Зои с самого детства недолюбливала Нейрореальность, она предпочитала играть с пакетиками каши, а не лежать в инкубаторе, блуждая по сети «Нейро».

Зои посмотрела на свою правую кисть, на которую был надет планшет, небольшая квадратная пластина от которой шли тонки прозрачные эластичные проводки, которые обнимали пальцы, до самых кончиков. Входить в Нейро можно было через такой наручный планшет, как многие называли это «устаревшим способом» или погружаясь целиком, через чип, установленный у каждого жителя в левой мочке ухо. Нажал на чип и ты уже в Нейропространстве, обездвижен и спокоен. Погружаясь в сеть полностью, человек мог экономить кислород и другие ресурсы. Но на Зои Нейро действовало иначе, и чем больше времени она проводила полностью погруженной в сеть, тем больше ее организм потреблял, сердце бешено колотилось, а легкие требовали кислорода.

Зои потрогала мочку уха. Когда ей было пять лет, родители погибли, а ее передали на воспитание бабушке, которая поселилась с ней в Архиве. Именно бабушка Ро научила Зои экономить кислород, жить в реальном мире, несмотря ни на что и без длительных погружений в Нейро. Они каждый день существовали среди стен, бетона, стекла и реликтов, среди тех сказок прошлого, что бабушка рассказывала. Но полгода назад бабушка умерла, оставив Зои совершенно одну в этом огромном чужом мире.