«Благотворительница Э. Девон открывает новое крыло Джексонвилской библиотеки», – прочитала Мари в первой же ссылке на странице результатов поиска. «Награждение обладателей грантов Девон, получивших первые премии по химии и биологии». «Леара Финансье Девон» спонсирует четвертую экспедицию по подъему систершипа[10] «Маллета». На нескольких фотографиях была запечатлена очень старая дама с белоснежными волосами, согбенной спиной и морщинистым лицом, в очках из бутылочно-зеленого стекла и с широкой улыбкой.

– Она живет во Флориде, – сказала Мари, которой стало все ясно: Эванджелина Девон – типичная благотворительница, от нее можно получить деньги, но не информацию. – Она указала, с кем связаться на Ньюфаундленде?

– Что?.. Извини, я не тебе. Подожди минутку. – В трубке воцарилась тишина.

Пока Гектор отлучился, Мари продолжила поиск в интернете. Было очевидно, что Эванджелина Девон – дама при деньгах и с благими намерениями, но зачем ей понадобилась эта водолазная экспедиция? Хочет потешить свое тщеславие, передав артефакты какому-нибудь музею? Затонувшие корабли нередко становились игрушками для богатых людей – Стюарт Нобл и большинство других инвесторов Мари были тому примерами. Они тратили миллионы только ради того, чтобы увидеть свое имя на табличке рядом с пиратским золотом или в статье о научном открытии. Но сумма, которую Эванджелина Девон готова была отдать за какие-то обломки у побережья Ньюфаундленда, не поддавалась объяснению. Три миллиона можно было заплатить водолазам, которые придут со своим исследовательским судном и оборудованием, но тут спонсор фактически предлагает покрыть все расходы. Мари подсчитала в уме: погружение с оборудованием, предоставленным заказчиком, будет для нее фактически бесплатным. Это означает, что почти все три миллиона останутся в ее распоряжении. А именно столько ей нужно, чтобы продолжить поиски «Калифорнийца». Предложение было спасательным тросом в омуте. Она сможет выкупить «Меркурий», оплатить Гектору потраченное время, приобрести новый ТНПА взамен потерянного. Сможет полностью сосредоточиться на «Урсуле», работать без спешки, вместо того чтобы лихорадочно забрасывать робота в море и держать пальцы скрещенными – лишь бы повезло. Она целенаправленно исследует корпус затонувшего корабля и весь участок дна, на котором раскиданы обломки, и…

– Мари! – прозвучал из трубки голос Гектора.

– Да?

– Зоуи отправила голосовое сообщение Эванджелине Девон, и та сразу ей перезвонила. Она хочет поговорить с тобой.

– Переключай! – немедленно отозвалась Мари, схватив бумагу и ручку. В трубке раздались треск, щелчок, и послышался тихий голос:

– Здравствуйте. Это Мари Адамс?

– Добрый день! – Эхо ее восклицания прозвучало на октаву выше, чем нужно, и Мари понизила голос: – Да, это я.

– Доктор Адамс, как приятно вас наконец услышать. А то мне уж стало казаться, что я вас выдумала.

Мари вздрогнула: похоже, она произвела не лучшее первое впечатление на человека с тремя миллионами долларов в кармане.

– Простите, мисс Девон. Я в данный момент нахожусь в экспедиции, а Институт Скриппса обычно оставляет новые заявки у себя до нашего возвращения. Я получила ваш запрос только сегодня.

– Понятно. В любом случае я рада, что все-таки удалось с вами связаться. И пожалуйста, зовите меня Эванджелина. Надеюсь, вы не в обиде на то, что я навела о вас кое-какие справки? Вы ведь сейчас в Греции, так?

– Совершенно верно. – Мари грех было обижаться: перед ней прямо в этот момент была открыта поисковая страница Гугла с информацией о ее собеседнице. – Точнее, примерно в шестидесяти милях к югу. Эванджелина, у меня есть несколько вопросов по поводу вашего предложения.

Эванджелина Девон засмеялась:

– Думаю, у вас их до фига и больше, не стесняйтесь.

Молодежное выражение, произнесенное чопорным старческим голосом, почему-то прозвучало ужасно мило, и Мари улыбнулась, расписывая ручку на листке бумаги.

– В качестве местоположения у вас указан Ньюфаундленд. Может быть, есть более точные координаты? – спросила она.

– Это у самого берега около Норман-Клиффе, маленького городка в окрестностях Сент-Джонса. Координаты у меня есть, но надо их поискать.

Такой ответ мало что прояснил. «У самого берега», по опыту Мари, могло означать что угодно – от сотни футов до двух сотен миль. Тем не менее она сделала себе пометку на листе.

– А что именно вы хотите найти под водой?

– Маяк, – сказала Эванджелина. – Каменный маяк, построенный примерно в середине девятнадцатого века.

Мари вскинула голову. Значит, это действительно у самого берега. Три миллиона долларов – баснословная цена за поиск того, что течение не могло унести далеко. Закусив кончик ручки, она погуглила карту Ньюфаундленда. Маяки были разбросаны по всему восточному побережью острова, но близко к Сент-Джонсу находились только два: на Кейп-Спир и в форте Амхерст. Рядом с Норман-Клиффе не было ни одного, а сам городок и правда оказался таким маленьким, что ей пришлось увеличивать изображение, пока он не проявился на карте.

– Маяк ушел под воду? Вы знаете, когда это случилось? – спросила Мари.

– Лет сто назад, полагаю, – сказала Эванджелина. – Возможно, чуть больше.

– А вам известно что-нибудь о побережье в том районе? Насколько там глубоко? Это гавань?

– Маяк стоял на вершине очень высокой скалы и обрушился оттуда в воду.

Мари потерла глаза. Все, что могло оказаться в океане у скалистого берега, уже наверняка размолото в труху. Но прежде чем она успела что-либо сказать, Эванджелина продолжила:

– Я могу себе представить, что волны нанесли маяку изрядный ущерб, но дно там песчаное, мягкое, и мне кажется, что хотя бы фрагменты сооружения, погрузившиеся в мелкий песок, должны были уцелеть.

Мари выпрямилась от удивления:

– Звучит очень убедительно. Даже… по-научному. А почему вас так интересует именно этот маяк?

– Старческая прихоть, – весело отозвалась Эванджелина. – Считайте, что я так развлекаюсь. Я переехала на Ньюфаундленд из Флориды год назад. Маяк Свана – местная легенда, и она меня совершенно заворожила.

Это Мари могла понять. Ее мозг уже начал просчитывать вероятности. Если камень не уцелел, то металлические детали точно должны были сохраниться, а у большинства маяков тех времен железные оконные рамы, перила и ободы линз. Все это наверняка до сих пор лежит под водой. Она снова посмотрела на сумму гонорара. Три миллиона долларов – за прибрежное погружение. Сложной экипировки не потребуется. По первым прикидкам, разве что болотными сапогами надо обзавестись. Деньги ей были очень нужны, но Мари не могла отделаться от ощущения, что взять их – значит попросту ограбить старую женщину.

– Эванджелина, позвольте спросить: вы хорошо знакомы с водолазными работами?

– Я профинансировала несколько десятков судоподъемных проектов во Флориде. О некоторых из них вы наверняка слышали. Однако, полагаю, вы задали этот вопрос потому, что вас беспокоит сумма вознаграждения?

– Э-э… да, – призналась Мари. – Вы должны понимать, что с вашим маяком легко справится любая местная команда. Вам не нужен для этого сотрудник Института Скриппса. И сама работа даже близко не стоит тех денег, которые вы предлагаете.

– Не бойтесь, вы меня не обделите, если согласитесь на такой гонорар. – Веселый голос Эванджелины вдруг сделался серьезным. – Я прекрасно осведомлена о расценках на подобные работы. Можем обсудить это еще раз, если пожелаете, когда вы будете в Норман-Клиффе, но как мы уже выяснили, я собираюсь оторвать вас от увлекательного проекта в Греции, поэтому буду счастлива возместить вам моральный ущерб за потраченные время и силы, которые вы могли бы употребить на него, вместо того чтобы делать мне одолжение.

«Увлекательный проект в Греции… – мысленно повторила Мари. – Увлекательный?!»

– Вы указали в заявке мое имя, – медленно проговорила она. – Вам нужна была именно я для этой работы. Почему?