– Привет? – Его приветствие больше походило на вопрос. Но этот голос.

Мои внутренности из желе превратились в сталь, а если бы не журчание воды и приближающиеся голоса, то я бы расслышала скрип собственных зубов. Всего на мгновение недобрая усмешка промелькнула на лице парня, уступив место новой приветливой улыбке.

– Какого черта ты тут делаешь? – стиснув зубы, спросила я. Мне стоило огромных усилий не вцепиться ему в лицо ногтями.

– Малышка Ливи научилась ругаться, – восхищенно присвистнул Доминик.

Сюрприз, придурок. Спасибо Керри и ее урокам общения с проходимцами, посещающими наше шоу.

Я задавалась вопросом, в какой из прошлых жизней умудрилась так облажаться, что в этой меня снова и снова швыряло с небес на землю. Чем заслужила такое пристальное внимание неудачи и когда это все закончится?

К моему большому облегчению, родители вышли на задний двор в сопровождении Карсона Каллахана и все внимание переключилось на него. Этот мужчина до чертиков пугал меня с тех самых пор, как десять лет назад чуть не убил отца прямо на моих глазах. Я понятия не имела, что случилось тем вечером, но спустя годы усвоила, что в нашем мире дела чаще всего вершатся благодаря применению силы. Отец Доминика всегда был одним из самых могущественных людей Бостона, в то время как мой бестолковым бараном плелся за ним по пятам, то откусывая части от общего бизнеса, то получая дубинкой за воровство.

Я презирала их обоих, хотя своего отца в меньшей степени, но это не меняло того факта, что оба мужчины наживались на истязании и убийстве животных, финансовых махинациях и бог пойми чем еще, во что я даже не хотела вникать. Всякий раз, расплачиваясь за кофе в «Старбаксе», клялась, что найду способ зарабатывать честным путем, ненавидя себя даже больше, чем все, за что они ратовали.

Несмотря на яркое солнце, тени на заднем дворе сгущались, а взгляды родителей и пары внезапно нагрянувших Каллаханов были прикованы ко мне, отчего сделалось еще больше не по себе. Это странное сборище могло означать только одно – теперь меня точно заставят работать в компании. Холодный пот заструился по спине, вызывая озноб.

– Что происходит? – обратилась я к отцу, старательно игнорируя пристальный взгляд серо-синих глаз и свое желание пнуть Доминика ногой в пах.

– Думаю, нам лучше зайти в дом, – кротко проговорила мама, стоя за спиной отца и держась за подол его пиджака, как утопающий держится за спасательный круг.

– Поговорим в кабинете, – выдохнул отец, а его взгляд, брошенный в сторону мистера Каллахана, будто пообещал что-то зловещее и жестокое.

Боже.

Внутренности скрутило тугим узлом, пока я наблюдала за двумя мужчинами, поодаль друг от друга направляющимися в сторону дома. Мама семенила следом за отцом, и только один человек ненадолго задержался у пруда. Он все еще смотрел на меня, оценивая реакцию на его внезапное появление. Но я не была бы собой, если бы снова позволила ему прочитать на моем лице хотя бы одну эмоцию, кроме всепоглощающей злости.

Гордо вздернув подбородок, обогнула Доминика и пошла за родителями, чтобы узнать, в чем дело и почему в некогда пустом доме в одночасье стало так многолюдно. Чувствовала, как упрямые глаза таращатся мне в спину, изо всех сил стараясь не вскинуть руку с красноречивым жестом в виде среднего пальца. Мои шаги были тверды, но вот цунами в душе сметало часть фундамента той решимости, с которой я вышла в сад каких-то сорок минут назад.

Кабинет отца был, пожалуй, худшим выбором места для того, чтобы сбавить градус напряжения между собравшимися. Глава нашей семьи сидел за столом, вертя в руках незажженную сигару. Мы с мамой присели на диван, и ее рука тут же нашла мою, сжимая крепче тисков. Я обеспокоенно посмотрела на женщину, чей рот нервно подергивался, а взгляд был прикован к полу. Она никогда не была королевой драмы, но сейчас выглядела так, будто репетировала истерику перед полномасштабной киношной сценой.

Каллаханы уселись в скромные кресла для посетителей, но словно заполнили собой все тесное пространство кабинета, подобно истинным его владельцам держась величаво и царственно, если не считать подлокотного костыля, прислоненного к левой ноге Доминика, и шины, натянутой поверх брюк.

– Итак, – мой голос звучал слабее, чем хотелось бы. – Кто-нибудь наконец объяснит, что происходит?

Рука мамы сжималась сильней, до тех пор пока мои пальцы не посинели от нарушенного кровообращения. Если это был сигнал, чтобы я заткнулась, то следовало начать разговор с чего-то более впечатляющего, чем тихое молчание, или хотя бы предупредить меня о том, что сюда завалится предмет моей подростковой одержимости под руку со своим отцом.

– Мы с твоим отцом как раз собирались сообщить важную новость, – начал мистер Каллахан. Из всех присутствующих он выглядел самым довольным, заставляя меня напрячься и податься вперед в ожидании следующих слов. – Много лет назад мы подписали одно соглашение, которое должно вступить в силу незамедлительно.

Его речь оборвалась, но понимания у меня не прибавилось, поэтому в поисках ответа взглянула на отца, чье лицо в полумраке кабинета выглядело почти серым. Мрачные синяки усталости залегли на складках осунувшегося за неделю лица. Теперь было ясно, что заставило его изводить себя: он боялся за свой драгоценный бизнес или вроде того. Но, даже если компания была почти что общей, я не собиралась работать на Каллаханов.

– И что мешает вам привести план в исполнение? – нетерпеливо спросила, чувствуя, как снова попадаю в ловушку нежелательного взгляда. Я поочередно посмотрела на мужчин, нарочно не задерживаясь на Доминике, но успела отметить его напряженную позу и мрачный вид, говорящий, что он тоже не в восторге от пребывания здесь.

– Сразу к делу, а она мне нравится, – хохотнул мистер Каллахан. – Честно сказать, абсолютно ничего не мешает, верно, старина? – обратился он к моему отцу.

Тот громко откашлялся, глядя на маму, и я почувствовала, как на наши сжатые ладони капают слезы.

– Оливия, – тихо прошептал отец, – мне жаль, что я был глупцом и сделал то, что когда-то посчитал верным. – Он выдержал паузу и наконец нашел в себе силы посмотреть на меня, чего не делал все последние семь дней. – Карсон и я заключили договор, целью которого было объединить наши ресурсы. Самым крепким из всех известных нам союзов являлся брак.

Да неужели? Большей чуши я, пожалуй, не слышала. Однако что-то подсказывало, что тропа, на которую мы ступали, была еще более ухабистой, чем казалось изначально, а меня и без того уже начинало укачивать.

– И говоря это, вы намекаете на… – хотела ли я слышать продолжение?

– Союз между тобой и моим сыном Дэмиеном должен был решить нашу проблему, – просто ответил мистер Я-Несу-Несусветную-Чушь.

– Но ведь… – начала было я.

– Его больше нет, – кивнул мистер Каллахан. От меня не ускользнуло, сколько сожаления было в его голосе, хотя мне сей факт не приносил облегчения, ведь по какой-то причине они все равно были здесь. Я встретилась глазами с Домиником, ожидая увидеть в них опровержение того, что пока еще не было озвучено.

Пожалуйста, скажи, что это не то, о чем я думаю.

Словно высеченное из камня, его лицо ничего не выражало, поэтому я сделала глубокий вдох, облизав пересохшие губы, и на секунду прикрыла глаза. Я давно уже привыкла к кошмарам, так что может сделать еще один, если в конечном итоге все равно проснусь?

– Я ожидаю, юная леди, что вы с моим вторым сыном вступите в брак не позднее наступления осени, – твердо проговорил Каллахан.

С его вторым сыном. Осень через пять месяцев. Это какой-то абсурд.

– Отец? – Я снова посмотрела на мужчину, что по какой-то неизвестной мне причине был тих, как мышь, и не рвался вышвырнуть наглецов из нашего дома. Он пялился на свои руки, будто в них были ответы.

– Прости, Лив, я сделал все, что было в моих силах, – отец покачал головой.