Я ухмыляюсь глупым мыслям, отталкивая их в сторону.

Вот так дааа! Я и не думала, что смогу на такое решиться.

Стоит только вспомнить, что он делал со мной, и на щеках появляется румянец.

Я поспешила оставить место событий, напоследок, выдав ему чарующий прощальный жест.

Дотронувшись до губ своими пальчиками, я улыбнулась ему и заявила ему, что мне понравилось…

А потом не выходила из комнаты, надежно заперевшись до самого утра и проклиная себя за эту глупость.

С этим мужчиной меня почему-то все время тянет на глупости.

Проснулась я уже когда солнце светило так ярко, что не было возможности от него скрыться ни в каком месте на кровати, и подушка не помогала. Шторы светлые, пропускающие все солнечные лучи, купленные только для красоты и гармоничности с интерьером.

Совсем не выспалась. Но я и заснула после полуночи. Все никак не могла отойти от пережитого… Неужели мне теперь все время его так придется ублажать?

В голову приходит мысль убедить его поскорее меня выкупить. Он же обещал. Надо будет сегодня же поднять этот вопрос.

И я снова сгораю от стыда. С ним же придется разговаривать. Смотреть в его глаза. А если он еще что-нибудь скажет затрагивающее вчерашнее, то я точно провалюсь под землю от смущения.

Я поднимаюсь с кровати и запираюсь в ванной на час, неспешно моюсь, использую сподручные средства, лосьоны, скрабы.

Из ванной я выхожу в банном халате, постирав заодно свои вещи и нижнее белье.

К сожалению, другой одежды у меня нет. Ну что же. Этот Ян вроде не зверь, не набросится же на меня.

Я выбираюсь из своей берлоги, спускаюсь вниз прямо в халате, понимая, что хватит прятаться. Да и кушать хочется.

Сначала меня встречает аромат бекона еще на втором этаже, и я принюхиваюсь и лечу за ним в сторону кухни. Владелец дома стоит у плиты и вовсю готовит завтрак для нас двоих.

— Привет, спящая красавица, — улыбается Ян, поворачиваясь ко мне с лопаткой в руке.

От меня не укрывается, что он в фартуке, надетом на белую рубашку и джинсы. Побритый, посвежевший.

И я в халате шлепаю босиком к барной стойке и присаживаюсь на высокий стул.

— Как спала? — спрашивает он с улыбкой.

Мужчина в отличном настроении. В отличие от меня. Конечно, чего бы ему быть в плохом после вчерашнего? Меня это сильно злит, что я перевожу разговор на другую тему.

— Нормально. Ты поговоришь сегодня с Сегмузовым?

Я буравлю его взглядом. Мне страшно в этот момент. А вдруг откажется?

Ян замирает, глядя на скворчащую сковороду с омлетом. Улыбка уходит с его лица, а в глазах появляется серьезность.

— Ты поэтому вчера ворвалась ко мне в душ? — спрашивает он. — Таким образом убедить меня решила?

Ну, дык… Само собой. А тебе чего еще нужно?

«Меня волнует только один вопрос на данном этапе: я не готова к насилию. Я боюсь Сегмузова сильнее чем тебя. Да, так и было! Ты прав».

Я смущенно смотрю в пол.

— Нет, конечно. Я хотела доставить тебе удовольствие и поблагодарить за спасение.

— Аааа. Ну-ну, — усмехается тот.

Не верит? Чувствую себя какой-то собачкой, которую хотят вернуть в приют, потому что она слишком преданной оказалась. Я пыталась продемонстрировать благодарность, а ему не нравится.

— Ян, чего ты хочешь? — не выдерживаю я напряжения.

Сама себя накрутила за минуту и уже взвинчена до предела.

Сковородка уходит в сторону и накрывается крышкой. Он достает тарелки и ставит на стойку рядом со мной.

— Хочу твоей искренности в моем отношении, — выдает он.

Чееегооо? Благодарность, теперь искренность, дальше будет любовь? Может еще детей? Что за глупости?

Я уже жалею, что не побежала дальше в метро и не попыталась пробраться через грозную тетку на входе и не доехала до Лены. Я помню, где она живет, подождала бы у квартиры…

— Дашь мне телефон? — устало спрашиваю я, пока он накладывает омлет на тарелки.

Я получаю смартфон и снова набираю номер подруги, отмечая, что Ян за это время успел переговорить с кучей лиц. По меньшей мере 20 вызовов после Ленкиного номера. Ничего себе прыткий.

Лена не берет. А это уже страшно. И сразу же прилетает ответ на предположение, что было бы выбери я вариант дождаться ее у квартиры.

— Не берет? — спрашивает Ян, пододвигая ко мне тарелку с едой.

— Нет, — качаю головой. — Подруга, которая мне помогла убежать от Сегмузова пропала.

Он кивает, принимая мой ответ и спокойно начинает есть.

Мой лихорадочный взгляд натыкается на его холодную стену непонимания.

— Ты поможешь? — осторожно спрашиваю я спустя минуту.

Ян неспешно жует, а затем протягивает руку за телефоном, который я поспешно возвращаю.

— Ешь. Остынет, — говорит он в итоге.

Какой ешь? Ты слышишь вообще меня?

Я сдерживаюсь. Пододвигаю к себе тарелку ближе и пялюсь в нее. Есть совершенно не хочется.

— Поможешь? — допытываюсь я.

И наконец получаю ответ:

— Сделаю, что смогу.

И мне становится на душе легко и спокойно. Он пообещал, значит поможет.

Я беру вилку и нанизываю кусочек бекона. И начинаю есть.

Стоит только Яну заехать на лужайку, а мне выйти к нему с вопросом о Лене, как он увлекает меня внутрь авто, зажимая в свои объятия. На заднем сидении меня встречает большой букет с лилиями.

Мне приятно, когда мне дарят цветы. Но, как оказывается, мужчина увлек меня совершенно не для того, чтобы наедине подарить букет.

— Мне тебя не хватало, — шепчет он с придыханием, прижимая меня к себе и нагло целует на заднем сидении машины.

Сминает мои губы, словно я ему принадлежу, нагло хозяйничая во рту.

Он гладит меня за ягодицы, не обращая внимания на мое легкое сопротивление, возвращая в ту же самую позу наездницы, что уже была частично мной опробована в арендованном автомобиле. Видимо, это его распалило, не давая ему спокойствия до этого часа.

Я чувствую кол у него в штанах и меня это возбуждает. Не дает мыслить трезво, хотя надо бы.

— Ян, скажи мне о Лене, — останавливаю я его. — Сначала Лена!

— Все в порядке с ней, — отвечает мужчина, вызывая у меня вздох облегчения.

— Она дома? — не верится мне. — Почему трубку не брала? Ты ей помог или она сама убежала?

— Вопросы потом, — отвечает он, косясь на свою ширинку и раздевая меня на ходу. — Иначе я просто сойду с ума. Итак, еле доехал.

Я сижу на его коленях, обнимая его своими ногами и он вдавливает в меня свой пах все сильнее.

Я сопротивляюсь, упираясь пальчиками в его грудь.

Но мужчина стягивает с меня джинсы, отстраняя мои руки, отводит своей рукой мои трусики в сторону…

— Стой! — отстраняюсь резко, вспоминая Сегмузова.

И содрогаюсь от омерзения. Меня накрывает беспомощность. Я снова ощущаю себя связанной, кричащей изо всех сил, а голос тонет в матрасе….И меня никто не слышит и только его сип в моих ушах… А вдруг Сегмузов поблизости?

Мне становится страшно. Я озираюсь.

— Что не так? — удивляется Ян, останавливаясь в своих порывах.

Я не могу ему рассказать об этом. Это кажется чем-то аморальным для меня. Хоть Сегмузов и не изнасиловал меня, но ощущение, словно так и было.

Я сползаю с его колен, учащенно дыша.

— Прости, — извиняюсь я и замечая его сочувственный взгляд сразу же бросаюсь я в атаку, лишь бы уйти от щепетильной темы. — Я не девочка по вызову, чтобы трахать меня, когда захочется.

Я замолкаю, понимая тут же, что зря это сказала.

У меня не было выхода. Получается, что уклонившись от одной темы я перешла на другую более щепетильную.

— А вчера вела себя, как она, — выдает он спокойным голосом, поправляя поло вишневого цвета и передавая мне мои джинсы.

Мой взгляд загорается.

Я понимаю в этот момент, что со своим поспешным решением вчера сглупила. Ой, как сглупила. Зачем я вообще потащилась к нему в комнату? Я хотела уверенности в завтрашнем дне, а что получила?