Он шагнул из-за стены на открытую площадку – и Фрисс увидел, как оружие в его руках медленно опускается. Речник бросился туда же – и сам опешил, хотя уже видел эту картину во сне. Всё было точно так же, только близко, отчётливо и наяву.

Длинное сооружение с плоской крышей и каскадом ступеней вместо стен, тёмно-тёмно-синее, блестящее, без единого скола и потёка, выступающее из земли как бы наискось… и круглый жёлоб входа со ступенями, уходящими в глубину, на две трети закрытый раздвижными дверями, такими же тёмно-синими. А над самым провалом входа – тлакантские письмена, того же ярко-рыжего цвета, что мех Воина-Кота, и Фрисс без словаря знал, что означает надпись. «Идис»…

Гедимин посмотрел на Речника, но ничего сказать не успел – раздражающие крики из жёлоба вдруг затихли, что-то с той стороны тихо щёлкнуло, и Фриссу пришлось прокатиться по земле. То, что пролетело над ним и слегка задело Гедимина, а потом снесло полстены за его спиной, можно было принять и за ракету. Но это был лишь снаряд для баллисты. Зато большой.

Гедимин выстрелил, но второй снаряд помешал ему как следует прицелиться и отвёл плазму в сторону – она полоснула по дверям, но тех брызг, которые долетели до крыс, «поймавшим» хватило. Фрисс послал следом молнию. Он очень жалел, что не видит самой баллисты – вот её бы разломать! Крысы на молнию ответили нестройным залпом гранёными иглами, Гедимин заслонил собой Речника и принял иглы на себя. Почему-то он не решался стрелять в жёлоб… Фрисс высунулся из-за его спины и отвесил горе-стрелкам ещё одну молнию.

- Кьяа! Воры! Убили Вилзана! Украли ключ! – Конту молний не хватило, плазма не долетела, и он ещё чего-то жаждал. Выскочив на верхнюю ступень, полосатый крыс высоко подпрыгнул, указывая на Фрисса.

- Отдай! Наш ключ! Где он?!

- Выкинули, - ухмыльнулся Речник. В провале оглушительно заверещали, и Фрисс с ловкостью кошки спрятался за рилкаровой платформой. Очень своевременно. Баллиста была не одна, и в пролом между заводскими строениями угодили сразу два снаряда. Один просвистел точно над головой Речника, но упал далеко за платформой, и ему ещё хватило силы что-то разрушить. Фрисс не стал смотреть, что именно. Краем глаза он увидел, что Гедимин упал, и кинулся было на помощь, но вовремя разглядел, что сармат тоже прилёг за выступ местности – и оттуда выстрелил в провал. Будто огненная метла прошлась по ступеням – все, кто не успел распластаться в самом низу, рассыпались пеплом. А потом с оглушительным лязгом сомкнулись двери – и запоздалый плазменный выстрел только оставил на них пузырящуюся полосу расплава. Гедимин встал из-за выступа местности – и тут же два десятка стрел ударились о его скафандр. Одна даже сбила щиток, но там был не один слой брони…

- Кьяа! Чужак! Прочь! Станция – наша! – крикнул кто-то из-за двери, и следующая порция стрел свистнула в воздухе. Металл был непрочным, пористым, облучённым, но незащищённое тело пробил бы насквозь, прежде чем рассыпаться в ране…

- Посмотрим, - негромко, но очень зло сказал Гедимин и швырнул в дверь глыбу рилкара. Едва она ударилась о створки, как её догнала струя плазмы. «Инструмент для сварки,» - вспомнилось Речнику, и он впервые увидел, как это выглядит. Сармат прошёлся плазмой по стыку дверей, размазывая пласт рилкара сверху донизу. Крысы ответили выстрелом из баллисты и градом камней – видимо, подтащили камнемёт. Фрисс добавил бы им электричества, но не нашёл, в какую щель кидать. Гедимин успел бросить ещё кусок рилкара, прежде чем опять прилёг за обрушенную стену – тут не получилось залить весь стык, пришлось расплавить глыбу под дверью. Так или иначе – пузырящийся рилкар быстро остывал, а открыть двери до того, как они схватятся намертво, крысы разумно не решались.

- Кьяа! Убьём!!! – похоже, кто-то внутри понял замысел Гедимина, и последний снаряд из баллисты пришёлся точно в цель – упал на сармата сверху. Броня загудела, Фрисс подумал плохое и в отчаянии бросил молнию уже наугад, Гедимин молча вывернулся из-под бревна и отполз за стену. Оттуда он поманил Фрисса – и они, петляя в лабиринте обломков, добежали до стены и перемахнули на другую сторону. За ними никто не гнался – хорошо заваренную дверь не так легко открыть! Десяток камней и стрелок просвистел над головами, но этим и ограничилось. Если кто и сидел за пределами станции, в развалинах завода, то благоразумно не полез к озлобленному сармату. И к Речнику заодно.

Гедимин остановился у подстанции. Фрисс догнал его и посмотрел на него с тревогой – всё-таки бревно, упавшее сармату на спину, было тяжёлым, и первый выстрел ему левую руку задел… и повредил, судя по тому, как сармат её держит. Уцелели ли приборы?

- Ты сильно ранен? – встревоженно спросил Речник – ему не нравилось молчание сармата.

- Фриссгейн… - тот вздохнул тяжело и прерывисто, будто хотел сказать что-то, но не мог подобрать слов. Речник сильно смутился и быстро предложил:

- Гедимин, поговори с «Идис»! Вот наверняка она сейчас на тебя смотрит! Может, она выгонит этих наглых крыс… они же нас туда не пустят!

- Мда, слишком умные там крысы… Недаром на станции живут, - пробормотал Гедимин, глядя куда-то мимо Речника. А потом пришло время Фрисса удивляться беспредельно. Сармат, который даже в безопаснейшем месте на берегу Реки не решался на большее, чем убрать щиток, закрывающий глаза, - здесь, у лучащейся подстанции, безбоязненно снял шлем. Точнее, разделил его на тонкие полосы и втянул в броню – Фрисс не уследил точно, какие щитки он при этом сдвигал… Впервые Речник увидел его без шлема – всё лицо, не только глаза.

- Гедимин Кет вызывает «Идис», - тихо сказал сармат. И этого оказалось достаточно.

Его глаза расширились, а потом он схватился за голову, зажмурился и сполз на землю по стене подстанции. Зелёные лучи протянулись к его вискам, и похоже, что прикосновение их было очень болезненным. «Идис» была явно не в духе… может, из-за стрельбы по ней, а может, из-за долгого невнимания со стороны сармата. Фрисс уже шагнул к упавшему, чтобы попробовать успокоить станцию, но Гедимин и сам справился.

- Убьёшь меня – твои альнкиты будут запускать крысы, не иначе, - прошептал он, корчась под стеной. Лучи пропали, как не было, сармат вытёр со лба испарину и поднялся с земли. Он с кем-то ещё говорил, глядя в пустоту, иногда кивал, и жёлтые глаза еле заметно искрились.

- Благодарю тебя, хранитель атомного огня, - тихо сказал он, склонив голову. – Это большая честь для Гедимина Кета. Ты уверена? Не передумаешь в миг запуска? Ах-ха… Это хорошо сказано, хранитель… Что же, жди нас в гости. Ключ у нас свой…

Он снова провёл рукой по плечу, и шлем сомкнулся над его головой, как купол из многих лепестков. Сармат опустил на глаза тёмный щиток и повернулся к Речнику.

- Ты примешь мои извинения, Фриссгейн? До того, как мы спустимся на станцию? Боязно прикасаться к альнкитам, имея такую вину за спиной… Я постараюсь искупить её, Фриссгейн.

- В чём вина, Гедимин? В том, что ты защищал и оберегал меня всю дорогу – от врагов, от злых лучей, от помрачений разума?! – Фрисс сжал в ладонях руку сармата, по-прежнему вывернутую неловко… всё-таки его ранил тот снаряд. – Забудь. Нет за тобой вины. Скажи, что решили вы с «Идис»?

- Запасной вход – мимо всяческих мутантов к главному щиту, - прошептал сармат. – «Идис» прокладывает сейчас туннель к поверхности… Ну вот, осталось немного.

Что-то тихо, но настойчиво гудело под землёй в десяти шагах от подстанции. Гедимин сейчас смотрел именно туда, и Фрисс тоже туда повернулся.

- Вы просто замечательно договорились! – прошептал Речник, сверкая глазами. – А крысы? Она поможет нам выгнать крыс?

Гедимин покачал головой.

- Это нам придётся помочь ей. Реакторы остыли пять с половиной тысяч лет назад. Энергии на станции почти нет. Лишней – нет вовсе. Пока не запустим альнкиты, хранитель нас даже защитить не сможет. Не убирай оружие, Фриссгейн. Что с твоим куском стекла? Вроде был длиннее.

- Крыса погрызла, - вздохнул тот. – Ничего, справимся. Тебя снарядом не сильно придавило?