Не знаю, видел ли он это, но с усов и бороды уже обильно капала кровь, и если дело так пойдет и дальше, для колонии все закончится крайне трагично.
Особенно, когда налетчики смекнут, что батарею можно безнаказанно подавить издали и вернутся с десантом, развив относительно мелкую пакость в полноценный штурм. Что после этого будет, я уже видел в заброшенном поселке. Нет, такого нам не надо.
— Ты ничего сама не сделаешь! — заорал отец, заглушая близкий грохот.
— Ничего страшного, — я встал рядом и щелкнул затвором «помпы». — Я ей помогу.
Глава 27
Оба уставились на меня во все глаза — Мария с явным недоумением, Михаил — со злостью.
— Вдвоем подыхать веселее, да?
— Нам бы еще человек десять — и вообще красота, — с усмешкой произнес я.
— Не пущу, — амбал махнул кулаком. — Костьми лягу — а не пущу.
— Мы скоро все ляжем, — в подтверждение моих слов снаряд со свистом пролетел над нами и разнес в пыль дом на ближней улице. — А с вами хотя бы появится шанс.
— Что ты предлагаешь?
— Ничего сложного. Маша поведет лодку, а вы — прикроете от пушки. Подойдем вплотную — и просто опрокинем этих гондонов. Только и всего.
— Как она ее поведет? Ни парусов, ни весел!
— Вы же маги воды, — удивленно пожал плечами. — Что, никогда не слышали про водометный двигатель?
Родичи снова переглянулись.
— Ладно, — князь поправил фуражку. — В бой — так в бой. Но я иду с вами. И это не обсуждается.
Мы сели на банки, а Маринин поднял из моря волну. Пенный язык слизал лохань с берега и вынес за линию прибоя.
Там мужчина развернулся, под кормой заклубились буруны, и посудина устремилась к канонерке, стремительно набирая ход.
— В сторону! — крикнул я, заметив, как орудие целится в нас прямой наводкой. — Используйте ледяную пластину, как руль.
Князь кивнул, и маневр вышел столь резкий, что меня едва не выбросило за борт. Лодка вильнула, как гидроскутер, вот только была явно не предназначена для таких финтов. И затрещала, как вафля над ухом — корпус чудом выдержал, а вот мачту просто оторвало и унесло прочь.
Снаряд меж тем грохнул метрах в десяти левее, окатив нас, как из ведра. До чего же точная эта тварина — если бы не маневр, в нас бы попали с вероятностью, близкой к ста.
— Кто это такие? — спросил, перекрикивая грохот взрывов и плеск рассекаемых волн.
— Полянские! — прорычал князь. — Их стихия — Земля. А цвет — черный.
— Смотрю, они вас совсем не любят.
— Они никого не любят! И хотят принести в жертву наших детей. Верят, что это, якобы, снимет проклятие. И ты собрался с ними переговоры вести? Вот с этими упырями⁈
— Вправо!
Ревущий столб взвился еще ближе, а лодка ощутимо затряслась и пошла ходуном — того и гляди развалится.
— Переговоры бывают разные! — продолжил, внимательно наблюдая за канонирами. — Например, с позиции силы. Если развалим флот этих засранцев — им придется с нами считаться.
— И как ты собрался их развалить? У них руды до черта. Посмотри, что уже с ней делают! Того и гляди стальные корабли появятся.
— Значит, надо сделать так, чтобы такой корабль первым появился у нас!
Ба-бах!
Белый конус взмыл прямо по курсу. Мы не успели уклониться, и лодка налетела на слегка опавшую волну, как на пологую горку.
Будь преграда чуть выше — и лохань просто разбилась бы об нее, как об камень. А так подлетела на добрый метр, и при падении треснула вдоль всего днища — от носа до кормы.
Благо, трещина вышла узкая, и князь ее тупо заморозил, но всем уже стало ясно — еще одной такой нагрузки корыто не выдержит.
— И каким чертом ты собрался это провернуть⁈
— Все просто, — обернулся к бородачу и ехидно ухмыльнулся. — Нужно захватить эту штуку. Так изучим и гаубицу, и получим основу для дальнейших улучшений.
— Захватить⁈ — верзила вылупился на меня, как на умалишенного. — Каким, черт подери, образом⁈
— Самым очевидным — взять на абордаж.
Князь облизнулся и часто задышал, с трудом подбирая слова:
— Там команды — человек пятнадцать, и все вооружены до зубов. Нас расстреляют, как только попытаемся пришвартоваться!
— А мы не будем швартоваться, — улыбнулся еще шире и злее. — Мы десантируемся на палубу по воздуху.
— А… — в голосе скользнуло облегчение. — Ты же маг Воздуха. Уже летать научился?
— Нет.
Ша-рах!
Взрыв позади подбросил нас, как пинок под задницу.
— Тогда как ты собрался все это сделать⁈
— Вы когда-нибудь видели летучую рыбу?
Маринин щелкнул зубами и в недоумении тряхнул головой — мол, парень-то совсем поехал. Полянские меж тем словно догадались, что мы решили взять их штурмом, и принялись палить по лодке из винтовок и револьверов. И несмотря на значительное удаление, пара пуль стукнула по доскам, так что на план оставались считанные секунды.
— Это безумие, — прошипел Михаил, когда я в деталях обрисовал суть. — Мы все убьемся.
— А что вы предлагаете? Разворачиваться и бежать? Так нас в спину разнесут. Путь остался один — только вперед. Так что сделайте, что я сказал.
— Храни нас бог… — великан перекрестился.
И прикрыл соратников от пуль щитом из толстой льдины, поднятой на носу подобно аппарели у десантного катера. Барьер работал успешно, но крошево с него летело без остановки, а паутины трещин неустанно секли прозрачную гладь.
Когда по моим прикидкам (очень условным, я тот еще инженер-баллистик) мы подплыли на достаточно близкое расстояние, князь отрастил вдоль киля прочные ледяные пластины с каплевидным сечением. Проще говоря — подводные крылья.
Сразу после этого вместе с дочерью поддал такого газа, что лодка взмыла, как с трамплина, а от невесомости засосало под ложечкой.
Хотел крикнуть в прыжке что-нибудь пафосное: типа «Вальхалла!!» или 'За Императора!!, но от такого аттракциона дыхание сперло, а внутри все сжалось.
Однако расчет вышел верным — мы не перелетели канонерку и не врезались в борт, а грохнулись прямо на палубу. Лодка развалилась в щепу, крайние «пираты» бросились врассыпную, а дальние открыли шквальный огонь.
И наверняка изрешетили бы нас на месте, но тут бородач опустился на колено и резко взмахнул руками. Нас накрыл толстенный ледяной купол, а миг спустя разделился надвое. И полусферы точно ковши или отвалы рванули вдоль палубы, сметая всех на своем пути.
Правая разбилась о мачту и посекла ледышками тех, кто стоял на носу. Уцелел только расчет гаубицы за броневым щитком и пара особо шустрых пиратов, правда — ненадолго. Левая же льдина прошлась до кормы отправила на корм рыбам пятерых налетчиков.
— На абордаж! — крикнул я и выстрелил дробью по высунувшимся из-за укрытия пушкарям.
Те перепугались настолько, что решили пальнуть по нам в упор, невзирая на то, что потопят свое же корыто. И я не мог ответить им молнией из-за возможной детонации заряда в казне, и тогда вся операция пошла бы насмарку.
Благо Мария не зевала, махнула топором, и за орудием выросла огромная сосулька — настоящий сталагмит, да еще и очень острый.
Одному канониру пронзила живот и насадила, как на кол, внешне превратившись во фруктовый лед с вишневым сиропом.
Второй же попытался потянуть за спуск, но его рука примерзла к рычагу — да так, что когда упырь попробовал освободиться, то освободился от своей конечности аж по самое плечо. В ужасе отшатнулся, вышел из-за укрытия, сразу поймал заряд из дробовика и рухнул за борт.
Остальных уродов ждала та же судьба. Их хлестали молнией, пронзали насквозь, обдирали до мяса вихрящейся крошкой и промораживали насквозь. И только последний выживший не стал играть с судьбой — выбросил винтовку, встал на колени и поднял ладони.
— Этого допросим, — произнес я таким тоном, словно лично захватил посудину и надавал всем по морде.
Но Михаила ничуть не раздражала моя заносчивость. Он во все глаза таращился на залитые водой и кровью доски и, похоже, до сих пор не верил в произошедшее.
