Кай так и не сдюжил. Остановился ровно там, где ему суждено. Пальцы едва приблизились к руке. На большее он не смог.
– (Грубо) Убери свои руки! Мне не нужно жалости от тебя.
– Хорошо, – отсел обратно. – Ты права, – опустил голову. – Я правда… не могу понять тебя и навряд ли смогу… Я для этого туп. Я не могу прочувствовать то, чего у меня не было. Ничего не могу поделать с собой… Как хочешь меня, так и называй… Ты абсолютно права. Я виноват, но хотя бы не во всём. Я не виноват хотя бы в том, где родился и где вырос… Я-я-я, правда не знаю своих родителей. Большую часть сознательной жизни, я провёл в одиночестве. По крайней мере, так мне говорят… Изредка разбавляю своё уныние походами, но всё чаще сижу в углу комнаты, где нет… ничего. Стол, кровать и стул… Кто же тогда виноват, что я лишён и семьи, и нормальной жизни? Может, я вообще в детдоме вырос. На это смахивает больше всего… Иногда мне снятся сны, значительная часть которых до конца непонятна. Чистейшая сумятица. (Тяжело) Если из этого бреда присниться хоть что-то хорошее, я-я… молю бога, чтобы это была хотя бы семья… Неважно чья… Хотя бы банальное наличие людей в кругу… Я просто хочу почувствовать, каково это быть… частью чего-то… Пускай и вымышленного. Мне-е, – сглотнул, – хочется найти своё место, – вытер нос рукавом. – Родное… Не хочу навязывать мнение о себе просто… не только у тебя проблемы. Они есть… у всех.
– …Опять давишь на жалость, да?
– Да, – тяжело выдохнул. – Скорее всего… Если это ещё уместно, – поднял голову, – ты сегодня неотразима. Пойми меня правильно… Мне настолько трудно выдавить из себя хотя бы… малость. Капельку хорошего. Мне проще промолчать. Я задыхаюсь в попытках сказать… приятное человеку. Мне вообще очень тяжело говорить с людьми. У меня мало опыта. Его почти нет… Это… наверное, второй, полноценный диалог в моей жизни… Если я и общаюсь, то сугубо… обрывками фраз… Не мне так удобно, просто… на большее я не могу. Тяжело… (Нервно) Всё, что есть в тебе – безупречно… Я-я-я лишь желаю, чтоб-бы ты была… всегда счастлива. Нашла достойного… Тогда буду счастлив и я. (Про себя) Наверное…
– (Стыдливо) Ты… можешь меня когда-нибудь простить за всю эту чушь, что я наговорила?.. Правда, прости, – вытерла слезинку. – Я не со зла…
– Только… давай без этого, а то, – кивнул, – тушь снова потечёт.
– Угу…
За наш необычный диалог, ни одна мышца на лице не дрогнула. Местами он и правда напоминал куклу. Одинокую и безжизненную.
Несмотря ни на что, я не хотела останавливаться. Раз уж человек проникся, следовало его дожать. Я не знала, к каким откровениям он меня приведёт.
– Слушай, Кай, – поправила волосы, – давай сядем друг к другу поближе, а то, мне кажется, мы сидим как на допросе. Ну же, – хлопнула по дивану, – давай. Или ты стесняешься?
– Да-а… вроде бы… и нет… – подсел к центру ближе.
– Отлично, – приблизилась. – Самое то.
Теперь между нами помещался человек, а не группа из шести отдыхающих. Кай старался не смотреть на меня, вечно уводя взгляд в сторону. Я же пыталась не конфликтовать. Хотелось продолжить разговор. Пока он не остыл, начала:
– Так это… ты можешь рассказать хоть что-то о своём прошлом? Хотя бы…
– К сожалению, нет, – вздохнул. – Честно говоря… я не то, что не помню… Я забываю… Что было лет пять назад – считай чистый вымысел. Последние года два – очень смутно. Приехал в дом. Откуда приехал? Зачем приехал? Непонятно. Помню разве что, как открыл калитку, и всё. Дальше – провал… Более или менее последние полгода закреплены в мозгу, да и то день ото дня хуже становится. Как специально для моего диагноза, в столе лежит дневник, в который я ничего не пишу. Внутри пару записей, но они чужие. Почерк не сходится. Мой-то корявый, а там красивый. Единственное, что могу отметить – помню ясно только последние недели… две… Остальное, честно говоря, как во мраке. Почти стёрлось.
– (Сострадающе) Мне жаль… По-настоящему правда жаль…
– Мне тоже… Жаль, только жалостью здесь не поможешь…
Подсев ещё ближе, свесила голову на плечо. Хотелось согреть его руки хотя бы на время. Так, мы и продолжили сидеть.
– У тебя, может… друзья раньше были… Ах да, точно… Извини…
– Может, и были раньше судя по той записке, а теперь… Какой смысл? Это всего лишь драная бумажка. Какой толк…
– А, что там… было написано, помнишь?
– (Вдумчиво) Кажется… пару предложений перед отъездом. Не знаю точно куда и когда.
– Так это типо… прощальное письмо было, да? Что в нём говорилось?
– Насколько помниться ничего особенного. (Вдумчиво) Само прощание… – загнул палец, – дерево, – загнул второй, – дом, крыша, имя, – загнул последние три. – Обычное письмо без конкретики. Хрен знает для чего оно. Наверное, чтобы лишний раз читателя позлить…
– А имя?.. Помнишь?
– Вроде как… Аня? Не уверен… Кажись, имя из… букв трёх, хотя… какой в этом толк. Я же совершенно не помню, как она выглядит. Ничего не знаю о ней. Единственная, моя зацепка – дом, дерево, крыша. Имя. Отрывок листка мог по ошибке достаться мне, так что, это ничего не значит… И да, к письму прилагался ключ. Часто пользуюсь им, когда иду на крышу… Мда-а, хилая надежда. Потеряю бумажку, забуду и её…
– Так, в этом и выход, – оживлённо подскочила. – Если у тебя есть и ключ, и записка, значит, они не случайно попали в твои руки. Я практически всех наших помню. Если ты с кем-то и познакомился, то 100% при мне. Два года считай ни что. Расплюнуть, просто (вдумчиво) дай мне только вспомнить, – обратно села, – всех Ань… Блин-н… Как их… Много… Если учитывать все классы и параллели, – стала загибать пальцы. – Ух… Немало получается… Только у нас за последние годы, проучились пять Ань… Представь, сколько их в общей сложности во всей школе было… А это оказалось куда труднее, чем я думала. Дай мне ещё минутку.
Пришлось вспоминать не только наших, но и других девчат. Я пыталась отрыть любое упоминание про мальчиков, которые были связаны с Анями. И не только с ними. Вообще, любой факт. Кто с кем дружит. Кто куда ходит. Кто видел что-нибудь странное. Вообще всё. Это был полнейший кавардак. Если учитывать, что за непродолжительную учёбу в академии, нас покинуло примерно половина ребят – становиться несколько очевидно. И это только у нас. В остальных группах ситуация ничем не лучше. Данная Аня могла просто не доучиться. В этом плане всё сходится. Не сходится только то, что была куча других Ань в параллелях, которых я не знала… Действительно, очень распространённое имя. Всё оказалось не так-то просто.
– Кажется… я запуталась… Она могла учиться в нашей группе, но-о-о… ты также мог встретить её и в другом месте… Извини…
– Это точно… Извини, – глубоко вздохнул.
Оборванная надежда прозвучала ударом под дых. Стало не по себе.
– Жаль, при тебе нет того клочка бумаги. Он бы здоровски пригодился.
– Я же говорю. Ничего особенного. Не более пары строк… «Забудь и… не вспоминай». Дерево… Крыша… Аня…
– Дерево? Напротив крыши?
– Наверное. С высоты очень красивый пейзаж. Даже с такой. С небольшой.
– Кай, не хочу тебя расстраивать, но… сколько ты видел деревьев с нашей, школьной крыши? Понимаю есть рядом сад, да и за оградой парк начинается, но-о… чтобы вблизи, да ещё и с крыши. У нас рядом только кусты. Извини…
– Мда, – тяжело выдохнул, – верно… Нет ни одного, получается. Дальше разве что парк… И вправду… А у меня не настолько длинные руки.
– Вот именно. Вокруг маленькие кустики, а деревья… ну максимум… метра 3 и до них ещё нужно дойти… Извини, но, мне кажется, это была и вправду чужая записка. Тут скорее упоминалось про… таинство встречи… Другое дело – ключ.
– Ключ я мог где-то найти. В записке он не упоминался. Он – прилагался. Я случайно его в учительской нашёл… (Панически) Вот дерьмо…
Кай не успел, взбодрился, как тут же поник. После грусти пришла тревога. Он стал быстро, шариться по карманам.
– Кай, что ты ищешь?
– (Нервно) Записку. Ну, записку, – стал выворачивать брюки. – Бумажку… Ну, ключ. Ну, хотя бы ключ, – добрался до пиджака. – Обычный такой… Старый. Из металла. Я каждый день залажу туда. Она же мне его оставила. Специально… Блять, – схватился за голову. – Блять!! – начал перебирать волосы.