Хуан Чжунцзе нравилась эта школа для детей рабочих из Шанхая и Циндао, он осмотрел тут всё еще до того, как дети приехали учиться. Маои и Цзюаньэр тоже приходили познакомиться с местом, куда им предстояло ходить на учёбу, а теперь вот и младшенькая, уговорив Цзюаньэр, топает в школу на экскурсию:

– Имей в виду, когда начнёшь ходить сюда, надо быть красивой каждый день!

И вот заплетённая Сюэр вприпрыжку бежала за Цзюаньэр и считала свои шаги. Старшая сестра помогала ей, и на этот раз шагов оказалось больше – на счёт восемьсот пятьдесят шесть школа оказалась прямо перед ними.

Ух ты! Во дворе росли два огромных миндальных дерева! А ещё целая куча цеструмов! Толпы ребятишек в новенькой яркой одежде играли в догонялки под сенью деревьев. Они носились вокруг их толстых стволов и пытались поймать лучики солнца, которые просачивались сквозь листву. А цеструмы принадлежали ребятам из средней школы. Они росли вдоль корпуса начальных классов и примыкали к корпусу средних классов.

«Др-р-р-р! Др-др! Др-р-р-р! Др-др!» Звонок на урок был подобен грому, и ученики тут же помчались в классы. В одно мгновение двор опустел, теперь в нём лишь эхом отдавались шорох страниц да голоса учеников, читающих вслух.

Наверное, им веселее играть на улице под деревьями, а не сидеть в классах за учебниками и слушать урок? Так думала Сюэр. Она задумчиво глядела на два одиноких миндаля, покинутые их маленькими друзьями.

Она уже успела полюбить эти деревья!

Старший брат Маои рассказывал Сюэр, что ученикам «Школы отпрысков» не нужно по дороге на учёбу собирать хворост или дикие ягоды, они могут просто так радостно бежать с ранцем, который им собрали дома родители. А ещё у детей в «Школе отпрысков» всегда есть два-три юаня карманных денег – о таком им троим и мечтать нельзя! Маои, Айцзюань и Сюэр никогда и не думали просить у папы или мамы даже фэнь на карманные расходы. Довольно и того, что им позволили учиться в этой школе.

Хуан Чжунцзе пришлось трижды ходить и разговаривать с директором, чтобы Маои, Цзюаньэр и Сюэр смогли учиться в «Школе отпрысков». На первый раз директор не согласился, на второй опять не согласился, а в третий раз настойчивый отец сказал:

– Я взял в подряд тридцать му голой земли рядом со школой и соглашусь на любые условия, если вы примете всех троих моих детей.

Спустя неделю директор дал ответ:

– Вообще-то я не должен принимать ваших детей, но ситуация уж больно особая, вы взяли в аренду пустырь под посадки, а это дело хорошее. Руководство предлагает вот что: вносите согласно правилам оплату за учебу не по месту жительства, поддерживайте развитие школы.

– Я буду, буду вносить! – Радости Чжунцзе не было продела. Детям разрешили здесь учиться! Что могло быть важнее, что достойно ещё большей гордости? На сердце наконец-то стало хоть немного спокойнее.

Итак, благодаря своему замечательному отцу дети Хуан поступили в школу при шелкопрядильной фабрике. Сюэр, совсем ещё малышка, пока постигала грамоту дома. Своей собственной тетради у неё не было, и она проказничала – писала в тетрадях брата и сестры; не зная, что писать, она просто выводила «1, 2, 3, 4, 5, 6, 7». Когда Маои и Цзюаньэр возвращались домой и видели исписанные тетрадки, им оставалось только охать да вздыхать.

Эх! Что поделать, ведь она в семье младшая…

И вот настал день, когда Сюэр наконец отправилась в детский сад.

Бабушка расшила ей ранец, мама положила в него два куриных яйца на обед, старшая сестра заплела косы. А папа? Папа приготовил для Сюэр две напутственные фразы:

– Слушайся учителя, не безобразничай. Не дерись с другими детьми, чтобы к нам не пришли жаловаться. – Вот и всё, что сказал дочке отец.

Но Сюэр и этого не услышала, она уже бежала во весь дух, чтобы догнать идущую впереди Цзюаньэр.

Учительницей оказалась белокожая и опрятная женщина в красивых очках с черной оправой. Сюэр подошла к ней и робко произнесла:

– Здравствуйте.

Сюэр глядела на учительницу, а учительница глядела на Сюэр. Поймав на себе немигающий взгляд двух черных глазок-виноградин, учительница наклонилась к девочке и спросила:

– Здравствуй, малышка. Как тебя зовут?

– Её зовут Сюэр! – помогла с ответом стоявшая рядом старшая сестра.

– Школьное имя, нужно записать школьное имя!

Цзюаньэр улыбнулась, и учительница тоже.

Сестра с братом давно уже выбрали для Сюэр красивое имя: Вэньсю[16], Хуан Вэньсю. Они решили, что, поступив в детский сад, их сестрёнка обязательно станет образованной и благовоспитанной.

Теперь Сюэр каждый день отправлялась на учёбу вместе со старшими братом и сестрой, каждый день могла играть под двумя миндальными деревьями в школьном дворе.

Учиться в школе было очень весело. Во время занятий одним ухом слушаешь урок, а другим – пение птиц в густых зарослях за окном. А из радио льётся речь девушки на путунхуа – ещё красивее птичьих трелей! Разве могли уши Сюэр слышать лишь один звук, разве могли её глаза смотреть лишь на большую классную доску? Это же такая скука!

Когда урок заканчивался, Сюэр первой выскакивала из класса и бежала к роскошным деревьям. Она устраивалась между ними на корточках и, задрав голову, начинала высматривать птичек, что пели во время занятий. А в ушах всё звучал голос девушки из школьного радио, без конца, но не надоедая.

Сюэр каждый день слушала радио, чаще всего школьный «Кодекс ученика»: «Горячо любить родину и народ… Активно участвовать в трудовой деятельности и ценить плоды труда…»

Красивый голос радиоведущей очаровывал Сюэр. Дома перед отцом на своём неуверенном путунхуа девочка частенько пыталась воспроизвести наизусть текст радиозаписи.

Каждый день, когда Сюэр возвращалась домой после учёбы, еда уже была на столе. А после ужина остаток дня у семьи проходил так: Сюэр повторяла то, что слышала в школе по радио (конечно, всего одну-две фразы, больше ей было не запомнить), а папа доставал перьевую ручку, раскрывал прописи, затем брал красную тетрадочку величиной с ладошку и принимался переписывать: «Старательно учиться, совершенствоваться день ото дня!» Попишет-попишет иероглифы, да и посмотрит на твердящую свои фразы Сюэр, а потом опять начнёт выводить аккуратно: «Думать о Родине, смотреть на весь мир!»

Вскоре семейные вечера после ужина стали совсем не такими, как в былые времена.

Теперь Сюэр переписывала папины иероглифы – перьевой ручкой, чёрточка за чёрточкой. А сама девочка учила отца путунхуа: «Горячо любить Родину и народ, активно трудиться и ценить плоды труда». С таким учителем, как Сюэр, Хуан Чжунцзе, говоривший на юго-западном диалекте, по-настоящему увлёкся изучением языка. Каждый вечер дочь пересказывала ему то, что услышала за день по школьному радио, и эти уроки доставляли ему огромную радость.

А чуть позже к разговорам на путунхуа присоединились и Цзюаньэр с Маои.

На учёбу Сюэр ходила с удовольствием, особенно ей нравилось топать в школу следом за братом и сестрой. Те заходили в трёхэтажный корпус средних классов, а она – в шестиэтажный корпус начальных классов.

Когда Сюэр носилась по школьной спортивной площадке, она очень выделялась среди хохочущих детишек в яркой новой одежде: вроде бы девочка, а одета как мальчишка – так же была одета и Цзюаньэр, когда была ученицей начальных классов. Да ну и что с того? Учиться в школе с двумя миндальными деревьями было для Сюэр истинным счастьем. Пусть даже и в старой одёжке, из которой брат с сестрой давно выросли.

– Труд почётнее всего! – часто говаривал Хуан Чжунцзе.

Когда трое его детей возвращались из школы, он каждому из них давал работу по дому.

Отложив свои ранцы, ребята брались за домашние дела: ответственный за дрова колол дрова, ответственный за уборку прибирался, а ответственный за палочки для еды – раскладывал палочки для еды. Все отцовские поручения выполнялись беспрекословно, никто не отлынивал.