— Ага, а что, вы с ним уже говорили?

— Нет… но сейчас поговорим, — сказал парень и громко свистнул.

Я оглянулся и поймал на себе ещё более агрессивный взгляд. Бык среагировал на свист и подошёл к нам.

— Ты, значит, Бык, да? — поинтересовался Идальго.

— И что дальше?! — произнёс оппонент. Он оттопырил губы настолько, что напоминал пещерного человека на охоте.

— Приятно познакомиться, Бык. Я — Матадор.

Идальго попросил меня оставить их наедине, и я отошел, но продолжил наблюдать за ситуацией. Парни разговаривали грубо, толкая друг друга и сталкиваясь лбами. В конце они чуть не подрались, но мужики из зала разняли их. Бык вышел первым, а мы с Идальго задержались.

— Ну? Как прошло? — поинтересовался я.

— Всё круто. Завтра бой.

— Как бой?

— Так бой. Я же сюда приехал не черешню собирать, — сказал Идальго, улыбнувшись.

— Ты его видел?! Он же в другой весовой категории!

— И что с того? Паттерсон дрался с Листоном, хотя был на одиннадцать килограммов легче!¹

Идальго замолчал и отвернулся. Видимо, понял, насколько неуместен его пример. Я хотел тут же отговорить парня, но он не позволил мне этого:

— И вообще, ты сам-то видел этого Быка? Ни ума, ни техники. Просто горилла в боксёрских перчатках.

Мы вышли из зала и продолжали спорить. Перед нами шел отец Идальго — крупный мужчина в сером спортивном костюме. Юнец подкрался к нему и похлопал по левому плечу, после чего незаметно отошел вправо. Мужчина обернулся, а я, отвыкнув от подобных ребячеств, не знал, что сказать. Отец, в отличие от миловидного сына, был олицетворением брутальности, с несколькими шрамами на лице и большими усами. Несмотря на пугающую внешность, мужчина спокойно осмотрелся и зафиксировал взгляд на хихикающем Идальго.

— Детский сад, — сказал отец.

— Ладно, не дуйся, — ответил парень, — лучше познакомься с ветераном этого зала, крутым боксёром и просто человеком, спасшим твоему сыну жизнь. Батя, — это Африка. Африка, — это мой батя.

Я был так польщён, что даже забыл вытянуть руку для приветствия. Когда первым это сделал «батя», мне стало стыдно.

— Извините, — промолвил я, пожимая огромную руку.

— Ничего страшного. И давай обращаться друг к другу на «ты». Меня Леонид зовут, можно просто Лёня.

— Очень приятно. Я — Викентий…

— Можно просто Африка, — перебил Идальго.

— У него с детства привычка называть спортсменов по прозвищам, — рассмеялся мужчина.

Я тоже засмеялся и ожидал какой-то реакции, но её не последовало. Идальго был слишком увлечён девушкой на беговой дорожке и, наверное, даже не слышал нас.

— Так что, вы с Димой уже договорились о бое? — спросил Леонид.

Я удивился и не успел ответить.

— Нет… — сказал юнец, протирая глаза, — нет. Наш поединок откладывается. Сначала я должен побить одного мудака по кличке «Бык». Он уже согласился на бой, так что завтра будь во всеоружии, тренер.

Леонид попытался возразить, но Идальго перебил его:

— Всё, давайте, чуваки. Я пошёл к той брюнетке.

Парень машинально протянул кулак (чтобы я ударил по нему), похлопал отца по животу и направился к цели. Мы с Леонидом продолжили беседу. Оказалось, мужчина привёл сына в этот зал, потому что сам когда-то занимался в «Победе». Леонид родился в Унгенах и провёл здесь свою юность. Потом он уехал в Кишинёв. Несколько лет назад, когда погибли его родители, мужчина продал их квартиру.

За время разговора Леонид не раз просил называть его на «ты», но мне это не удавалась. Он был настолько мудрым и ответственным, что я не мог разговаривать с ним на равных. Леонид скоро смирился с этим и больше не поправлял меня. У выхода из клуба мужчина предложил отвезти меня домой. Я согласился.

Позади «Титаниума» находилась бесплатная стоянка, где Леонид припарковал свой чёрный «Мерседес». Мужчина открыл багажник, кинул спортивный рюкзак и сел в машину. В отличие от него, я очень аккуратно положил свою сумку. Так же осторожно я открыл заднюю дверь и занял место в салоне с кожаной обивкой.

— Почему не садишься вперёд? — спросил Леонид.

— Ну, тогда вашему сыну придётся сидеть сзади.

— Нет, Дима с нами не поедет. Он сказал, что хочет прогуляться.

— Наверное, поведёт куда-нибудь ту брюнетку.

— Надеюсь, — начал Леонид, улыбнувшись, — потому что обычно после тренировки Дима забегает на какой-нибудь стадион и занимается там часами. Я-то, конечно, не против, но завтра у него бой, а вчера он и так накуролесил.

— Значит, Ида… в смысле, ваш сын вам всё рассказал?

— Да, конечно, — Леонид сделал паузу. — Дима не хотел говорить, но я настоял. Он рассказал, как к нему в баре пристал этот Пчелоед, врезал дубинкой и потащил в участок. Хорошо, что ты тогда был в камере и вырубил этого мусора…

Мужчина прервался, похрустел костяшками пальцев, сжал руль своими огромными ручищами. Казалось, Леониду ничего не стоило вырвать его и разбить лобовое стекло, но он сдержался.

— Я был в нескольких участках, пока Дима отсыпался. Думал завалить эту мразь… мне сказали, что он сейчас в больнице со сломанной челюстью.

— Кто? Пчелоед? — настороженно спросил я.

— Не надо беспокоиться, — сказал Леонид, обернувшись, — ничего он тебе не сделает. Если будут проблемы — я сам поговорю с ним. Забашляю на крайняк.

Мужчина завёл машину, а я не знал, чем ответить на подобное благородство.

— Так что, объяснишь дорогу? — спросил Леонид.

Он следовал моему детальному описанию и ехал медленно. В это время я мысленно сопоставлял обоих членов этой боксёрской семейки и не нашёл между ними ничего общего. Отец был похож на Эрнеста Хемингуэя: несмотря на крепкое телосложение, он почти не повышал голоса и обладал неисчерпаемым терпением. Его сын больше смахивал на актёра, нежели на бойца, однако под ангельской внешностью прятался искусный манипулятор.

Леонид высадил меня у подъезда. Я зашёл домой, приготовил ужин и накормил мать порцией снотворного. Мне тоже хотелось спать, но надо было идти на работу. Скорее всего, к утру опять подойдёт Серый, а значит, я потеряю несколько зубов. И всё же мне надо быть в баре, ведь если появится Идальго, дружки Быка разберутся с ним ещё перед боем.

К сожалению, мои предположения оправдались: в полночь пришел Бык со своей свитой, на этот раз без женщин. Их было человек двадцать, и каждый смотрел на меня косо.

— Этот хрен что, ещё живой? — сказал один из друзей Быка.

— Пусть дальше живёт. Не хочу кулаки перед боем марать.

— Ты же вчера говорил, что разберёшься с ним! Ну, давай, ты ж не балабол.

— Я буду разбираться с тем, с кем захочу, ясно?! — крикнул боксёр, после чего схватил своего друга за горло. — Тебе ясно?!

Бык успокоился, и компания заполнила бар. Кроме них, никого не было. Я надеялся, что никто и не появится, но не тут-то было: через час подъехал знакомый мотоцикл. Идальго непринуждённо подошел ко входу со шлемом в руках и спросил:

— Ну что, Паша, пропустишь меня в клуб?

— Сейчас не до шуток, — прошептал я, хоть и не знал, кто такой «Паша». — Бык здесь.

— О-оу, супер, устроим пресс-конференцию перед боем.

— Ты не понимаешь…

— Э-ээй, а я тя знаю, — сказал один из дружков Быка, вышедший на перекур. — Ты ж был здесь вчера, хе-хе. Ну проходи, чё ты стесняешься?

Я попытался остановить парней, но Идальго дружески оттолкнул меня. Пришлось пойти за ними.

— Брателла, ты слышал, что вчера твоя Танюха с каким-то уродом уехала? — начал один из парней.

Идальго прикрыл рот, но ямочки на щеках выдавали его улыбку. Бык напрягся, подошёл к смелому оратору и спросил:

— И чё?!

— Да то, что вот с этим петухом она уехала, — оратор кивнул в сторону Идальго.

Все двадцать человек окружили его. Я подобрался к эпицентру. Бык уткнулся лбом в Идальго, оттопырил губы и заговорил:

— Ты, значит, переспал с ней!? А?!

— Нет… ты всё не так понял, — сказал Идальго, разводя руками, — мы не спали вместе. Только трахались — спал-то я у себя дома.