— Значит, обновим и эти вещи. Ты любишь кружева?

— Еще как… — томно выдохнула служанка. — Особенно, когда их стягивают с меня зубами.

— Ну, это я могу…

В дверь громко постучали, и тут же грянул сердитый крик Марии:

— Семен! Есть разговор!

— Жди здесь, — со вздохом сказал шатенке и пошел открывать.

— Что за дела? — с порога накинулась княжна. — Почему твоя подружка вертится с моим отцом? А он смотрит на нее, как голодный пес на кость!

— Наверное, это любовь, — пожал плечами.

— Ты издеваешься? Мамы не стало всего год назад, а тут приплывает какая-то фифа и в открытую с ним флиртует!

— Мы бы с удовольствием отсюда уплыли, — хмыкнул. — Если бы могли.

— Мне не нужна мачеха, старше меня на пару лет! Да и отцу не статусу эта… малявка! Между ними двадцать лет разницы!

— Для дворян это норма. Радуйся, что ей хотя бы не пятнадцать.

Маша засветила мне звонкую пощечину и продолжила разнос:

— Меня не волнуют твои отговорки. Забери ее к себе, я не хочу видеть ее в своем доме!

— Я тоже не хочу видеть ее в твоем доме. Но она — не моя рабыня. И свой выбор сделала.

— Мужлан! — рявкнула гостья. — Твоя девка украла моего отца. Ты — мой летний коттедж. Что украдешь еще?

— Твое сердце, — сострил в ответ.

И тут же получил по второй щеке. И лещ вышел — мое почтение, аж в ушах зазвенело и рябь пошла перед глазами. Руки, плечи и спина у этой леди — весьма неслабые. На рубанке и парусах, поди, накачала.

Очки отношений: −90

Уровень отношений понижен до Ненависти

— Ненавижу! — блондинка озвучила запись лога.

Какие же тут все сложные. Просто остров сложных баб. Причем многие становятся сложными, едва на него попадают.

— Почему госпожа кричала? — спросила Белка, когда девушка ушла.

— Не знаю. Наверное, опилки попали в одно место.

— Эм… — служанка явно не оценила шутку. — Так что там насчет платьев и… прочего?

— Обсудим завтра, когда деньги будут. На сегодня ты свободна.

— Вы уверены? — она облизнула губки и как бы невзначай приподняла подол платьица. — Быть может, вам нужна помощь… в спальне?

— Пока сам справлюсь. До встречи.

Беляна ушла, явно недовольная тем, что ничего не перепало — особенно, из шмоток и украшений. Я же сел за стол у окна, взял лист бумаги, перо и принялся черкать кружочки и стрелочки, примерно набрасывая план действий.

И пока все выглядело настолько зыбко, что пришлось ограничиться условной картой острова с расположением городов. Для большей полноты картины требовались данные о семьях, которые должны принести вот-вот. А еще неплохо бы пожрать, а то скоро еле ноги волочить буду.

Задумавшись о своих нелегких делах, подпер щеку ладонью и уставился на море, где на волнах точно лебеди покачивались рыбацкие лодчонки с поднятыми парусами. Точнее, спущенными.

Почему вообще говорят «поднять паруса», когда хотят отплыть? Когда паруса поднимают — то есть, приторачивают к реям, корабль никуда плыть уже не может.

И наоборот, чтобы поплыть, нужно отвязать паруса и спустить их с рей. То есть, правильная команда на отплытие — это «спустить паруса», а «поднять» — приказ к остановке. Но почему-то все привыкли нао…

Самая дальняя лодка вдруг вспухла огненным цветком с голубоватыми отсветами. Суденышко буквально разорвало надвое, точно невидимый великан схватил его за нос, корму и сломал об колено. Люди (и их части) полетели во все стороны, а то, что осталось от посудины, вмиг полыхнуло с темно-синим дымом.

Через несколько секунд над городом прокатился гулкий бой набата. Оставшиеся четыре шлюпки стали в спешке поднимать паруса (или опускать, я запутался — короче, сниматься с якорей) и плыть к берегу, вот только ветер стих, и полотнища едва трепыхались.

Экипажи взялись за весла, но и это не очень помогло. Лодчонка — не галера, там всего по два весла на борт, причаливать-отчаливать — удобно, но развить хоть какую-то скорость — без шансов.

Вот и еще одна лохань взорвалась, и теперь я отчетливо увидел, как в нее влетел раскаленный, как метеорит фугас.

— Какого хрена?

Поднялся на чердак, оттуда через люк — на крышу, и заметил вдали небольшой корабль под черным флагом. Канонерка была размером как три рыбацкие лохани в ряд и сколочена из дерева, однако на носу на подвижном лафете чернела гаубица такого калибра, что в ствол спокойно влез бы мяч для регби.

«Пираты» в наглую пользовались дальностью и точностью казнозарядного орудия и без особой опаски расстреливали рыбаков, как в тире.

И прежде чем к берегу прибыл первый отряд стражи во главе с князем, еще одно корыто отправили на дно. Команда второго решила спасаться вплавь, и из пяти человек до пляжа добрались лишь двое.

И только последний борт бесстрашно шел к берегу, не теряя самообладания пред лицом нависшей над ним смерти.

Когда же ударили и по нему, снаряд разбился о взмывшую прямо за кормой водяную стену. Ее поднял Маринин — и это единственное, что мог сделать колдун для защиты города.

Да, у Нового Белгорода имелась береговая батарея, но состояла она всего из трех древних пушек, что заряжались с дула и наводились абы как, на глазок. Вмазать из таких картечью по десанту — сам бог велел, но пытаться поразить небольшую цель километрах в трех — тут их полномочия все, закончились.

Когда же враги поняли, что в полной безопасности, просто начали бить навесом через стену — Маринин, конечно, могучий маг, но поднять волну до неба не по силам даже ему.

Теперь огненные сполохи расцветали уже в самом городе, разнося милые каменные домики в мелкое крошево. И очень скоро Михаилу пришлось покинуть набережную, чтобы тушить вспыхивающие тут и там пожары, пока те не пожрали колонию целиком.

Дома-то каменные, а вот стены — тисовые, да и мебель внутри вся тканая да деревянная. Разгорится — фиг потушишь.

Вот только не все были согласны на пассивную оборону. Стоило последней лодке коснуться песка, как к ней подбежала знакомая фигурка с собранными в хвост пшеничными волосами и в джинсовом комбинезоне на голое тело.

Только теперь тонкий стан подчеркивал пояс с острым плотницким топором и тяжелым «кольтом» — Мария носилась вдоль набережной, размахивала руками и явно убеждала охранников ей помочь.

Однако усатые скуфы в потертых тройках и котелках предпочли спрятаться за толстым парапетом и делать вид, что яростно отстреливаются — естественно, без какого-либо толка.

— Чертовы трусы! — рявкнула блондинка. — Ну и пес с вами. Пойду сама.

Она принялась выталкивать лодку с пляжа, но та лежала на суше почти по самую корму. И даже такая сильная девушка не смогла сдвинуть ее и на сантиметр.

А помогать никто не спешил, потому что снаряды падали очень часто — на перезарядку уходило всего восемь секунд, я успел подсчитать.

Но Маша не сдавалась — даже когда шрапнель засвистела над головой. Похоже, пираты срисовали княжью дочку — я заметил блеск на носу от подзорной трубы — и теперь пытались поразить именно ее.

К счастью, Прошка быстро доложил об этом хозяину, и князь, вылив на дымящиеся руины целую цистерну воды, стремглав помчал спасать родную кровиночку.

— Машка, не дури! — великан в последний миг успел прикрыть ее волной, но близкий взрыв окатил их обоих горячими брызгами.

— А что ты предлагаешь⁈ — она в ярости всплеснула руками. — Сидеть и ждать, пока весь город спалят⁈

— Ты погибнешь!

— Да и плевать! Лучше умереть в бою, чем сдохнуть в конуре, как собака!

Михаил попытался схватить ее за руку, но девушка вырвалась и толкнула отца так, что тот отпрянул на пару шагов. И дело не только в силе красотки, но и в том, что мужчина едва стоял на ногах — от танцев, виски и чрезвычайной колдовской нагрузки.