– Заткни свой рот, Уж, тебя забыл спросить, – огрызнулся Портной.

Так Тамара и начала жить с Портным. Этот мужчина, которому этой зимой исполнилось тридцать два, днем работал на швейной фабрике, не стеснялся брать приписки и частные заказы, а также подворовывал. В основном у своих клиентов, и делал это очень умело. А милиция на все это закрывала глаза, так как жена какого-то вышестоящего начальства в милиции активно пользовалась услугами Портного. И всегда была довольна. Да и сам Портной шить и любил, и умел, а когда Тамара, которая так и осталась жить у преступника, поинтересовалась, зачем же он ворует, если у него есть довольно прибыльное и надежное дело, Портной, настоящее имя которого было Егор Александрович, сказал так:

– Из семьи я воровской происхожу, жить привык по понятиям, да на жизнь нечестно зарабатывать. А шитье для меня всего лишь дело любимое да пыль в глаза.

Тамара такое «увлечение» мужа, а мужем он стал ей вскоре после того, как ей исполнилось шестнадцать, не одобряла, но и не лезла. А вскоре сын у них родился, которого в честь деда Портного Олегом назвали. И вот рождение сына заставила Егора Александровича призадуматься, а может чувствовал он, что, став семьянином, уважение в их воровском мире потерял. Но когда Олежке пять лет исполнилось, пришел он к Тамаре и сказал ей за ужином:

– Принял я решение, Тамарочка, не буду я воровать больше. Ни к чему сыну у вора расти. Отныне я буду зарабатывать на жизнь честно.

Вот только не всем это решение понравилось. Был у Портного лучший друг, кореш, если говорить на жаргоне, прозвище у которого было Стервятник. За характер соответствующий такое ему дали. Да за дела его. Не понравилось ему, что от дел отошел Портной, ведь часто он его прикрывал, но, вроде, смирился со временем да успокоился. Так казалось Тамаре и Егору. Казалось.

Тамара и сама не могла понять, что разбудило ее в ту ночь, но что-то явно происходило. С кухни доносился шум какой-то. Стараясь встать максимально тихо, чтобы не разбудить сына, выскользнула Тамара на кухню и замерла, не в силах сделать ни шагу. Связанный, весь в порезах, на стуле сидел Портной, рядом лежали два уже мертвых человека, которых Тамара не знала, а Стервятник что-то вырезал на груди у мужа.

– Нет! – вскрикнула Тамара и практически сразу потеряла сознание – с такой силой ударил ее бывший кореш мужа женщину о стену.

Впрочем, очнулась она довольно быстро. Может сам Бог ей помог, может чуткое материнское сердце, а может и удар был не таким сильным на самом деле – Тамара не знала. Да только первым делом, едва взглянув на мужа, который лежал весь в крови и, судя по всему, не дышал уже, поспешила она в спальню к сыну. И как раз вовремя успела, чтобы увидеть, как Стервятник душил ее сына.

Что было дальше, Тамара помнила смутно: вот она как во сне схватила статуэтку, стоявшую на полке, вот огрела Стервятника сзади по голове, вот проверила сына. Благо, Олежка просто испугался, но не пострадал. Вот она вызвала милицию. А дальше быстрый суд, и уже Тамара оказалась в тюрьме.

– Ну ничего ты такая, – выслушав ее историю, сказала Зоя, высокая женщина тридцати лет, которую называли Вороной за тяжелый характер и неприглядную внешность: грубое лицо, которое обрамляли черные, похожие на лицо волосы. – Что скажешь, Кукла, возьмем ее под опеку?

– А давай, – согласилась верная подруга Вороны, миниатюрная девушка с нежными, почти детскими чертами, однако, не делавшими ее безобидной, скорее наоборот. Настоящее ее имя было Елена.

С тех пор началась у Тамары жизнь на зоне. Ее сильно не трогали – Ворону уважали и боялись, а Княжна, так прозвали девушку «подруги», жила только мыслью, что через десять лет она снова увидит своего сына, поэтому, по заветам семьи, честно работала, да молилась каждый день: за сына, мужа и родителей.

Когда пошел четвертый год срока Тамары, началась война. Вот тогда-то Вороне и пришел в голову гениальный план: пойти к начальнику тюрьмы с искренним желанием пойти добровольцами на фронт, а потом сбежать. Тамара желание сбежать не разделяла, а вот пойти защищать Родину искренне хотела. Поэтому к начальнику пошли все втроем. Та долго сомневалась, однако в конце концов в часть их отправили. И вот через некоторое время после начала службы Ворона и Кукла снова заговорили про побег. План был прост: убивают часового и сбегают. Да и день решили подгадать специально такой, чтобы в карауле стоял кто-то из их роты, мол, своих убивать проще, так как их лучше знаешь.

– Ну вот они и решили бежать завтра, – Тамара затушила очередную самокрутку о стену. – У нас как раз несколько бойцов в караул идет. А я не хочу с ними, понимаешь, – она взглянула в кажущиеся огромными от ужаса глаза Иры. – Западло им, видите ли, на красноперых пахать, – сплюнула слюну. – Не хочу такого.

– Мы что-нибудь придумаем, – голос девушки звучал уверенно. – Честное комсомольское.

– Если ты мне поможешь, – не то, чтобы Тамара верила в это, но все-таки… – Век за тебя Бога молить буду.

– Помогу, – серьезно пообещала Ира.

То, что рассказала Тамара, выбило меня из колеи настолько, что уснуть я так и не смогла. Итогом моих размышлений стала только одна, кажущаяся самой дельной мысль: поговорить с Йосей. Как-то незаметно я стала доверять нашему командиру отделения настолько, что казалось, что если он ничего сделать не сможет, то хотя бы подскажет, как действовать мне.

За завтраком я специально подгадала время так, чтобы закончить трапезу одновременно с Димой и, стараясь не смотреть в сторону Тамары, тихо шепнула парню:

– Мы можем с тобой поговорить?

– Можем, – кивнул он.

Мы пошли в ту курилку, в которой любили заниматься во время самоподготовки. Йося закурил самокрутку. Вообще, в отличие от Молчуна, курил он редко, но вчера ему здорово досталось. Двое солдат из нашего первого отделения решили сбегать в самоволку в город, и разумеется, попались патрулю. Этих двоих отправили на гауптвахту, но и Йосе с Никитой досталось от лейтенанта Мартынова, а потом Никита получил еще раз от старшего сержанта на орехи.

– Чего хотела-то? И не тяни кота за хвост, мне сегодня в караул заступать.

Я, сглотнув, пересказала все, что мне рассказала ночью Тамара. Дима слушал внимательно, не перебивая, а когда я закончила рассказывать, поднял на меня пристальный взгляд светло-серых глаз. Довольным он не выглядел.

– Значит так, жди меня здесь, я скоро вернусь, – хмуро произнес старший сержант.

Он действительно пришел быстро и не один, а с Тамарой. Та выглядела испуганной и растерянной.

– Сейчас пойдем к командиру, – объявил старший сержант. – Расскажите, что за сон на двоих был у вас сегодня ночью.

– Это был не сон, – начала было Тамара, но хватило лишь одного взгляда со стороны Йоси, чтобы она замолчала.

– Ну, товарищи красноармейцы, – произнес подполковник, стоило нам только войти в кабинет. – С чем пожаловали?

Йося посмотрел сначала на меня, потом на Тамара, сделал шаг вперед и начал рассказ. Подполковник выслушал его, не перебивая.

– Что ж, – произнес он, стоило Йосе замолчать. – К вашему счастью, подозревал я о чем-то подобном, но, я думаю, вы понимаете, что бывает за дезинформацию, верно?

– Так точно, – отозвался Дима.

– Тогда слушаем меня внимательно. И начну я со старшего по званию. Старший сержант Давыдов!

– Я!

– За то, что вы попытались в день несения караульной службы самовольно покинуть часть, назначаю вам трое суток ареста. И радуйтесь, что не дошло до трибунала.

– Но…, – невольно вырвалось у Йоси.

– Вы хотите поспорить со старшим по званию? – приподнял бровь подполковник.

– Никак нет, – хмуро отозвался Дима. Его и так светлая кожа, казалось, побледнела. Я с трудом удержала себя, чтобы не прижать ладонь ко рту. Часы на стене у Сергея Ивановича подтверждали, что у старшего сержанта еще час в запасе. За что его так?..

– Хорошо, – подполковник ненадолго вышел в коридор, а вернулся уже в сопровождении двух солдат при оружии.