– Попробуем, – женщина бросила на охотника хитрый взгляд. – Что с волокнами, которые сушатся на жердях? Ты говорил, покажешь, что делать дальше.

– Пошли покажу.

За пять дней волокна крапивы хорошо просохли. Раха взял пучок, разложил на плоском камне и еще раз несильно его обстучал, чтобы размягчить. Потом потер между ладонями и объяснил, что это нужно для того, чтобы осыпались мелкие остатки коры и мякоти. Затем он привязал пучок к колышку и принялся вычесывать его костяным гребнем. С каждым движением более толстые волокна распадались на сухие тонкие нити, которые застревали в зубьях гребня. Охотник их аккуратно снимал и складывал на расстеленный перед ним кусок кожи. С одного пучка получился комок грубой пряжи размером с кулак.

– Ты работаешь совсем как женщина, – удивилась мать. – Твои движения плавные и точные, как будто ты делал это много раз. Откуда у тебя это умение?

– Духи научили, – выдал стандартный ответ Раха, аккуратно перемешивая комок нитей в однородную массу. – Теперь смотри внимательно, – он насадил комок на воткнутый в землю тонкий прутик. Потом с одной стороны, постоянно перехватывая двумя пальцами, начал выкручивать из него тонкую ворсистую нить. Вытянув сантиметров пятнадцать, посмотрел на женщину. – Видишь, получается нить. Попробуй порви.

Мать осторожно взяла нить, потянула в разные стороны. Нить чуть растянулась, но не порвалась. Потом женщина резко дернула и разорвала ее.

– Кожаный шнурок крепче, – сделала вывод она.

– Верно. Но кожаный шнурок намного толще. Когда две такие нити сплетутся в нить потолще, а потом нити потолще сплетутся еще раз и еще, получится длинная прочная легкая веревка, способная выдержать вес человека.

– Как же длинная? У тебя скоро закончится клубок на колышке.

– Мать…– разочарованно посмотрел на нее Раха. – Во-первых, клубок можно сделать больше. Во-вторых, когда ты вытянула часть нити, в него можно добавить еще пряжи из начесанных волокон.

– А…– понимающе кивнула она.

– Пока научитесь тянуть нить руками. Потом я вам покажу, как это делать с помощью веретена.

– Ты говорил, что из этого можно делать одежду, – мать, не скрывая недоверия, посмотрела на комок пряжи, из которого выходил обрывок нити.

– Одежду позже. Сейчас главное – научиться делать веревку локтей в сорок. Она очень нужна охотникам. Пробуй тянуть нить сама. Я посмотрю, как у тебя получается.

Потратив еще полчаса, пока женщина не научилась сучить пряжу, Раха дал ей задание выделить на ткачество две-три жены и дать им в помощь девочек, чтобы собирали крапиву и проводили ее первичную обработку. Сам пошел к плавильным печам, у которых суетился старик-мастер и полдюжины подростков.

К вечеру, когда остыли горны, в распоряжении охотника было три слитка меди весом около полутора килограмм каждый. Металл был готов. Завтра он отольет первый наконечник для копья.

Наутро все племя снова собралось на краю лагеря, где стояли горны. На этот раз Раха усовершенствовал печь. С одной стороны он сделал достаточно широкое отверстие, а по бокам – выступы, за которые глиняный горн можно было поддеть шестами, чтобы поднять и отнести в сторону.

Подростки уже заложили внутрь порцию древесного угля и подготовили мехи. Раха засунул в тигель один из слитков, установил его внутри горна, обложил древесным углем и, внимательно осмотрев свою работу, добавил несколько горящих головешек. Через пару минут раздуваемый мехами горн весело гудел, выбрасывая из верхнего жерла сноп искр.

Прошло совсем немного времени, и слиток оплыл внутрь тигля. Раха решил подождать еще немного, давая возможность металлу полностью расплавиться. Когда он, сидя на корточках, смотрел на горящие угли, ему пришла в голову мысль, что неплохо было бы сделать приспособление для измерения времени. Но это позже. А сейчас нужно закончить с отливкой.

Выждав еще немного, охотник попросил двух соплеменников убрать горн. Мужчины прочными шестами поддели его за выступы, подняли над кострищем и отнесли в сторону. Раха заглянул внутрь тигля и увидел на дне красный расплав, подернутый темной коркой шлака. Он разгреб угли и установил на их место глиняную форму. Потом они с мастером аккуратно двумя нетолстыми прутьями сжали тигель с боков и скрепили их для прочности кожаными ремнями. От контакта с нагретой до температуры выше тысячи градусов глиной дерево вспыхнуло. Охотник и мастер быстро перевернули тигель. Красная струя меди заполнила форму наконечника и даже немного перелилась через черешок17.

Довольный тем, что все получилось с первого раза, Раха отступил на шаг, любуясь красным металлом, по которому бегали синеватые язычки в местах, где он соприкасался с глиной.

– Готово. Теперь надо дать ему остыть, – со знанием дела заявил он.

Когда солнце перевалило зенит, охотник вместе с вождем вернулся к печам. Отливка уже остыла. Раха лизнул палец и, осторожно потрогав металл, перевернул форму. Вытряхнуть наконечник не удалось. Пришлось разбить глину камнем. Мастер очистил наконечник от глины и протянул его вождю. Тот бережно его принял и внимательно осмотрел.

– По форме такой же, как кремневый. Правда, одна сторона плоская. И тяжелее. Но он тупой.

– Это заготовка, – Раха взял из его рук наконечник. К вечеру я его наточу. У тебя будет настоящий наконечник из металла. Если хочешь, его можно будет использовать как нож.

– К вечеру наточишь? – удивился вождь. – Чтобы заострить кремень, нужно потратить много дней.

– Это мягкий металл, он точится быстро, – Раха говорил уверенно, хотя никогда в жизни этого не делал. Ведь это знание вселили в него духи неба.

Когда вождь ушел, они с мастером нашли некрупный валун из правильного камня и раскололи его пополам. Потом посадили подростка, чтобы тот тер сколотые края двух половинок друг о друга, пока они не выровняются. Когда солнце шло к закату, у Рахи были два крупнозернистых наждака и он принялся сам точить наконечник. Медь поддавалась легко. Правда, наждак постоянно забивался сточенным металлом, но охотник знал, что если снова потереть половинки камня друг о друга, то слой с металлом сойдет и можно будет точить дальше. Несколько раз к нему подходил вождь и внимательно наблюдал за работой. Наконец Раха закончил заточку и, проверив остроту режущей кромки и острия, довольно ухмыльнулся.

Племя уже спало. Только вождь сидел у костра напротив своего шалаша, ожидая, когда Раха закончит работу.

– Заточка заняла немного больше времени, чем я думал, – охотник протянул обработанный наконечник вождю. – Металл нужно еще немного отшлифовать, но он уже достаточно острый для того, чтобы резать и колоть.

Не говоря ни слова, глава охотников взял наконечник, потрогал режущую кромку и одобрительно покивал. Потом поднял полу своей кожаной юбки и одним движением срезал неширокую полоску.

– Острый, – он посмотрел на Раху и показал на место рядом с собой. – Духи не ошиблись. Из красного металла получатся острые копья. С ними наши охоты будут удачными. Наши набеги принесут много добычи.

– Можно еще делать ножи и топоры. Они будут лучше, чем каменные, – подсказал охотник.

– Да. Ножи и топоры, – согласно кивнул вождь. – Что тебе надо для этого?

– Мне нужно много руды. Нужно отправить в ущелье больше людей за камнями, из которых можно плавить металл.

– Будут тебе люди, Раха, осененный печатью духов. Все, кто не занят в охоте, будут носить для тебя камни из ущелья. Через три полные луны18 подуют сухие ветра с юга. Степь завянет. Стада пойдут на север. Мы пойдем за ними далеко отсюда. Далеко от ущелья с камнями. К этому времени мне нужно много наконечников, ножей и топоров.

– Сделаю сколько смогу, – ответил охотник и широко зевнул.

День, открывший новую эру в истории человечества, завершился. Раха чувствовал внутреннее удовлетворение и нетерпение в ожидании нового дня. Завтра он покажет женщинам, как плести длинные веревки и делать из них петли, которыми можно ловить животных. Но вначале он сделает устройство для измерения отрезков времени. И еще в знак уважения духов неба он сделает себе наколку на ладони – пентаграмму в разорванном у верхнего луча круге.