В 1990 году, после того как в Югославии была разрешена деятельность политических партий (до этого существовал только Союз коммунистов), Милорад Экмечич на какое-то время оказался в гуще политической борьбы. Он стал одним из создателей Сербской демократической партии в Боснии и Герцеговине и должен был войти в коллективное руководство Югославии (Председательство Президиума СФРЮ) как представитель Боснии и Герцеговины. Однако это место смог сохранить старый член Президиума Богич Богичевич. Имя этого человека большинству читателей в России незнакомо, меж тем есть мнение, что именно Богичевич является виновным в кровопролитных югославских войнах начала 1990-х. 12 марта 1991 года Президиум обсуждал предложение Югославской народной армии о введении в стране чрезвычайного положения, голоса членов Президиума разделились поровну, и чрезвычайное положение не было введено, причем решающим стал голос Богичевича, примкнувшего к противникам этой идеи. Сын Милорада Экмечича Илия вспоминал: «Богичевич, очевидно, не дорос до занимаемой им должности, не осознавал важность момента. Если бы членом Президиума был мой отец, события пошли бы по совсем другому пути». Тогда же, в 1991 году, Экмечич впервые встретился со Слободаном Милошевичем, по его воспоминаниям, разговор получился интересный, но лишенный практического смысла: «Милошевич полагал, что я могу повлиять на Радована Караджича, но на самом деле я никакого влияния на него не имел». Десять лет спустя академик Экмечич по просьбе бывшего лидера Сербии и Югославии выступил свидетелем защиты в Гаагском трибунале.

В 1992 году кошмар, пережитый Милорадом Экмечичем в детские годы, казалось навсегда оставшийся в прошлом, возвращается. Власть в Сараеве фактически захватывают бошняцкие (мусульманские) националисты, историка, а также его жену Милену и сына Илию берут в заложники мусульманские боевики из отряда «Зеленые береты», угрожая расправой. Причем держит в плену 65-летнего ученого и его семью печально известный Рамиз (Чело) Делалич, тот самый человек, который 1 марта 1992 года расстрелял сербскую свадьбу в Сараеве, что привело к началу Боснийской войны. Всего семья Экмечич провела сначала в плену, потом под домашним арестом 47 дней. В конце концов академику, его жене и сыну удалось бежать на территорию, контролируемую сербами, а затем в Белград. В сербской столице Милораду Экмечичу пришлось лечь на операцию из-за полученных травм головы.

Дальнейшая жизнь Милорада Экмечича полностью посвящена науке. В 1992 году он становится полноправным членом Сербской академии наук и искусств, а в 2004 году – членом президиума САНУ. В этот период (1992–2015) академик Экмечич каждые два года публикует по книге, если считать переиздания старых работ. Сложно сказать, является ли он самым читаемым сербским историком, но, безусловно, является самым издаваемым. Итогом этого, последнего периода его жизни стала книга «История сербов в Новое время (1492–1992). Долгий путь от меча до орала», впервые опубликованная в 2007 году. В интервью по поводу ее выхода Милорада Экмечича спросили: «Каким вы видите будущее этой книги?» Академик ответил: «Я очень надеюсь, что ученые будущих поколений ее превзойдут и пойдут дальше».

Милорад Экмечич скончался 29 августа 2015 года в возрасте 86 лет, в здравом уме и твердой памяти, окруженный любящей семьей. Похоронен на Новом кладбище Белграда на аллее выдающихся деятелей сербской науки и культуры. В 2019 году, по предложению президента Сербии Александра Вучича, именем академика Экмечича была названа улица в Белграде. А в 2021 году принято решение об издании полного собрания сочинений Экмечича в 15 томах – уникальный проект, подобного которому в Сербии не было последние 40 лет. В ряду инициатив, которые должны сохранить имя и идеи Милорада Экмечича для потомков, стоит и русское издание его последней работы.

Никита Бондарев

Мы с Милорадом Экмечичем дважды были соотечественниками, но так ни разу и не встретились! Первый раз в довоенном Сараеве, а после войны в Боснии и Герцеговине 1990-х годов мы оба оказались в Белграде. Однажды я увидел его в белградском аэропорту Никола Тесла, но, поскольку не особо умею подходить и начинать разговор с известными людьми, даже когда это оправданно, я так и не сделал этого. Надо было, конечно, подойти и поблагодарить за его открытие, что Кардель скопировал свою теорию самоуправления с Муссолини, который после падения Италии в 1943 году провел социальный эксперимент и хотел из фашиста превратиться в самоуправляющегося социалиста. Единственное, что получилось у титовских коммунистов, – это эксперимент, который после смерти маршала превратился в наихудшую версию либерального капитализма.

Когда летом 2012 года Матия Бечкович встретил Экмечича в коридоре Сербской академии наук и искусств, на рутинный вопрос: «Чем занимаешься?» – тот ответил: «Читаю Кустурицу, его книгу “Смерть как непроверенный слух”». Мне было очень приятно. В основном потому, что он читал мою книгу, но еще потому, что историк хотел не только заглянуть в мою душу, но и рассмотреть элементарные частицы общественной жизни Сараева в период с 1967 года и до войны…

Листая книги Экмечича, я понял, что он регулярно читал все, в том числе и художественную литературу, и мотивы из романов были лишь элементами, при помощи которых в его книгах создавалась четкая и цельная историческая картина. Он, подобно хорошему психиатру, читал все, начиная со статистики и заканчивая произведениями Симо Матавуля[1], – все, что можно включить в «исторические мотивы», которые необходимо связать с документами и, таким образом, реконструировать эпоху.

Экмечич часто использовал типичные для разрабатываемого им периода фразы. Например, «процесс строительства нации» (Nation building process) – исторический пароль для Америки после гражданской войны, – Экмечич настаивал на этой теме в книгах, написанных после падения Берлинской стены, в период объединения Восточной и Западной Германии и утраты сербами единого государства. Он внимательно следил за подъемом Китая и уже тогда говорил, что сегодня Китай является тем, чем во времена промышленной революции была Англия, – «мастерской мира» (Workshop of the world).

Экмечич сожалел, что Карагеоргию не удалось завершить Первое сербское восстание, и был уверен, что, если бы этому процессу не помешали, сербское государство было бы приведено в порядок гораздо раньше и все грядущие вызовы и переломные моменты проходили бы менее болезненно. Он открыл нам, что лучше всего искать убийцу Карагеоргия в Англии. Как он указывал на многих примерах, в трагической истории виноваты не только мы, южные славяне, и османские завоеватели, но и Ватикан, англичане, французы, а в новейшую эпоху – и американцы. И конечно, он выступал не с голословными предположениями, а выдвигал тезисы, подкрепленные документами.

Структура его книг близка к структуре романов, в которых рефреном звучат решающие для нашей истории истины. Данные в них приводятся самые разнообразные: от создания Гэллапом технологии проведения опросов, результаты которых, в частности, в 1942 году показали, что 67 % британцев больше симпатизировали СССР, чем США, до кратких описаний исторических личностей: Сталина, Тито, Рузвельта, лидера Герцеговинского восстания Вукаловича. Он делал это в такой манере, что перед нашим взором раскрывались литературные портреты! В заключении своих книг он не оставлял нас без объяснения причин, из которых вытекают последствия, делающие нашу жизнь такой, какая она есть сегодня. Он не выступал против Югославии, но воспринимал ее создание скорее как инициативу западных сил и Ватикана, чем спонтанное выражение желания народов, проживавших на юго-востоке Европы. Она (Югославия), как пишет историк, возникла от движения сверху, а не снизу. Создание Королевства Югославия Экмечич назвал замораживанием идеи сербской государственности.