Моя единственная надежда Ян, который знает меня всего несколько дней. Да нафига я ему за такие деньги сдалась вообще? Никто нормальный не будет отдавать такие деньжищи за незнакомую девчонку, даже если ему понравился минет от нее. Он же может себе кучу таких, как я купить… Я прекрасно это понимаю и не надеюсь уже на счастливый хэппи энд в моем отношении.

Чертов козел.

Мои кулачки невольно сжимаются. Я прямо вижу, как беру в руки вазу и опускаю ему на голову.

— Сколько?

И этот вопрос Яна заставляет меня замереть. Они молчат.

"Ну же не томи! Миллион. Все знают ответ!"

Я напряжена, как струна. А Евгений не спешит с ответом, затягивая ответ, добавляя накала. Пока не выдает ужасное…

— Полтора…

"Да что ты городишь! Миллион! Какие полтора!" — я порываюсь вперед, чтобы заявить об этом, но вовремя спохватываюсь. Тогда мне уже дальнейшее подслушать не получится. А они меня скорее всего выгонят сразу же…

— Не хочешь, значит, по-хорошему? — вопросительный голос Яна.

Звучит более грубо и опасно, чем прежде.

Неужели он меня ему отдаст? Ну, конечно, отдаст. Чего я хотела, что он заплатит за меня все свои деньги и останется ни с чем?

Мне так страшно и плохо, что начинает тошнить.

«Пожалуйста, папочка, отдай ему меня за миллион. Ни о чем больше не попрошу никогда».

Я действительно готова броситься перед этим человеком на колени и умолять. Ползать и просить о пощаде. Человека, которого я ненавижу.

— Полмиллиона с меня требует Сегмузов, — поясняет со вздохом отец. — В качестве неустойки требует, если ему ее не верну. Она же сбежала. Она у тебя. Доказанный факт. Мне проще отдать ее ему, чем оставлять тебе. Понимаешь?

Все мое нутро опадает вниз. За что мне все это?

Я отступаю назад. Стоит ему только согласиться с отцом, как я сразу же рвану вон из дома и побегу в лес. Наплевать. Живой я этим козлам не дамся.

— Я даю тебе полмиллиона, а с Сегмузовым закрываю все ваши дела по неустойке. Он не будет иметь претензий к тебе. Последнее предложение. Либо договариваемся, либо прощаемся.

В голове шум, все кружится, что я невольно опираюсь о дверной косяк. Отец не согласится.

Думаю, если бы он хотя бы миллион ему за меня предложил, то тот бы подумал… А так.

— Все же мне не хочется с ним ругаться…

И это конец. Отец не пошел навстречу. Мои ноги подкашиваются, перед глазами все расплывается и я опадаю вниз безвольной куклой, оглушенная его ответом.

Я не чувствую боли при приземлении, все как в тумане. Ощущаю, как меня подхватывают и укладывают на твердую поверхность. Легкий шепот доносится до меня из темноты.

А у меня в голове только одна мысль: «Пожалуйста, только не в машину. Только не к Сегмузову. Прошу!»

Слышу глухой удар и направляюсь в сторону зала. Мне как раз нужна передышка и появляется отличный благовидный предлог, чтобы удалиться и обдумать тактику.

Евгений оказался человеком старой закалки, и требовался другой подход. Мой не сработал. Упертый баран стоял на своем и безумно желал отдать дочь в лапы насильника.

Когда мне Ольга принесла подноготную Сегмузова, в которой самым невинным значился сбыт наркотиков, то я был уверен, что дело уже в шляпе. Какой нормальный отец отдаст свою дочь бывшему сутенеру, владельцу нескольких борделей, с целым списком не очень приятных качеств.

За ним числились изнасилования, издевательства, очень много обвинений в садизме. И что-то мне подсказывало, что все было правдой.

И холодный ответ Евгения меня удивил. Ему было наплевать на Алису совершенно, что усложняло мне задачу.

Алиса, лежащая на полу, такая неестественно бледная, нежная… Я кинулся к ней, приподнимая ее с поверхности пола и уложил на диван.

— Что такое? — Евгений, возникший в дверях так не вовремя, вызвал у меня бурю эмоций и негодования.

— Поддслушала, — шепчет ее мать, с виной в глазах глядя на мужа. — Перенервничала.

— Ясно, — отвечает мужчина в костюме, отодвигая ее в сторону и пробираясь к дивану. — Как она?

Мне хочется его убить. Прямо сейчас. В эту секунду.

Мой взгляд переключается на безвольную женщину, стоящую поодаль. Ее мать.

Несмотря на затравленность во взгляде и в фигуре, ее плечи скованы, руки прижаты к бедрам, взгляд потуплен, она очень красивая… Светлые длинные волосы, утонченное лицо с идеальными чертами лица.

— Миллион, — выдыхаю я. — И ты валишь отсюда прямо сейчас и забываешь о ней и обо мне. Исключаешь из жизни полностью и навсегда! — Рявкаю я на последних словах.

Меня трясет от негодования. Еще немного и я брошусь на него и вымещу всю свою злость.

Нельзя… Нет. Я поворачиваюсь к малышке, закрываю глаза и считаю про себя от 1 до 10.

А потом до меня доносится стук каблуков. Евгений с Жанной уходят.

Он согласен. Принял решение в мою пользу. Хотя бы так. Он вовремя ретировался. Иначе бы так просто я его не отпустил.

Входная дверь открывается и на улицу выходят двое, но я не слышу, чтобы дверь закрылась.

— Но с Сегмузовым ты же уладишь все, верно я понимаю? — доносится его елейный голос. — Помимо оговоренной суммы?

Тварь… Такая тварь. Каких таких людей земля носит вообще? Желваки ходят на моем лице.

Я киваю. Лучше ничего не говорить, иначе сорвусь.

Он чувствует мое настроение. И быстро покидает помещение, оставляя нас с Алисой.

И приходит неимоверное облегчение. Все же отстоял. Высокой ценой, но оставил ее рядом с собой.

Я смотрю на девушку на диване и провожу по ее волосам рукой, отодвигая в сторону непослушные локоны.

— Все хорошо, — шепчу я. — Все позади.

Жалко эту малышку, которая стала разменной монетой в делах отца. Совершенно юная, наивная мышка, которая пытается противоборствовать. Глупышка. Если бы не я, то ее бы растерзал этот мир, проглотил, переварил и выплюнул.

А я еще позволял себе подтрунивать над ней вначале с этими благодарностями. Идиот.

Был уверен, что она снова к Сегмузову побежит при возможности. После ее странных решений и выходок я думал, что Алиса — избалованная дочка своих родителей, которую после очередного сумасбродства решили выдать замуж, чтобы больше не краснеть за ее поступки. Она же решила всему миру отомстить и пойти наперекор родителям. И ей попался я на пути.

Я не особо поверил в ее рассказ про проданную в рабство за долги, скорее выданную насильно замуж против своей воли во имя интересов своей семьи, что действительно часто случалось. И нередко такие семьи становились очень крепкими.

Но после раскопанной на Сегмузова информации я понял, что был не прав.

Выкупить ее у этого страшного человека ятеперь должен любой ценой…

— И что мне теперь с тобой делать? — спрашиваю я, касаясь ее бархатной щечки.

Девчонка расслабляется от моего прикосновения. Я замечаю, как зажатость пропадает и она свободно выдыхает.

Вздыхаю, глядя на Алису, а затем беру ее на руки и несу наверх в спальню. Все же надо будет ее под одеяло положить, вдруг еще замерзнет… заболеет. Лечи ее потом.

Я взял на себя ответственность за чужую судьбу. Иначе теперь никак.

Я открываю глаза, ощущая опасность.

Даже во сне она сковала мое тело, не давая дышать. Я все помню. Все до мелочей. Ян отдает меня отцу. Отец передает меня Сегмузову… Этой твари, которая не оставит от меня и пятнышка.

Мне надо бежать, независимо от того, где я нахожусь. Я оглядываю пустую комнату, отмечая, что это та же комната для гостей, что и прежде. Я еще у Яна.

Вероятно, он или мама пожалели меня и отстояли перед отцом на несколько часов перед тем как отправить в адское пекло.

Я переключаю взгляд на окно, за ним тянется едва заметный рассвет. Вскакиваю, отмечая, что нахожусь в том же костюме, что и накануне. Быстро переодеваюсь в свои джинсы и кофточку, чтобы было удобнее бежать и тихонько приоткрываю дверь, ведущую в коридор.