И во время такого родео меня занесло в такую пучину, что без посторонней помощи уже бы не выплыл. И как не хлестал акулу по морде, рыбина разряд за разрядом погружалась все ниже и ниже.

Если дело так пойдет и дальше, я или околею, или банально задохнусь. Да, здесь еще не так глубоко, чтобы сильно пострадать от кессонной болезни — судя по блеску волн, надо мной меньше двадцати метров: опасно, но не критично.

Да и дно совсем близко, однако склон, заваленный обломками лодок, рваными сетями и прочим мусором, полого спускался в кромешную тьму, и тварь норовила юркнуть именно туда.

Пока что удавалось сбивать ей курс разрядами по глазам, но долго так продолжаться не могло. К тому же, с каждым новым ударом дуга выглядела все тоньше и тусклее — очевидно, мана подходила к концу.

И просто опустить акулу я не мог. Во-первых, мне пришлось бы медленно всплывать, а чудище наверняка попыталось бы отомстить за все обиды. Во-вторых, моряки и подруги еще не добрались до берега, и освободиться — значит, обречь на гибель и их.

И тогда на ум пришел последний — самый дерзкий и отчаянный план — придуманный простым перебором доступных заклинаний. Молния показала себя весьма посредственно, соблазнить тварь вряд ли получится, но что если прозондировать ее мозг ментальным щупом?

Быть может, удастся простимулировать определенную зону, которая заставит ее выброситься на берег или беспрекословно следовать моим командам?

Шансов мало, но иной вариант всего один — смерть. Как только чудище расслабилось, я перекинул гарпун поближе к башке, подтянулся и с размаху зарядил фиолетовый отросток прямо в мозг.

А затем я увидел мир чужими глазами. Мыслей подобных человеческим мне не открылось — все же у гадины нет разума, зато все тело пронзили пульсирующие всплески гормонов: опасность, страх, тревога, боль.

Существо не понимало, что с ним происходит, и всеми силами пыталось избавиться от странного паразита. И крохотный мозг буквально заливал черный туман, включающий попеременно инстинкты и рефлексы, но не один еще не привел к успеху.

И среди этой бури лишь на одном участке сохранялось относительное спокойствие — поэтому-то я сразу его и заметил. Очевидно, если эту часть коры не терзают негативные «эмоции», значит, это тот самый центр удовольствий.

Потянулся к нему магическим щупальцем и соединил со зрительными нервами, попутно объединив подобно контактам в микросхеме. Я видел и чувствовал все, что видела и ощущала акула, но не мог приказывать ей напрямую.

Поэтому подал «напряжение» на зоны мозга таким образом, чтобы связать блещущий на поверхности свет с покоем, сытостью и безопасностью.

И это сработало. Морской великан расслабился и медленно поплыл наверх, точно аквариумная рыбка при виде корма. И тогда я понял, что концентрируя на чем-то свой взгляд, вынуждаю акулу смотреть в том же направлении.

А если для мотивации простимулировать зону удовольствия, то примитивный гигант неспешно двинется в указанном направлении. То есть, я все же мог им управлять, пусть и опосредованно и задом наперед. Но этого вполне хватило, чтобы выжить самому и спасти всех остальных.

А спасать было кого. Князь не хотел бросать Марию, Мария не хотела бросать моряков, и в итоге все барахтались в ста метрах от берега и стремительно выбивались из сил.

Им пыталась помочь стража и немногочисленные гуляки с пристани, но из-за дефицита плавсредств больше ругались на берегу, чем приносили пользу.

Еще пара минут — и первые жертвы пойдут к Посейдону. Благо, я очень вовремя оседлал рыбину и направил ее точно к цели, попутно подавив вспыхнувший при виде людей голод.

Наверное, со стороны мое появление выглядело предельно эпично и могло сравниться разве что с поездкой на Шай-Хулуде. Акула медленно поднялась на поверхность и словно подводная лодка пошла вперед, а я в это время стоял на спине, держался за плавник и с важным видом смотрел вдаль.

Хотя на самом деле мой хмурый напряженный взгляд объяснялся лишь необходимостью всматриваться в объект до рези, чтобы точно указать путь.

— Чудище! — заорал кто-то из гребцов. — Спасайтесь!

— Успокойтесь! — я поднял руку. — Оно под моим контролем.

— Это чужак-чародей! Что он придумал на этот раз?

Подвел рыбу к первой троице пострадавших и помог взобраться на «борт». Так, плавая от доски к доске, от бревна к бревну, выловил всех до единого. Последним протянул руку Анри и Марининым — и все трое смотрели на меня, как на прибывшего с небес пришельца.

Вы помогли Анри Дюран

Очки отношений: +70 (штраф от Ревности)

Вы помогли Марии Марининой

Очки отношений: 135

Уровень отношений повышен до Симпатии

— Вот так фокус! — поразился князь. — Как ты это сделал?

— Долгая история, — голову пронзила острая боль, а тварь дернулась так, что едва всех не сбросила. — Мана кончается — пора заводить наш инкубатор на завод.

Высадил товарищей на причале, ускорил акулу и загнал ее прямо в док, где разгружались рыбацкие лодки. Там ею занялись рабочие, вооруженные лебедками, тросами и баграми.

А чтобы рыба не дергалась и не побила всех хвостом, ей вкололи слоновью дозу успокоительного, рецепт которого имелся в переданных Кассандрой документах.

Если эксперимент пройдет успешно, отлов морских гадов поставят на поток, а каждая такая туша — это готовый манородный стержень повышенной мощности, который останется только огранить. Что, как я понял из разговоров, не представляло особой сложности — справится любой ювелир с долотом и киянкой.

— Ваша светлость! — к нам подбежал пожилой седобородый мужчина в синей форме. — Ваш указ выполнен. Мы снарядили лодку и готовы отплывать в Новый Донец с утренним приливом!

— Славно, — крякнул здоровяк. — Семен — как насчет немного выпить на посошок?

— Не сочтите за грубость, но не сегодня, — устало улыбнулся. — Лучше отдохну и подкоплю ману перед делом.

— Это — правильно. Что же… — Михаил протянул огромную мозолистую ладонь. — Да хранит тебя бог.

— И вас тоже, — ответил крепким рукопожатием. — Не прощаемся.

— Уж надеюсь. Мы будем скучать. Особенно Машка.

— Папа! — возмутилась девушка и заметно покраснела.

— А чего? — князь развел руками. — Победа над янки все ближе. Так что готовь платье, а уж о приданном я позабочусь.

— Поживем — увидим, — буркнула морячка и зашагала к особняку.

— Хоть поцелуй его на удачу, — хохотнул князь, но дочь отмахнулась и ускорила шаг. — Это она от волнения. Все за тебя переживают. Но после того трюка с акулой на душе чуть полегче. Если уж такое чудище подчинил, то и с женушкой Игнатова сдюжишь. Хотя она — бестия еще та.

Он снова усмехнулся, приобнял Анри за плечо и зашагал вслед за дочерью. Однако француженка отстранилась от жениха и подошла ко мне. Нежно взяла за онемевшие пальцы и ткнулась лбом в грудь:

— Все будет хорошо? — спросила строго, как командир — у новобранца.

— Думаю, да.

— Пообещай, что вернешься, — Дюран едва слышно всхлипнула.

— Сделаю все, что в моих силах. Это единственное, в чем я уверен на все сто.

Подруга чмокнула меня в щеку и устало побрела к Михаилу. Я же вернулся в летний домик, переоделся и завалился в постель.

Заснул почти сразу, но где-то через час в дверь настойчиво постучали. Вылезать из-под одеяла жуть как не хотелось, но стук не смолкал — пришлось открывать.

На пороге стояла Мария в легком и весьма откровенном синем платье.

— Что-то случилось? — насторожился я.

— Нет, — гостья покраснела и отвела взор. — Я пришла тебя поблагодарить.

— За что?

— За мое спасение. За поездку к Игнатовым. За все, что для нас делаешь.