Убей. Убей! Убей!!!

– Какая же ты сука, – хмыкнул Тиамат. Её трусики на ощупь были влажными, и это вновь лишило его способности думать. – Ты задержана.

– Тобой, лордёныш? – она хмыкнула. – И что потом? В тюрьме будет сложно попытаться меня трахнуть.

– Почему же?

– Здесь же не смог, – она повела плечом. – Пускай и ушёл с трофеем. А в тюрьме я буду пытаться выбраться и не остановлюсь ни перед чем.

– То есть, – Тиамат обтёр лицо ладонью. – Сейчас ты не..?

– Сейчас я пробовала на вкус маленького лорда, – она скользнула по нему взглядом, обдав тело потоком древней, плотной и жгучей силы. – Так себе ощущение.

– Лгунья, – он помахал перед лицом её трусиками.

– Не потеряй сознание, когда будешь их обсасывать.

Тиамат дёрнулся, выронив из пальцев острый золотистый крюк, до боли сжал зубы, пытаясь взять себя в руки. Язвительный язычок, отсутствие страха, сексуальное личико – и Тиамата так легко сломать? Он мотнул головой и убрал свой «трофей» в карман брюк. Если старшие узнают, как дерьмово он себя повёл в рядовой операции, его не просто поднимут на смех. Его сожрут с потрохами.

– Я не могу тебя выпустить, ангел, – произнёс он, соскользнув со стола.

– Я и не была здесь заперта, демон.

Она демонстративно открыла дверь допросной, но не вышла, по-прежнему дразня Тиамата, окидывая его надменным, ледяным взглядом. И как удавалось этой женщине секунду назад быть такой пылкой и жаждущей, а сейчас источать леденящее душу презрение?

Тиамат хрустнул шеей, сжимая в руке скальпель. Перед нападением он старался не думать, что на Гелиос нет трусиков. Тщетно.

– Давай на чистоту, – Тиамат провёл рукой по волосам, убирая их с лица. – Кто ты такая?

Он сосредоточился и обдал Гелиос волной того ужаса, что испытывают люди, скованные сонным параличом. Удушливый, липкий и холодный страх. Ноль реакции.

– Ты без конца называешь меня ангелом, – хмыкнула она. – Так что сам знаешь ответ на свой вопрос.

– Сколько тебе лет?

– Больше, чем твоему роду, лордёныш.

Тиамат направил клубящийся в полицейском участке ужас в сердце Гелиос, пустил его по её венам, пробил иглами страха мозг. Ничего. Страх, не подкрепляемый его силой, не нашёл почвы для роста, и погиб, не успев зародиться.

Тиамата прошиб пот. Он так старался вызвать в Гелиос страх, что с него слетел человеческий облик. Его кожа стала тёмно-синей, на руках появились длинные острые когти и жёсткие наросты, на лбу и над ушами выросли закрученные рога, своей формой образующие своеобразную корону. Белки глаз почернели, радужка вспыхнула бело-голубым холодным пламенем. Тиамат чувствовал за спиной тяжесть массивных перепончатых крыльев, длинный хвост оттянул брючину, мешая двигаться.

– Почему..? – низко, утробно прорычал он.

– Попробуй облик красного демона, лордёныш, – хмыкнула Гелиос. – В этом ты слишком сексуален.

Он метнул скальпель в голову Гелиос. Движение, отработанное годами практики, атака, которой по скорости не мог противостоять ни один вампир. Гелиос слегка наклонила голову набок. Скальпель срезал прядь золотистых волос, не задев кожу, и намертво застрял в бетонной стене по самую рукоять.

В этот раз Гелиос воздержалась от комментария.

– Какого хрена, – скрежетнул зубами Тиамат. – На тебя не действует золото?!

– За две тысячи лет, – ответила она. – Привыкаешь даже к золоту.

Гелиос взмахнула волосами и вышла из допросной, громко стуча в глухом коридоре каблуками туфель. Тиамат рванул следом, едва не застряв из-за массивных крыльев в дверном проёме. Он не мог отпустить Гелиос, не мог задержать в допросной. Но он мог напасть на неё и попытаться вырвать из руки пистолет. В конце концов, рукопашному бою его тоже учили когда-то давно. Целых четыре года назад.

Гелиос вошла в лифт, и Тиамат атаковал, резко заломив её руку за спиной, прижав лицом к металлической стенке лифта. Он расправил крылья, навалился на ангела всей массой демонического тела.

И не почувствовал ни капли страха.

– Отказов не слышишь, – только и ответила Гелиос.

– Я сказал, – он склонился и прорычал ей на ухо, подцепляя рукоять своего пистолета. – Ты задержана.

– Повтори, – хищнически улыбнулась она. – Я не услышала.

И Тиамат повторил. Против своей воли, совершенно ничего не соображая, он исполнил приказ Гелиос. Его хватка ослабла, когда он изо всех сил сжимал челюсти, чтобы не заговорить, кончиком языка он вновь ощутил собственный дурманящий страх. А потом Гелиос ударила. Сначала локтем в живот, потом наступила острым каблуком на кончик хвоста. Тиамат дёрнулся от боли, и тогда Гелиос вырвалась из захвата и толкнула его к противоположной стене лифта. Тиамат рухнул на пол.

– Сколько ещё раз сказать тебе, что ты мне неинтересен, чтобы ты это услышал?

Она склонилась над ним. Неприлично близко, настолько, что он ощутил жар её тела, тепло дыхания, мягкость волос. Тиамат поморщился. Её атаки были умелыми, причиняли боль, и всё же они меркли перед агрессивной сексуальностью Гелиос.

– Ты всего лишь маленький, спесивый лордёныш, – она протянула руку и погладила Тиамата по волосам. Ласково, словно котёнка. – А я… тебе не по зубам.

– Спорим? – хмыкнул Тиамат. – Я не из тех, кто быстро сдаётся.

Гелиос закатила глаза. И этот жест, который обычно выводил Тиамата из себя, сейчас казался каким-то более утончённым, привлекательным, манящим. Он вывел из себя женщину, которой неведом страх, смог, не используя способности, разозлить её, вызвать в ней искру гнева. Тиамат попробовал испить это чувство. Гнев Гелиос был сладок, точно изысканное вино.

– Спорят, лордёныш, только идиоты, – она улыбнулась, прошептав это.

– Боишься проспорить мне, ста-руш-ка?

Гелиос хмыкнула. На этот раз и сладкий привкус гнева пропал, оставив после себя лишь приятное послевкусие.

– Что ж, – вздохнула она. – Попробуй. Одолей меня, убей… но сначала я изрядно испорчу тебе жизнь. Ты ведь так этого хочешь.

Когда двери лифта открылись, Гелиос сжала мягкими ладонями лицо Тиамата, заставляя смотреть себе в глаза, коротко выдохнула, обнажила клыки и вонзила их глубоко в шею демона. Он содрогнулся от боли, не способный ни вскрикнуть, ни сопротивляться. Гелиос прижалась к нему, её медленные, долгие глотки сопровождались томными вздохами, причмокиваниями, едва слышными стонами. Тиамат чувствовал, как жар её тела спадал, как под тонкой тканью лифчика отвердели соски, как сильно она прижималась, будто бы хотела слиться с ним в порыве страсти. Честно говоря, он бы и сам этого хотел парой минут ранее.

Но сейчас по его венам вместо гнева и страха разливался холод. Сердце билось часто и болезненно, лихорадочно качая кровь, перед глазами всё расплывалось, кружилось, становилось ослепительно красивым. И, когда Тиамату стало больно дышать, когда мышцы стали непроизвольно сокращаться в жутких судорогах, Гелиос выпустила его из объятий.

Большим пальцем она обтёрла оставшуюся на губах кровь, слизала её, одарив Тиамата самодовольной улыбкой и золотистым сиянием глаз.

Нет, это не ангел, вдруг осознал Тиамат. Это нечто большее. Монстр, способный контролировать других монстров даже после смерти, стерва, приказов которой невозможно ослушаться, древняя тварь, видевшая рассвет династии Тиамата. Генерал ангелов. Легенда, о которой забыл мир. Ангел с двенадцатью крыльями. Начало.

Глаза Тиамата закатились и мир погрузился в беспросветный мрак, когда двери лифта вновь раскрылись, и из-за них раздались крики, выстрелы и хлопанье гигантских крыльев.

Её глаза преследовали его. Пронзительные, смеющиеся, хитрые и, несмотря на свой тёплый янтарный цвет, обжигающие холодом. Они сияли в густой тьме, точно два Солнца, рассеивали мрак, сулили надежду и были единственным доказательством того, что Тиамат жив. Холод сковывал его тело, он бесконечно проваливался во мрак, не способный даже взмахнуть крыльями. Он не мог дышать, не мог кричать, не мог воззвать к своим силам. Гнев и страх оставили его. Были лишь эти бездонные глаза, под взглядом которых Тиамат вновь чувствовал себя маленьким мальчиком.