– Ты так на меня смотришь, что я еще больше твердею. – Голос его был грубым, почти хриплым. – А у меня и без всякой помощи встает, когда ты рядом.

В ответ на слова мужа Люси опустила веки. Она хотела узнать, каков он на вкус, делать с ним такое, о чем имела лишь смутное представление. Больше. Она желала большего.

– Хочу оказаться в тебе, – гортанно произнес Саймон. – Оставаться в тебе всю ночь, просыпаться, окруженный тобой, заниматься любовью, прежде чем ты откроешь глаза. – Он встал над ней на четвереньки. Выражение лица его не было добрым, и она упивалась этой первобытной дикостью мужа. – Кабы я мог, посадил бы тебя на колени, милый ангел, и, проникнув в тебя, держал так весь ужин. Кормил бы тебя клубникой со сливками и не двигался. Вокруг нас услужливо сновали бы лакеи, не ведая ни сном ни духом, что мой член покоится в твой сладкой пещерке. Нас бы закрывали твои юбки, а ты сидела бы смирно-смирно, дабы никто не догадался.

От его похотливых слов в ней неистово запульсировало желание. Она сжала ноги, беспомощно внимая грешным, запретным речам.

– А после ужина, – прошептал Саймон, – отослал бы слуг. Спустил лиф платья и сосал бы твои соски, пока ты не кончишь, покрывая влагой мой член. И даже тогда бы не отпустил.

Люси содрогнулась.

Он нежно поцеловал ее в шею, ласки его совершенно не вязались с грубыми словами.

– Я бы положил тебя на стол. Очень осторожно, так осторожно, чтобы не разъединить нас, и занимался бы с тобой любовью, пока оба мы не разразились криком. – Его шепот касался ее кожи. – Ничего не могу с собой поделать. Не знаю, как совладать с чувствами. Мечтаю заниматься с тобой любовью в карете, в библиотеке, о боже, на улице при свете дня, лежа на зеленой траве. Вчера я битых полтора часа подсчитывал, как скоро достаточного для того потеплеет.

Столь соблазнительные, столь порочные его мечты почти пугали Люси. Она не полагала себя чувственной, однако рядом с Саймоном тело отказывалось ей повиноваться и всецело отдавалось наслаждению. Перегнувшись, он задрал юбки Люси, оголяя ее ниже талии. И посмотрел на то, что открыл взору.

– Я жажду этого. – Саймон положил руку на место соединения ее бедер. – Постоянно. Хочу заниматься этим, – он развел ей ноги и стал медленно опускаться, пока твердая его плоть не устроилась меж ее складочек, – все время.

Люси застонала. Что он с ней делает?

– Ты тоже этого хочешь? – Муж двигался, не проникая в нее, упираясь плотью во влажный вход. Терся о чувствительный бугорок.

Люси беспомощно изогнулась, постанывая.

– Хочешь? – прошептал Саймон, приникнув губами к волосам на ее виске. И еще раз подался вперед бедрами.

Наслаждение.

– Я…

– Хочешь? – Саймон прикусил мочку ее уха.

– О. – Она ни думать не могла, ни проговорить слова, какие он ожидал. Могла только чувствовать.

– Хочешь? – Заключив груди в ладони, он ущипнул ее соски, продолжая свои движения.

И Люси кончила, прижимаясь к нему бедрами, созерцая звезды за закрытыми веками, издавая бессвязные стоны.

– Боже, ты прекрасна. – Заняв нужное положение, Саймон толкнулся в нее.

Люси ощутила укол, легкую боль, но ей уже было все равно. Она хотела чувствовать его внутри себя. Ближе, как можно ближе. Приподняв ей ногу за колено, он снова толкнулся. Открытая, готовая, Люси стонала в ответ на тяжелое дыхание Саймона. Еще толчок – и он вошел в нее до упора.

И облегченно охнул.

– Тебе больно? – спросил Саймон.

Люси покачала головой. Почему он замер?

В лице его читалось напряжение. Склонив голову, он нежно, едва касаясь, поцеловал жену.

– В этот раз я не причиню тебе боли.

Он потянул вверх второе ее колено, пока Люси не раскрылась под ним полностью. И налег всем весом. Она застонала. Тело его уместилось именно там, где должно, и Люси очутилась в раю.

– Тебе хорошо? – пробормотал Саймон, сделав круг бедрами.

– М-м-м, да.

Он натянуто улыбнулся. И снова налег. Затем поцеловал, долго, соблазнительно лаская языком, и пока рот его вел любовную игру с ее ртом, бедра давили требовательно и неустанно. Растворившись в сладострастном дурмане, Люси не сознавала, сколько они занимались любовью. Время будто нарочно остановилось, дабы их окутало коконом плотского наслаждения и чувственной гармонии. Люси крепко прижимала к себе Саймона. Своего мужа. Своего любовника.

Внезапно он напрягся, движения стали жестче, быстрее.

Судорожно дыша, Люси обхватила ладонями его лицо в желании быть с ним, когда это случится. Еще один резкий толчок, и она, прежде чем мир вокруг завращался, почувствовала внутри горячее семя Саймона. Губы его смягчились. Однако Люси продолжала целовать мужа, скользя языком по нижней губе, пробуя его рот на вкус.

Саймон приподнялся, но она удержала его за руки.

– Останься.

Он посмотрел на Люси.

– Останься со мной. На всю ночь. Пожалуйста.

Губы его изогнулись в легкой улыбке.

– Навсегда, – прошептал он.

Глава 13

- Для вас это не игра, верно? – спросил Кристиан несколько вечеров спустя. Он говорил тихо, но Саймон все равно беспокойно огляделся вокруг.

Театр Друри-Лейн кишел людьми, как раздутый труп – опарышами. Для себя, жены, невестки и друга Саймон выхлопотал роскошную ложу на втором ярусе. Та располагалась довольно близко к сцене, чтобы видеть белки глаз актеров, и достаточно высоко, чтобы до нее не долетели шальные овощи, если представление вдруг окажется паршивым. Чернь в партере внизу вела себя относительно прилично. Работающие на этаже проститутки держали соски прикрытыми – по большей части. Гул не мешал Саймону слышать, как играющий весьма пожилого Гамлета Дэвид Гаррик произносит свои реплики. Конечно, помогало и то, что мощью легких актер не уступал базарным торговкам.

- Черт возьми, - рокотал Гаррик, - или, по-вашему, на мне легче играть, чем на дудке?

В ярком свете ламп четко различались брызги слюны.

Саймон поморщился. Если уж приходилось иметь дело с Шекспиром, ему больше нравилось читать Барда, чем посещать представления по его пьесам. Саймон мельком взглянул на Люси. Она была очарована, его ангел: с полузакрытыми глазами и приоткрытым ротиком жена следила за происходящим на сцене. Алые бархатные занавеси, обрамляющие ложу, образовывали чудный фон для ее бледного профиля и темных волос. Люси была почти нестерпимо красива.

Саймон отвернулся.

- О чем вы?

- Вы знаете, - нахмурился Кристиан. – О дуэлях. Почему вы убиваете этих людей?

- А вы как думаете? – приподнял бровь Саймон.

Молодой человек покачал головой.

- Поначалу я предположил, что это вопрос чести, что они оскорбили какую-то близкую вам леди. – Он бросил взгляд на Розалинду и быстро его отвел. – До меня дошли слухи… Точнее, их пересказывали везде пару лет назад, незадолго до гибели вашего брата.

Саймон ждал.

- А потом я предположил, что, возможно, вы желаете обрести репутацию. Славу человека, который дрался на дуэлях и убивал противников.

Саймон подавил смешок. Славу. Боже, что за глупость.

- Но после Джеймса… - Кристиан в замешательстве посмотрел на собеседника. – Вы сражались с такой свирепостью, с такой лютой злобой. Здесь должно быть что-то личное. Что этот человек вам сделал?

- Убил моего брата.

У Кристиана отвисла челюсть.

- Итана?

- Тс-с. – Саймон покосился на Розалинду. Но та, хотя и очевидно менее заинтересованная пьесой, чем Люси, все равно не сводила глаз со сцены, и виконт вновь переключился на Кристиана. – Да.

- Как?..

- Не здесь. – Иддесли нетерпеливо нахмурился. С чего бы ему вообще утруждать себя объяснениями?

- Но вы ищете следующего.

Саймон подпер ладонью подбородок, наполовину прикрыв рот.

- Откуда вы знаете?

Кристиан раздраженно поерзал в золоченом, обитом бархатом кресле.

Саймон глянул на сцену. Гамлет подбирался к коленопреклоненному дяде. Принц Датский поднял меч, протараторил строфу… и вновь убрал клинок в ножны, потеряв еще одну возможность отомстить. Саймон вздохнул. Эта конкретная пьеса всегда казалась ему скучной. Почему принц просто не убил дядю и дело с концом?