Я навалился на нее, уперся руками по обе стороны от головы и стал жестко трахать Оливию, глубоко входя с каждым толчком. Охватив бедрами мою талию, она отвечала на каждый выпад, принимая пульсирующий член с низкими стонами и вскриками, что усиливало мое возбуждение до почти невыносимых высот.

Мое тело начало сотрясаться, а яйца напряглись, и я зарылся лицом в ее мягкое горло, заглушая свой крик восторга, когда сильно кончил в ее совершенное тело. Я качал бедрами, опустошая себя в нее, а Оливия выдыхала мое имя и сжимала бедра вокруг моей талии.

Все еще содрогаясь, я отстранился, прежде чем рухнуть и придавить Оливию своим весом. Упал лицом вниз на ее маленькую двуспальную кровать, и Оливия слабо похлопала меня по спине.

— Ты в порядке?

— Черт, — приглушенно ответил я. — Я никогда так сильно не кончал.

— И я тоже, — призналась она.

Я перевернулся на бок и притянул ее к себе, а затем поцеловал в лоб.

— Спасибо.

— Не за что, — улыбнулась она.

Я рассмеялся, и Оливия поцеловала меня в горло, а затем расслабилась, прижавшись ко мне. Ее кровать оказалась слишком маленькой для нас, и мы не могли расположиться на ней так, чтобы наши тела не соприкасались, но я не возражал. Близость с Оливией быстро становилась тем, без чего я не мог жить.

Может быть, виной тому кайф от оргазма, а может я устал, но это откровение меня ничуть не испугало. Я впервые почувствовал такую связь с женщиной, и, если разобраться, возможно, так оно и должно быть. Судя по всему, когда ты впервые влюбляешься, это происходит само собой.

«Ух ты. Дружище, притормози. Ты не влюблен в Оливию. Лучший секс в твоей жизни не равнозначен любви. Ты не имеешь ни малейшего представления о том, как строить здоровые отношения, и не забывай, что у нее есть ребенок. Думаешь, сможешь стать хорошим отцом с таким примером для подражания? Тебе не суждено иметь семью. Оливия и Лютер — хорошие ребята, и они точно не захотят, чтобы в их жизни постоянно присутствовал такой урод, как ты».

Мое хорошее настроение сразу испортилось, и, словно почувствовав это, Оливия подняла голову и улыбнулась мне.

— Все в порядке?

— Да, — соврал я.

Она изучала меня, блуждая взглядом по лицу, пока я не отвел глаза. Оливия схватила меня за подбородок и развернула лицом к себе.

— Бен, могу я задать тебе вопрос?

Мой желудок ухнул вниз. Обычно я успевал переспать с женщиной полдюжины раз, прежде чем она начинала требовать больше информации обо мне, моем происхождении, моем… детстве. Когда это случалось, я уходил. Я ни с кем не говорил о своем поганом детстве, кроме Гриффина и моего психотерапевта, и это никогда не изменится. При всей удивительной связи, которую чувствовал с Оливией, я не мог поделиться с ней ничем, кроме основ своей жизни. Если Оливия похожа на всех тех женщин, с которыми я спал раньше, то разозлится, узнав о моем нежелании вдаваться в подробности, а значит, это мой последний раз в ее постели.

— Бен? — настаивала Оливия.

— Да, давай, — отозвался я, чувствуя, как желчь поднимается в горле. Я собирался безнадежно испортить все шансы на продолжение отношений с Оливией.

Оливия

Взгляд Бена практически кричал «нет», несмотря на то, что он сказал. Я заколебалась, но было уже слишком поздно притворяться, что ничего у него не спрашивала, даже если мой вопрос не имел такого уж большого значения.

Я указала на его правый бицепс.

— Это татуировка камня?

Все его тело, напряженное и жесткое, расслабилось, прижавшись ко мне.

— Да.

— Могу я задать еще один вопрос?

Он усмехнулся.

— Можешь.

— Почему камень? — Я изучила совершенно непримечательный валун и провела по нему пальцами.

— Я проиграл пари брату…

— Ага, конечно, — ухмыльнулась я. — Это единственная татуировка?

— Пока да, — ответил он.

— Наверное, трудно найти пару к простому серому камню.

Бен рассмеялся и пробежался пальцами вверх и вниз по моему позвоночнику.

— А как насчет тебя? Есть татуировки?

— Нет. Я до ужаса боюсь иголок. В последний раз, когда у меня брали кровь, бедной Айрис пришлось идти со мной и держать меня за руку. Ее чуть не стошнило, а я расплакалась. — Я усмехнулась. — Теперь ты думаешь обо мне хуже?

— Нет. Все чего-нибудь боятся.

— А чего боишься ты?

— Мышей. — Он заметно вздрогнул. — В одной из дрянных квартир, где мы с братом жили во время учебы в университете, завелись мыши. Они были повсюду. Мне до сих пор снятся кошмары.

— О каком страхе идет речь? — поинтересовалась я с улыбкой. — Ты кричишь? Рыдаешь? Падаешь в обморок?

— Все три? — проговорил он, и его голос и выражение лица заставили меня весело рассмеяться.

— Теперь ты будешь думать обо мне плохо? — осторожно спросил он.

— Нет, — ответила я твердо.

Он впился поцелуем в мой рот.

— Кажется, я сумел «уклониться от пули».

Я улыбнулась и провела пальцами по его груди.

— Почему ты выглядел так, будто тебя сейчас вырвет, когда я хотела задать свой вопрос?

Бен вновь напрягся, но, к его чести, ответил.

— Я думал, вопрос будет более… личным.

— Кошмарное «о чем ты думаешь»? — спросила я с ухмылкой.

— Да.

Это была ложь. Я едва знала Бена, но почему-то сразу поняла, что он соврал.

— Не волнуйся. Я никогда не буду спрашивать об этом. — Мой голос звучал легко и игриво. — Если только ты тоже не станешь пытать меня такими вопросами.

— Потому что ни один из нас не заинтересован в отношениях, а значит, нет необходимости в глубокомысленных беседах, — с радостью поддержал Бен мое предложение.

— Верно. Только легкое и непринужденное общение для нас. — И почему мне кажется, что теперь вру я?

Мы смотрели друг на друга несколько секунд, прежде чем Бен неловко проговорил:

— Думаю, мне стоит вернуться в свою комнату.

Я ничего не ответила. Бен отодвинул одеяло и сел. Я торопливо схватила его за руку.

— Останься.

Он заколебался.

— Ты уверена?

— Да. Понимаю, кровать маленькая, но я хочу, чтобы ты остался, — выпалила я. — Только если ты сам хочешь, и не потому, что мне нужен парень, а потому, что возможно, я захочу еще раз попробовать твой волшебный член посреди ночи.

На его идеальном лице Супермена расцвела довольная улыбка.

— Когда ты так говоришь, как я могу устоять?

Оливия

— Спасибо, Оливия. Завтрак выглядит восхитительно. — Голос Бена звучал совершенно нормально, но его настойчивый взгляд, сообщавший, что он не только трахнул меня час назад, но и подумывает о повторном сексе прямо сейчас, заставил мою киску затрепетать, а соски напрячься. Боже мой… с каких пор я так помешалась на сексе?

«С тех пор как поняла, насколько хорошо Бен Моррис трахается?»

Я поспешно вернулась на кухню и бросила кастрюлю в раковину отмокать, а сама принялась вытирать столы. Бен не просто хорош в сексе, он был великолепен, и я быстро становилась одержимой им и его огромным членом.

— Привет, Бен! — Я слышала волнение в голосе Лютера даже из кухни.

Я поспешила в столовую, потирая натруженные руки и улыбаясь Лютеру.

— Привет, милый. Как спалось?

— Хорошо. — Лютер опустился в кресло рядом с Беном и широко улыбнулся ему. — Хочешь повеселиться со мной сегодня, Бен? Придет Ноа, и он хочет с тобой познакомиться. Ты мог бы потренироваться с нами в стрельбе из лука.

Бен поднял бровь в изумлении.

— Стрельба из лука?

— Игрушечный лук, — быстро сказала я.

— Ноа хочет стать актером, поэтому ему нужно тренироваться с теми вещами, которые он может использовать в кино, — поделился Лютер.

— Как стрельба из лука, — понимающе протянул Бен.

— Ага, — радостно подтвердил Лютер. — Ну, что скажешь? Хочешь пострелять со мной и Ноа?