Люси отвернулась. Для нее это стало откровением. Все, что она до сих пор слышала об Итане, указывало только на то, каким он был хорошим. Ей и в голову не приходило, что Розалинда может таить обиду на своего покойного мужа. Если уж она...

- Прошло много месяцев прежде, чем я смогла отпустить Итана, - тихо, почти про себя произнесла Розалинда. - Простить за то, что пошел на дуэль, хотя знал: противник лучше фехтует. Я лишь недавно...

Люси подняла взгляд.

- Что?

- Я... выехала на прогулку с джентльменом.

- Простите, но Саймон говорил, что ваша репутация...

- Погублена. - Лицо Розалинды покрылось румянцем. - Для высшего света - да. Мой джентльмен - поверенный суда, он утрясал вопрос с поместьем Итана. Надеюсь, вы не станете хуже про меня думать?

- Нет. Конечно же, нет. - Люси поймала руку Розалинды. - Я счастлива за вас.

Светловолосая женщина улыбнулась.

- Спасибо.

- Я лишь хочу, - прошептала Люси, - чтобы и Саймон обрел такой же покой.

- Он нашел вас. Когда-то я не верила, что он вообще женится.

- Да, но у меня не получается с ним разговаривать. Он не слушает, не признает, что совершает убийство. Я... - Люси слепо отвернулась, ее глаза наполнились слезами. - Я не знаю, что делать.

Она почувствовала, как Розалинда положила руку ей на плечо.

- А если ничего и нельзя поделать? Возможно, он должен справиться с этим сам.

- А если не сможет? - начала Люси, но в эту секунду в комнату внеслась Кармашек, и пришлось отвернуться, чтобы спрятать слезы.

Вопрос без ответа повис в воздухе.

Если Саймон не сможет победить собственных демонов, если не перестанет убивать других, то разрушит себя. Может, Розалинда права, и Люси действительно бессильна прервать этот гибельный путь. Но нужно хотя бы попытаться.

Наверняка существует кто-то еще, кто разделяет ее чувства, кто не желает этой дуэли с сэром Рупертом. Будь это допустимо, Люси пошла бы к Кристиану, но, судя по реакции молодого человека на дуэль с лордом Уокером, вряд ли его растрогают ее доводы. Мало кто может понять чувства жены. Люси выпрямилась. Жена. Сэр Руперт женат. Если удастся переманить его супругу на свою сторону, то, возможно, вместе они смогут остановить...

- Тетя Люси, - воскликнула Кармашек, - а вы не пойдете пробовать кухаркины пирожки? Они такие вкусные!

Люси сморгнула и сосредоточила взгляд на девчушке, что дергала ее за руку.

- Боюсь, милая, что прямо сейчас не получится. Мне нужно навестить одну леди.

Глава 17

Саймон обрезал засохший лист с куста роз сорта Rosa mundi. Во влажном воздухе оранжереи витали ароматы прелых листьев, земли и слабый запах ложной мучнистой росы. Но все перекрывало благоухание розы, перед которой сейчас стоял виконт. На кусте распустились четыре бело-малиновых бутона, совершенно не похожих друг на друга. Очень старый, но по-прежнему любимый сорт.

Саймон подобрал со стола упавший туда обрезанный листок и выбросил в ведро. Иногда на отмерших листьях гнездились вредители, которые, по недосмотру садовода, легко могли перекинуться на здоровые растения. Поэтому Саймон взял в привычку убирать все по ходу дела. Даже мельчайшая соринка в дальнейшем могла повлечь гибель всех растений, стоящих на столе.

Саймон перешел к следующей розе, Centifolia muscosa, больше известной как моховая роза. Листья радовали зеленым блеском здорового растения, а аромат был приторно-сладким. Ее лепестки, сочные и волнистые, накручивались друг на друга, бесстыдно обнажая в центре зеленые чашелистики. Если бы розы превратились в женщин, моховая стала бы распутницей.

Сэр Руперт – последний из заговорщиков. Или, скорее, последний из противников. С какой стороны ни посмотри, разобраться с ним нужно. Отрезать и выбросить. Ради Итана Саймон обязан закончить это дело. И ради Люси, чтобы быть уверенным – его прошлое и его враги ей не угрожают. Но от того факта, что сэр Руперт – калека, виконту никуда не деться. Саймона одолевали сомнения, пока он рассматривал розу сорта «Йорк и Ланкастер», у которой на одном кусте красовались и белые, и розовые цветы. Виконту претила мысль о дуэли с увечным. Это же просто убийство, откровенное и безжалостное. У старика нет ни единого шанса; да и Люси против дуэлей. Возможно, она, его неумолимый ангел, бросит Саймона, если узнает, что он вновь собирается драться. Виконт не хотел ее терять. Не мог представить себе, каково будет просыпаться без Люси. При одной только мысли об этом у него задрожали пальцы.

Четверо мертвы, разве этого недостаточно? «Достаточно ли этого, Итан?»

Саймон развернул внешне здоровый лист розы «Йорк и Ланкастер» и обнаружил рой тли, высасывавшей из растения жизнь.

Дверь оранжереи распахнулась.

– Сэр, вам не позволено… – увещевал ворвавшегося возмущенный и растерянный голос Ньютона.

Саймон повернулся навстречу посетителю, что осмелился потревожить его покой.

По проходу мчался Кристиан с бледным и расстроенным лицом.

Ньютон в смятении пытался остановить гостя.

– Мистер Флетчер, пожалуйста…

– Все в порядке… – начал было Саймон.

Кристиан ударил его в челюсть.

Виконт пошатнулся, наткнулся на стол, перед глазами поплыло. Что?

Горшки посыпались на пол, черепки разлетелись по проходу. Саймон выпрямился и принял боевую стойку, готовясь защищаться, как только зрение прояснится, но противник просто стоял рядом, грудь его тяжело вздымалась.

– Какого дьявола… – начал было Саймон.

– Вызови меня на дуэль, – прорычал Кристиан.

– Что? – удивленно моргнул виконт. Челюсть запоздало начала пульсировать от боли. Иддесли заметил, что вазон с моховой розой упал на пол и разбился, два основных ее стебля сломались. Соцветия ботинком растоптал Кристиан, и аромат подобно панегирику вздымался над погибшим растением.

Ньютон поспешил покинуть оранжерею.

– Вызови меня на дуэль. – Кристиан угрожающе поднял сжатую в кулак ладонь правой руки. – Или мне снова тебя ударить?

Флетчер смотрел на противника широко раскрытыми холодными глазами, ни намека на юмор в них не отражалось.

– Мне бы этого не хотелось. – Саймон ощупал челюсть. Раз он может разговаривать, значит, кость цела. – С чего бы мне желать дуэли с тобой?

– А ты и не желаешь. Ты хочешь драться с моим отцом. Но он стар, и у него больная нога. Он едва может ходить. Даже ты мог бы почувствовать угрызения совести, вызывая на дуэль увечного.

– Твой отец убил моего брата. – Саймон опустил руку.

– Поэтому ты должен вызвать его на дуэль, – кивнул Кристиан. – Я понимаю. Я видел, как ты убил двоих, помнишь? Последнее время я только и делал, что наблюдал, как ты выполняешь долг перед семьей – или долг чести, хотя ты и отказываешься использовать это слово. И ты на самом деле ожидаешь от меня чего-то меньшего? Вместо отца вызови на дуэль меня.

Саймон вздохнул.

– Я не…

Кристиан снова ударил его в лицо.

Саймон шлепнулся на задницу.

– Черт! Прекрати. – Сидя в грязи на полу собственной оранжереи, Иддесли чувствовал себя полным идиотом. Боль пронзила подбородок. Теперь уже вся левая сторона лица горела огнем.

– Я буду продолжать, – раздался над ним голос Кристиана, – до тех пор, пока ты не согласишься. Я видел, как ты вынудил тех двоих вызвать тебя на дуэль. Я хорошо учусь.

– Ради бога…

– Твоя мать была портовой шлюхой, твой отец – ублюдок! – с покрасневшим лицом вскричал Кристиан.

– Господи. – Неужели юноша сошел с ума? – Я объявил войну твоему отцу, а не тебе.

– Я соблазню твою жену…

«Люси!» - вскинулась примитивная часть мозга Саймона. Он отбросил неуместную мысль прочь. Кристиан попросту грязно играет.

– Я не хочу дуэли с тобой.

– А если она не поддастся, увезу ее силой и надругаюсь над ней. Я…

Нет. Саймон вскочил на ноги, заставляя соперника отступить к скамейке.

– Держись от нее подальше.

Кристиан вздрогнул, но не замолчал.