Истинный смысл этих непримечательных рассуждений в том, что в моей специальности, как и в нашей стране в целом, немало трудностей. Фундамент, что мы заложили в прошлом, не слишком прочен, и, хотя после 1949 года проделано немало работы, нам сложно бороться с укоренившимися проблемами. Сейчас остается только возложить надежды на будущее и обратиться с призывом к коллегам. Давайте общими усилиями копить опыт и знания, чтобы наконец переломить ситуацию! В древности говорили: «Предки сажают деревья, а потомки наслаждаются их тенью». Так давайте будем теми, кто сажает деревья.

Утро 8 июля 1985 года

Всю жизнь я сам изучал иностранные языки и обучал им других, и обобщить весь этот опыт довольно трудно. Говорит ли это об отсутствии у меня знаний? Конечно, нет. Просто в двух словах об этом не расскажешь.

На протяжении почти тридцати лет – до 1949 года и после всех тогдашних событий – я занимал руководящую должность на факультете восточных языков Пекинского университета: занимался административными делами, а параллельно с этим вел исследования в интересующей меня области науки. Профессиональная деятельность и умственное воспитание всегда оставались для меня приоритетом; я часто бывал на всевозможных заседаниях. Вспоминаются слова товарища Фэн Чжи[25]: «При весеннем цветении и под осенней луной сколько времени мы заседаем?» Я порой шучу, что сейчас развелось много всяких «наук», и, если вдруг появится «наука о заседаниях», было бы забавно поучаствовать в исследованиях и даже написать, например, «Введение в науку о заседаниях». Думаю, книга получилась бы яркой и образной, с теорией и практикой, чтобы в будущем открылись новые возможности для наших исследований и повысился уровень их научности. Книга бы расходилась огромными тиражами, усугубляя, тем самым, и без того нелегкую ситуацию с нехваткой бумаги в издательствах…

Часто на заседаниях поднимался вопрос о методах обучения иностранным языкам. Мои коллеги-преподаватели, работающие в учебных заведениях по всей стране, должны помнить, как в этой области обстояли дела всего несколько десятков лет назад. Сколько усилий тогда было потрачено на попытки создать эффективную методику преподавания иностранных языков! Каждые несколько лет у нас появлялся новый эталон: интенсивные курсы, методика Рахманова[26], лексический анализ, способы повторения и восприятия, карточки, прямое обучение, приоритет аудирования и разговорного языка… и так было по всей стране. Стоило появиться где-нибудь очередному «передовому опыту», как мы тут же бросали все и мчались за тысячи ли, чтобы перенять его. В погоне за новым «ценным материалом», мы меняли один лекционный зал на другой, слушая проповедников «новых знаний». Все испытывали величайшее воодушевление и наслаждались собой.

Вспомнить, что из этого получилось, не составит труда. Конечно, нельзя сказать, что эксперименты с методами преподавания оказались совершенно провальными. После 1949 года мы продвинулись довольно далеко, наши достижения в изучении иностранных языков намного превосходили те, что были раньше. В то же время честным будет признать, что результаты тех поисков не оправдали затраченных на них усилий и времени. Мы до сих пор не можем с уверенностью сказать, какой метод самый подходящий, самый эффективный.

По моим наблюдениям, за прошедшие несколько лет в научном сообществе не возникало разговоров о новых методиках преподавания иностранных языков, равно как не рассматривались идеи возврата к способам обучения, имевшим место до «культурной революции». Означает ли это, что мы шагнули назад? Я бы так не сказал. Может быть, уровень обучения наших студентов сильно упал? И с этим нельзя согласиться. Все наши достижения в сфере изучения иностранных языков невозможно просто взять и отменить.

Некоторые, возможно, скажут: «Сначала вы говорите, что старые методики не оправдали затраченных на них усилий, потом говорите, что отказ от этих методик тоже не привел к каким-то успехам. Это смахивает на диалектику, а на самом деле просто жонглирование словами!» Я пока оставлю это и немного поговорю о другом.

Помню, в одном из произведений Лу Синя[27] я прочитал историю о том, как некий человек продавал на рынке средство для истребления клопов, завернутое в бумагу. Покупатель приобрел этот сверток, и, придя домой, принялся его разворачивать. Под первым слоем бумаги оказался второй, потом еще и еще, пока, наконец, не выпала крохотная записка со словами: «Ловите клопов с усердием». Думаю, эта притча не лишена практического смысла.

С изучением языков происходит нечто похожее. Я нисколько не отрицаю важности методик преподавания, но нам вовсе не нужно использовать их бездумно и все сразу. Следует помнить, что в основе любого обучения, в особенности если дело касается иностранных языков, лежат усердие и ежедневная практика. Ученик должен сам отыскать наиболее подходящий для себя метод, пусть он борется, пусть узнает, что все ценное дается нелегко.

Здесь я снова хочу поговорить о немецкой школе обучения. Не буду затрагивать теорию, сам я с ней не знаком, а заниматься сочинительством в данном случае не имею права. Поговорим о практике. Я начинал учить русский язык в Германии. Каждую неделю у нас было два занятия по два часа – всего четыре часа в неделю. На первом уроке мы повторяли вслед за учителем буквы русского алфавита, и мне показалось, что темп обучения установился довольно умеренный. После второго занятия учитель рекомендовал нам самостоятельно учить слова и грамматику, а также выполнять упражнения из учебного пособия, не дав более никаких объяснений. На уроке мы также делали задания из учебника, в том числе и на говорение, читали по-русски, переводили на немецкий, а когда делали ошибки, преподаватель поправлял нас. Примерно через две недели он задал нам прочитать рассказ Николая Гоголя «Нос». Для меня это стало настоящим ударом – понять, о чем говорится в тексте, было ну совершенно невозможно! Словарь тоже толком не помогал – мне удавалось найти только первую половину почти каждого слова, а во второй половине окончание менялось в соответствии со склонением или спряжением. Грамматика языка была мне незнакома, я непрерывно штудировал справочники в поисках информации по флективности. Из-за всего этого подготовка к часовому занятию занимала у меня пять-шесть, а то и семь-восемь часов. Это было действительно тяжело, зато за один семестр мы освоили учебник и полностью прочитали «Нос». Такой метод преподавания, как мне кажется, дает ученику возможность в полной мере проявить усердие и инициативность, поскольку предлагает сразу же погрузиться в практику. Этим своим опытом я не раз делился с теми, кому он был интересен, а в годы «культурной революции» меня обвинили в распространении «фашистских» методов обучения. Трагикомичность этой ситуации в том, что описываемый мною метод действительно был весьма распространен в Германии, но изобрели его вовсе не фашисты. Еще в XIX веке один европейский ученый говорил, что при обучении плаванию учитель должен столкнуть ученика в воду. Если тот не утонет, значит, научится плавать. Надеюсь, это просто метафора, и никто не воспользуется таким способом буквально, но в целом обучение языкам выглядит именно так. Возможно, кто-то посчитает этот метод диковатым, но лично мне так не кажется. Метод очень эффективный, и благодаря ему студенты получают шанс раскрыть весь заложенный в них потенциал.

Мне кажется, это немного похоже на усердную ловлю клопов, и пусть я говорю прописные истины, но прилежание и неустанная практика – вот залог успеха. Десятилетиями мы пытались найти наиболее эффективную методику преподавания, что вполне объяснимо, но забывали уделять должное внимание вовлеченности в процесс самих студентов. Я – «старый солдат» на этом поле боя. Мы долгое время топтались на одном месте, и вот, по прошествии стольких лет, я стою на пороге старости, имея в запасе такой опыт, от которого сам краснею. Возможно, с моим мнением согласятся не все, и мне было бы очень интересно узнать, что скажут по этому поводу мои шанхайские коллеги, преподающие иностранные языки.