– Ха-ха! Он пытался съесть поддельный вексель! – сказал баран и добавил, не без гордости: – Это у нас самая популярная забава… Ну, так вы будете меня спасать?

– Ха-ха, – сдержанно заметила я, – у нас нет времени на всякую ерунду, мы ищем моего друга. Так что извини… Акиса?

Джинния исчезла без предупреждения. Вечно она так, надеюсь, хоть появится, если возникнут проблемы. А они возникли… и очень скоро.

На одной из глинобитных улочек нам загородила дорогу стайка мальчишек, от семи до двенадцати лет. Они со смехом хлопали огорошенного и возмущенного барана по бедрам, дергали за рога, тискали, щипали, толкали и отпрыгивали, дурачась и не давая пройти.

– Бе-э, ме-э, смотри сюда, баран! Оглянись, винторогий, гляди, что я тебе покажу!

Малолетние хулиганы делали рожки, кривлялись, подскакивали и раскачивались из стороны в сторону, при этом сводя глазки в кучку или изо всех сил их выпучивая. В общем, они задразнили бедного барана чуть не до слез. Бросив бесполезные просьбы отстать от животного, я схватила одного за шкирку и была тут же бомбардирована градом незрелых фиников…

– Акиса-а-а!

– Я здесь, о кричащая по любому поводу, – рядом мгновенно возникла суровая джинния, собственными руками поднимая двоих наглецов в воздух за уши. Они заверещали, как требующие рыбы котята…

– О жестокие девы, что вы творите? – Из дома напротив выбежал бритый тип в рыжем балахоне.

– А кто вы такой?

– Я отец Дома табличек, не трогайте моих учеников!

– Да они сами к нам цепляются!

– Потерпите. Вы хоть знаете, кто отец вот этого мальчика? Троюродный дядя бабушки царя нашего Энмендуранны!

– Он пнул нашего барана, а он… он… близкий родственник барана тети дедушки вашего царя, – внаглую завралась я.

– О владеющий хлыстом, вот накажи этих двоих! – Не слушая меня, учитель показал на двоих бедно одетых мальчишек. Да, они были в той же ватаге, что дразнили царя-барана, но не самые хулиганистые. – И загони всех в класс!

Тип, с виду физрук с плеткой, погнал вопящих мальчишек внутрь здания, дорогу они знали.

– Владеющий хлыстом… это что значит – старший воспитатель или классный руководитель?

– Он очень полезен в деле образования, поэтому получает зарплату больше учителей, то бишь «старших братьев». – Бритый тип, кажется, специально остался с нами поболтать. Конечно, две симпатичные девушки интересней ватаги маленьких бандитов.

– Понятно, а вы директор школы?

– Не знаю, что значит директор, но я главный здесь, да. Я хотел спросить…

– Нам пора! – твердо сказала Акиса, но учитель не отступал:

– Куда вы ведете это животное? Я слышал, не далее как сегодня было совершено величайшее кощунство, прямо во время ритуала жертвоприношения украли священного барана.

– Ну если он священный, то сам выбирает, что ему делать, – пожала я плечиками. – Возможно, он просто не привык к такому вниманию к своей персоне и оробел, увидев толпу народа, жаждущую филейных кусочков его тела? Вот и сбежал, чтобы поразмыслить над этим феноменом в финиковой роще, а все решили, что это похищение…

– О нет, все видели преступников, их не остановило даже то, что сам царь совершает ритуал! Но что взять с безбожников-эфиопов, да питаться им одной пылью вместо хлеба и глиной вместо мяса, облачаясь в перья вместо одежды в Доме Вечной Темноты, куда они вскорости отправятся…

– Хорошее проклятие, – похвалила джинния. – Значит, барана похитили эфиопы?

– Да, но его ищут и пока не найдут, под пристальным вниманием все владельцы баранов. – Отец Дома табличек с подозрением посмотрел на бывшего царя, а потом на нас.

– Обычный баран! – с нажимом сказала я, постаравшись произнести это твердо, но голос предательски дрогнул.

– А почему у него такой высокомерный взгляд?

– А у вас что, дел других нет, кроме как лезть не в свои дела?!

– Слишком у него подозрительная морда…

– Любишь тайны? – кокетливо спросила Акиса, многозначительно похлопав ресницами. Учитель покраснел и смущенно заулыбался, отчего сразу стал похож на енота с флюсом.

– И мы очень торопимся, – подхватила я, толкая разыгравшуюся джиннию вперед, подальше от заинтригованного дяденьки, – всего вам хорошего и, как это говорится… пусть ваш Дом табличек всегда будет пользоваться покровительством бога Мудрости!

– У нас нет такого бога, – пробормотал мужчина, загораживая нам дорогу и пялясь на Акису вплоть до полной вывернутости шеи. Моя подруга как раз приняла классическую позу вакханки, соблазнительно изогнув талию.

– Тогда денежного бога! – нашлась я.

– Эх, если бы он у нас был, мы бы хоть покрасили стены комнаты для письма и пристроили туалет. Я-то сразу понял, что вы приезжие, у вас строение черепа не шумерское. Постойте, дайте-ка я угадаю. Вы хоть и отличаетесь друг от друга, но я почему-то уверен, что вы все же принадлежите к одной нации. Вы… аморейки?

– Как ты нас назвал? – возмущенно взвилась Акиса.

– Успокойся, это не ругательство, а народ, – поспешила успокоить ее я.

– Понятно, раз вы так ненавидите амореев, вы можете быть только аккадками!

– Угадали, – согласилась я. – Мы оттуда. Еще вопросы есть?

Надеюсь, они с шумерами не враждуют, но даже если так, учитель похож на прогрессивно мыслящего гуманиста и скорее всего не станет о нас доносить, даже если принял за разведчиц враждебного государства, похищающих местных ритуальных животных. Надо же поддерживать панику и страх в сердцах населения, это способствует уважению сильной власти.

А я вовремя вспомнила об одной очень важной вещи и логично решила поинтересоваться:

– Не могли бы вы нам сказать, что написано в этой части таблички?

– Дом, нога, глаз, три солнца. Перевернутый олень. Это значит, что кто-то следит за мертвым оленем, который три дня как издох в этом доме. – Он указал на один из значков. – Но можно истолковать и по-другому…

– Пожалуйста, истолкуйте менее ерундово, – вежливо попросила я с похолодевшим сердцем. Невольно в роли мертвого оленя перед внутренним взором предстал мой жених…

– Сейчас, только схожу за силлабарием, – снисходительно сказал отец Дома табличек, оглянувшись, и исчез в дверях школы. Кажется, его как истинного учителя захватил исследовательский дух.

– Бе-э, что вы глупостями занимаетесь?! Я вас озолочу, если вы поможете мне вернуть трон. А вы даже не слушаете, бе-э, меня, презренные женщины. Все, я ухожу, найду более верных соратников…

В этот момент в дверях показался наставник:

– Эй, идите сюда, аккадки!

Наглый баран, окончательно оскорбившись, что мы слушаем не его, а какого-то низкородного, который каждый день ходит на работу, демонстративно ускакал.

Правда, через пять шагов он обернулся, надеясь, что мы одумаемся, но мы отвернулись. Надо с него сбить спесь, когда он вернет себе царский облик, некому будет заниматься его воспитанием, наоборот, все опять будут поддерживать в нем глупую убежденность в собственном превосходстве над остальными людьми.

Когда мы вошли, учитель, сидя на полу, с увлечением читал гигантскую глиняную табличку, рядом одна на другой лежали еще пять таких же по формату и оттенку глины, а у стены были сложены еще стопки табличек других изданий. Школьные тетради лежали отдельно, их нетрудно было отличить от профессиональных изданий табличек по многочисленным исправлениям, пляшущим значкам и целым строчкам помарок, вмятин и каляк-баляк! Все школьные тетради всех времен и народов удивительно похожи друг на друга…

– Подумал, нет смысла тащить, – рассеянно пояснил учитель, не отрывая глаз и пальца, которым он водил по вертикальным строчкам, от текста.

– Да уж, наверное, это полная версия.

– Нет, сокращенная. На полную у Дома табличек нет денег, – сказал он на этот раз без тени рассеянности и многозначительно гмыкнул.

Поняв намек, я тут же отсыпала ему все деньги, что были в кошельке у Акисы. Она поморщилась, но позволила. Директор школы благодарно кивнул (надеюсь, он не увлекается игрой в кости и правда потратит деньги на учебные пособия), сразу убрал деньги в тумбочку в углу и запер ее на три замка.