Заплетаю косу и смело направляюсь в свой новый рабочий день. На любимую работу.

Наверное, неплохо бы что-то принести своим новым коллегам…

Прохожу мимо нарядной витрины кондитерской, и гениальная мысль рождается у меня в голове.

Ну конечно же, пончики! Во всех голливудских фильмах полицейские едят пончики, а в моей любимой «Убойной силе» пьют чаи! Ну вот пусть и пьют свои чаи с пончиками!

– Мне, пожалуйста, двенадцать пончиков! – прошу я девушку за витриной.

– Вам каких? – спрашивает она меня, и я разглядываю глянцевые ряды.

И совершенно на автомате прошу:

– Шесть вишнёвых.

И далась мне эта вишня! И снова вспоминаю этот ужасный и постыдный инцидент с вишнёвым красавчиком…

Он так и не объявлялся, и я даже не знаю, радоваться этому или грустить.

Потому что мне грустно от того, что он больше не поцелует меня тем сладким ягодным поцелуем…

И тут же добавляю:

– И шесть клубничных!

И с розовой коробкой наперевес я врываюсь в неприступное здание полицейского участка по Центральному округу.

Иду по коридору, широко улыбаясь и сияя от счастья, и вижу, как все оглядываются на меня. Мои будущие коллеги.

– Вы посмотрите только, какая клубничка к нам пришла, – слышу я смешок за спиной, и резко оборачиваюсь.

Но все лица непроницаемы. Мне послышалось.

Прохожу в кабинете к полковнику Кошкину. И вижу такое знакомое и родное лицо дяди Вани. Ведь Иван Иванович Кошкин – лучший друг моего папы, и это он меня позвал к себе в отдел.

Моего папы больше нет, а вот его друг остался… И он всегда и во всём помогает мне.

– Привет, малинка! – встаёт он из-за стола. – С первым рабочим днём тебя! Ну как, готова?

– К выполнению службы готова! – радостно рапортую я.

– Ну ничего, ничего, – приобнимает меня по-отечески дядя Ваня. – Пообвыкнешься немного. Пристреляешься. Начнёшь пока с бумажной работы. Зачем сразу в бой бросаться?

Но Кошкин не понимает, что я уже сейчас хочу в бой! Хочу сразу ловить преступников и бандитов. Я ведь для этого и училась!

А ещё – чтобы стать такой же, как мой папа…

– А это что у тебя? – кивает он на мою коробку.

– Угощайтесь, дядя Ваня, – протягиваю я ему пончики. – С вишней и клубникой.

– Спасибо, – достаёт полковник розовый пончик. – Вот и отлично. Пойдёшь в отдел к Вишне! Точнее, к майору Вишневскому! Он у нас очень опытный и профессиональный сотрудник, всему тебя научит. И мне будет так за тебя спокойнее, – с удовольствием откусывает Кошкин пончик. – С нашим Вишней не забалуешь. Суровый начальник. Только, пожалуйста, никаких дядей Ваней при коллегах, – многозначительно смотрит он на меня.

– Ну конечно, товарищ полковник! – радостно рапортую я и приставляю руку к козырьку. Ну или куда-то там к виску.

Для проформы.

И теперь, когда я иду по коридору с полковником, то уже ловлю на себе уважительные взгляды, потому что полковник Кошкин – один из самых опытных и лучших сотрудников города, и я даже не побоюсь сказать, что и страны!

Особенно теперь, когда его лучший друг и напарник, мой папа, Яков Дунаевский, погиб. При исполнении служебных обязанностей.

– Смотрите, какую я вам красавицу и помощницу привёл, – распахивает дверь и с порога заявляет дядя Ваня куда-то вглубь просторной комнаты.

И я протискиваюсь в кабинет, лучезарно и приветливо улыбаясь во весь рот. Надо понравиться своим будущим коллегам.

Особенно этому суровому майору Вишне, опытному оперативному работнику.

– Здрасьте! – немного осипшим от волнения голосом пищу я. Оглядываюсь.

В комнате четыре стола. За тремя сидят мужчины: двое приветливо смотрят на меня, а третий сидит спиной, уткнувшись в монитор.

– Добрый день, – встаёт и подходит ко мне белобрысый парень.

– Вот, знакомься, это Вася Галкин, наш оперуполномоченный, – представляет его дядя Ваня.

И я с улыбкой отвечаю:

– Очень приятно. Угощайтесь, – и протягиваю ему коробку с пончиками. – Вот, Вишнёвые и клубничные, выбирайте, – предлагаю я.

– Спасибо, – улыбается Вася, и к нам подходит второй мужчина.

– А это Олег Рачков, – продолжает представлять моих новых коллег полковник.

– Очень приятно, – жму я руку и протягиваю свою коробку. – Вишнёвые или клубничные?

– Вишнёвые, конечно, – смеётся Олег и оглядывается через спину на мрачнюгу за монитором.

Так где же этот хвалёный майор? Может, на выполнении секретного задания?

Ой, я сама-то забыла представиться!

– Аврора, – отвечаю я ребятам. – Забыла назвать своё имя. Аврора Дунаевская.

И тут слышу, как резко отодвигается стул. Со скрежетом. Скрипом.

Мы все смотрим на мужчину, которых резко встаёт из-за компьютера и направляется к нам.

И у меня всё сжимается внутри от страха.

И от волнения. Потому что этот тот самый красавчик-маньяк из клуба.

– Вот, подмогу тебе привёл, свежие кадры, – представляет меня дядя Ваня моему новому начальнику. – Только из университета, со свежей головой и новыми знаниями, – довольно добавляет он, откусывая большой кусок от пончика.

– Дддобрый день, – заикаясь, бормочу я, выставляя перед собой, как щит, свою коробку с пончиками. – Угощайтесь, – тычу я ему в грудь своё угощение.

Словно это спасёт меня от возмездия.

– Вот, наш самый лучший оперативный работник, – с гордостью представляет Кошкин своего подчинённого. – Майор Даниил Сергеевич Вишневский. Лучший сыскарь в городе! Гроза всех бандитов и преступных кланов!

– Очень приятно, – бормочу я, пока майор нависает надо мной всей своей громадиной. И я вижу еле заметные следы от синяков на его красивом и мужественном лице. И желваки, которые ходят от злости под кожей на его квадратных скулах.

Синяков, которые я ему наставила! Вот позор!

– Угощайтесь, пожалуйста, майор Вишня, – бормочу я, и тут же испуганно поправляю себя. – Простите, Даниил Сергеевич… Вот, вишнёвые, самые вкусные…

И теперь всё встаёт на свои места…

И оружие. И наручники…

Кроме тех самых роз и поцелуев. Они не вписываются в общую канву.

Он полицейский, но не маньяк. И он просто хотел поцеловать меня.

И, возможно, заняться со мной любовью. И тут я густо краснею, вспоминая его агрегат, который я невольно увидела там, в спальне, когда спало полотенце.

И по которому я заехала со всей своей силы каблуком…

Мне так стыдно, что хочется провалиться сквозь пол.

– Спасибо, я сыт, – рявкает майор, испепеляя меня взглядом. Потирая переносицу. По которой я на днях заехала коленом.

И обращается уже к дяде Ване:

– Иван Иванович, мы тут вообще-то, работаем. Некогда мне тут стажёров развлекать. Вон у Сидорова много свободного времени. Они кражами занимаются и телефонным мошенничеством, им как раз нужны помощники бумажки заполнять, – недовольно рыкает он.

И у меня всё обрывается внутри. Не для того я шла сюда, чтобы седеть и заниматься обзвоном.

Хочу настоящую работу. Горячую. С погонями и опасностями. Ловить настоящих преступников и убийц! И я со страхом и мольбой смотрю на дядю Ваню.

Только бы он не передумал! На самом деле, там безопаснее, а он всегда старался оберегать меня…

– Отставить, – мягко рявкает полковник. – Молодёжь надо воспитывать и направлять. А лучше тебя никто это не сделает. Вот и займись воспитанием кадров, – говорит, как отрезает, Иван Иванович, уже направляясь к двери. – Вон дело по наркокартелю стоит колом, а с меня, между прочим, результат требуют, когда будут наработки?! – останавливается он и сверлит взглядом Вишню, переводя его на притихших Рачкова с Галкиным, которые так и застыли с непрожёванными кусочками пончиков во рту.

– Занимаемся, Иван Иваныч, занимаемся, – неуверенно отвечает майор Вишневский и с такой злобой глядит на меня, что мне хочется с прятаться сразу же под стол со своими пончиками.

И не высовываться до конца дня.

– Вот и занимайтесь, – назидательно бросает на прощание дядя Ваня. – И к концу недели жду первые разработки. А то ходишь тут, синяки какие-то на лице, что за внешний вид, – недовольно бросает он на прощание и выходит из кабинета.