Матильда никак не могла понять, сколько их на самом деле. Выступал всегда один, но говорил «мы». Интересно, почему остальных не показывают? Может, у них бородавки на носу? Или уши лопоухие, как у Клюквина?

Первым уроком был бассейн. У Матильды освобождение, поэтому она сидела в коридоре одна и пыталась продолжить сочинять стихи на планшете. Но пока ничего нового никак не придумывалось.

– Эй, Веткина! Что это у тебя тут? Стишки? – Внезапно возникший за спиной Клюквин презрительно поморщился.

– Не твоё дело! – Матильда быстро спрятала планшет в портфель.

– Ха-ха! Поэт – Веткина! Ха-ха! – не унимался Клюквин. – Хотя, если рэпчагу какую напишешь – может, и прокатит! Но что с тебя взять, с мелюзги! Наверняка какую-нибудь ерунду нацарапываешь! Типа «шапка-лапка, кочка-бочка»!

– А ты лучше бы математику делал пока! Опять двойку схлопочешь и ещё раз на второй год останешься! – насупилась Матильда.

– Ой, да зачем вообще на эту ерунду время тратить! В Интернете на любой вопрос можно найти ответ! Вовсе не обязательно всякой там дурацкой математикой себе голову забивать! А то можно стать зубрилой вроде тебя! Вот хоть Ложкиных взять. Они, может, цифры иногда и путают, зато хоть ничего – симпатичные. И шутки понимают! Не то что некоторые! – презрительно хмыкнул Клюквин.

Матильда надулась и покраснела. Она боялась ругаться с Федькой, в то же время слушать его тоже противно. Но деваться было некуда. Он опоздал в бассейн и теперь будет тут с ней сидеть до конца урока.

Федька тем временем достал из портфеля маленькую коробочку.

Он бережно открыл её и вынул оттуда большущую муху. Муха жалобно жужжала и дёргала лапками. Матильде даже показалось, что она что-то говорит Федьке.

Наверное, она прилетела в город из леса, что за забором.

ЗАБОР! О! Это было огромное синее сооружение. Он начинался прямо под окнами Матильдиного дома и «Оберегал Город от Опасного Леса» – как говорила про этот лес мама, и добавляла: «Там живут клещи и разная другая нечисть ну о-о-очень вредная для человека».

– Эй, Веткина! Смотри, как муха сейчас будет спортом заниматься!

И Федька посадил насекомое на кусочек липкого скотча. Муха загудела, как самолет, и замахала крылышками, пытаясь одновременно освободить прилипавшие к скотчу лапки. Тонкие мягкие крылышки быстро попали в плен липкой ленте. Муха перевернулась на спину и беспомощно затрясла лапками, пытаясь вырваться.

– Что, что ты делаешь? – испугалась Матильда. – Ей же больно!

Несмотря на то что муха тоже, наверное, вредная, Матильде стало её очень жалко.

Федька на мгновение задумался. Но быстро пришёл в себя и, как бы оправдываясь, закричал прямо Матильде в ухо:

– Кому – МУХЕ больно? Ты чего, Веткина, с ума сошла? Она же МУХА! Не человек! У неё мозгов нет! Я в Интернете читал. А я её сейчас вот еще сфоткаю и в Сеть выложу! – Федька положил скотч с мухой на край скамьи и потянулся за смартфоном.

В это время прозвенел звонок, и в коридор вывалила шумная ватага пахнущих бассейном мокрых одноклассников.

– Эй! Слоны! Где моя муха? – засуетился Федька, пытаясь пробраться через толпу.

Но мухи не было. Только прозрачные крылышки остались на ленте скотча.

– Эх, убежала всё-таки! – Федька недовольно хмыкнул и зашагал в сторону выхода.

Сёстры Ложкины гордо прошествовали мимо Матильды в раздевалку. Они были в красивых жёлто-розовых купальниках и в резиновых шапочках в пупырышку. Ложкины показали ей одинаковые треугольные языки и громко прокричали обидную дразнилку:

– У кого четыре глаза, тот похож на водолаза!

Все засмеялись. Матильде очень захотелось им ответить, но таких злых стихов у неё не получилось, как она ни грызла флешку.

После бассейна был классный час.

– Ребята, сразу после каникул будет конкурс школьных талантов. Кто хочет участвовать?

Классная руководительница Вера Андреевна, которую дети за глаза называли ВерАнда, строго оглядела затихший класс. Её высоко сложенная причёска, напоминающая конус, слегка выдающийся вперёд, недовольно дёрнулась.

– Что, никто ничего не умеет? Ни петь, ни танцевать? Нам хотя бы два номера от класса надо! – Конус дёрнулся ещё раз.

– Ну, мы можем станцевать что-нибудь, – лениво протянули Ложкины, как всегда, дуэтом.

– Так, молодцы, девочки! Ну, кто ещё? Никто больше не хочет отличиться?

«Опять эти Ложкины! Выскочки! Везде они!» – подумала Матильда и в отчаянии щёлкнула ладошкой по коленке.

– Веткина? У тебя есть какие-то таланты? Поведай нам о них! – недоверчиво приказала ВерАнда.

– Она стихи пишет! Прямо поэтесса! Александра Сергеевна Пушкина! – предательски хихикнул с последней парты Федька.

Матильду бросило в жар. Весь класс смотрел теперь на неё одну. Что же делать? Соврать? Но ведь один стишок она уже написала, значит, это будет не совсем враньё?

Матильда мучилась вопросом, как не стать в очередной раз темой для глупых и обидных насмешек.

– Стихи? Тише, дети! – Учительница погрозила зашумевшему от удивления классу пальцем с остро заточенным ногтем. – Это оригинально! То есть ты сможешь прочитать на конкурсе стихи собственного сочинения?

– Ну… да! Смогу, наверное. Надо выбрать. Ну, я так, пишу… для друзей, – не очень уверенно забормотала Матильда.

Румянец всё ещё заливал её щёки.

– Да она врёт! Ничего она не пишет! Вон, видали, как она покраснела? Ничего она не умеет! И нет у неё никаких друзей! Кто будет дружить с такой занудой? – Сёстры Ложкины даже вскочили со стульев.

– Ага! Точно врёт! – подхватил класс.

– Я? Вру? Да я это… Это я от смущения! Да у меня, если хотите знать, полно стихов! Просто целый файл! Да я хоть ДВА могу прочитать! И друзья у меня есть! Просто они все в старших классах! – Матильда перешла на крик.

– Это в каких это «старших», интересно? В третьем с половиной? – продолжали потешаться Ложкины.

Их тугие светлые косы, завязанные на самой макушке, одинаково затряслись от смеха.

– В девятом! – соврала Матильда.

Класс с уважением посмотрел на неё.

Иметь в друзьях старшеклассников – было о-очень почётно.

– Так, тихо, тихо! Девочки, сядьте! – Вера Андреевна постучала пальцем по столу: – Веткина! Записываю! На стихи! Всё! Все по домам, не забывайте отсканировать домашнее задание!

Она показала на светящийся красным индикатор слева у дверей. К нему надо было приложить планшет – и готово! Домашнее задание записано!

– Ты правда стихи пишешь? – В коридоре одноклассники окружили Матильду. – А про что? А где научилась?

Вопросы сыпались один за другим. И никто не смеялся.

Сёстры Ложкины грызли в углу класса одинаковые длинные леденцы в красную полоску и кидали в её сторону злобные искры зависти.

Матильда вдруг поняла, что счастье существует!

Счастье оказалось не таким уж и долгим.

Уже по дороге домой Матильда поняла, что конкурс очень скоро. И вообще, это будут не то чтобы каникулы – а так, майские выходные. Всего неделя. А у неё ничего нет, кроме корявого четверостишия, написанного утром. И в голову больше ничегошеньки не приходит!

Всё-таки зря она поверила в эти сказки про чудеса.

– Э-эй! По-о-оберегись, мелюзга! – Клюквин нёсся на гироскутере, лавируя между всунувшимися на пешеходную дорожку авто. Его Ю-Ю с трудом поспевал за ним, издавая вместо привычного свиста какое-то хриплое хрюканье. Казалось, прибор запыхался от такого быстрого полёта, и ему тяжело дышать.

Матильда еле успела отпрыгнуть в сторону. Нет, сегодня этот Клюквин ей точно ночью приснится! Никуда от него не деться! Надо во дворе постоять, а то ещё в лифте придётся с ним ехать! Квартира Федьки была прямо над ними – на двадцать четвёртом этаже. И его балкон располагался как раз над балконом Матильдиной комнаты. У Федьки там вечно что-то проливалось или взрывалось. И он всё время затапливал соседей. А недавно он зачем-то встал на перевёрнутое ведро на своем балконе, под которое его бабушка (наверное, чтобы Федька не нашёл) спрятала огромную банку с яблочным вареньем. И они потом всей семьей целую неделю отмывали с балкона и перил липкие пахнущие яблоками и корицей разводы.