Машина ускорился. Сказала же старуха: скоро съедут в Гватемалу. Надо побыстрее вечеринку забабахать. Он вызвонил свой киллер-квинтет и велел всем подъехать в бутербродную на Пералвильо. Собрались они все в предвкушении: босс скоро даст отмашку. Сели за стол. Машина времени не терял. В интернет-кафе пробил по гугл-картам адреса. Каждый распечатал в шести экземплярах и раздал. Первой он решил прикончить подружку. Пусть Хосе Куаутемок, сука, помучается, как он мучился из-за Эсмеральды. Сделал чертеж на карте: «Вот в этом доме сученька его живет. Вы двое поодаль так встаньте и высматривайте, нет ли какой движухи. Как только ее увидите — расстреливайте на хрен. А вы двое по углам, на случай если их подстрелят. Тебя на конвой бросаем. И не раздумывать мне. Бабу убиваем сразу. Один в голову, а когда упадет — всю обойму разряжаем. И попробуйте мне только не добить».
Медлить больше было незачем. Боевые псы рвались в атаку.
С револьвером в руке я помчалась через баскетбольные площадки. Прямо под корзиной стояла полуразобранная машина. Раздались два выстрела. Пули чиркнули по кузову. Я обернулась на бегу. Те два типа из «куру» бежали за мной.
Не знаю, было так с тобой, Сеферино, или нет, но говорят, что, когда ты на грани гибели, картинки из прошлого сыплются на тебя неудержимой лавиной. За пару секунд твоя жизнь разделяется на фрагменты, и ты просматриваешь ее задом наперед. Со мной произошло наоборот. Когда я увидел прямо наставленное на меня в упор дуло пистолета, передо мной предстали образы будущего. Заново обретенная благодаря воссоединению с Хосе Куаутемоком жизнь расстелилась дорогой, по которой мне никогда не было суждено пройти.
Какой смысл бежать, если они оказались порознь? Сколько бы брат и адвокат ни уверяли, что так лучше, он сомневался. Одиночество добьет его. Ему нужна она, ее нагота, ее слова, ее ласки, ее поцелуи, ее глаза. Ничто не могло заменить ее присутствия.
От лязга пуль о кузов машины в окна выглянули соседи. Я закричала: «Помогите!», но они задернули шторы. Я припустила. Револьвер дрожал у меня в руке. Я снова обернулась: преследователи были медленнее меня, я начинала отрываться.
Дон Отелло перехватил сигнал рации. Несмотря на помехи, слышно было, какой сладкий голосок у этой бабы. Машина возбудился, как только услышал. Она же красотка. Высший класс. По крайней мере, на фотках. И вляпаны оба по уши. Прям огонь. Если бы он не нацелился задать им свинца, передернул бы на месте, пока слушал, какую они похабень друг дружке заливают. Высококачественное порноаудио. В исполнении будущих трупов. Потому что убьет он их непременно. Потом он перешел на частоту конвоя. «Беркут на базу два». Никакой фантазии. Почему босса всегда называют этой идиотской кличкой — Беркут? «База два» — дом, где держат бабенку. Скоро конец настанет порноаудио и всяким красивостям по рации. Даже жаль.
Я увидел будущее. Вдохновленный историей любви Марины и Хосе Куаутемока, пожелал собственной истории любви. Задумался о жене и детях. О женщине, с которой я мог бы говорить после работы. А лучше, мы бы вместе работали. О ком-то, кто пресек бы мою склонность уничтожать других и — чего уж там — самоуничтожаться. О ком-то, кому я мог бы доверять, кого я мог бы обнимать, перед кем мне не стыдно было бы плакать, с кем я мог бы просто быть рядом. Да, вот так просто, папа: быть рядом. Завести детей, видеть, как они растут, брать их на руки, кормить, воспитывать, любить. Возвращаться домой, к семье, к любви. Ах, любовь!
Слушая Марину, он всегда закрывал глаза. Хотел запомнить ее голос, если вдруг больше никогда его не услышит. Он сознавал, что каждый раз мог стать последним. Демоны давно вырвались наружу и не замедлят явиться за ними.
Снова выстрелы. Пули свистели рядом со мной. Четко прорывали воздух. Почему полиция стреляет по мне? Я бежала дальше, через какой-то заросший пустырь. Кругом валялись битые пивные бутылки, грязные подгузники, пластмассовые куклы без рук, давленые алюминиевые банки, пакеты, пожелтевшие газеты. Пожалуйста, пусть меня убьют не здесь. Я ускорилась, чтобы убраться с пустыря. Грохот не умолкал, пули сзади рикошетили по стенам. Нет, я не хочу умирать. Только не здесь.
Дон Отелло позвонил своим на «цуру»: «Псина идет на псарню. Если нужно будет завалить обсоса в костюме, валите. Это братан нашего факин уебыша». Они там в «цуру», пока ждали, пялились, пуская слюни, на телок с сиськами, надутыми велосипедным насосом, в журнале «Теленеделя», но тут оживились. Через минуту богатенький типок зашел в дом. Шифруется. На супертачках не разъезжает. Хорошая машина, но ничего из ряда вон выходящего. Охранники на расстоянии, всего парочка. Один за шофера, второй припухает на углу, типа не при делах. «Так, сейчас смотри в оба. Скоро начнется», — сказал один киллер другому. Они вскинули пушки и приготовили обоймы. По семь пуль, чтоб точно не промахнуться.
В отблесках будущего я увидел: мои дети в кюветках в роддоме, а я через стекло строю им рожицы, стараясь привлечь внимание. Увидел, как ношу их на руках, кормлю из бутылочки и тихонько пою, пока их утомленная мать спит. Увидел, как они произносят первые слова, делают первые шаги. Увидел, как они рассказывают мне про школу. Увидел, как я играю с ними в футбол и поддаюсь. Она, моя невидимая жена из будущего, стоит в отдалении и улыбается. Я время от времени подбегаю поцеловать ее и сказать, что люблю. Дети зовут меня обратно: мол, кончай с нежностями и возвращайся в игру. Она подмигивала и тоже жестом велела возвращаться. За три секунды до выстрела я посмотрел фильм о своем будущем. Потом пуля вошла в мою левую щеку, раздробила кости, порвала мышцы и связки и взорвалась внутри черепа. Падая, я все еще видел будущее. Передо мной развернулся экран. И на этом светлом экране были они: мои дети и жена. Будущее, папа, будущее.
«Никогда не забывайте про Икара, — с детства учил их отец. — Он упал с высоты, когда растаял воск, скреплявший его крылья. Это случилось потому, что он подлетел к самому солнцу — вот что главное». Хосе Куаутемок улыбнулся, вспомнив, какой у них был непростой старик. Слишком увлекался мифологией. Но разве его мечта о любви с Мариной не была икаров-ской? Стоило ли обзавестись крыльями, чтобы коснуться чего-то заведомо недостижимого? Стоило ли вытаскивать ее из красивой мажорной жизни, чтобы привести — куда? К домашнему аресту в двух разных домах? К ежеминутному страданию из-за этой вынужденной разлуки? Осмелившись взлететь к солнцу, не рухнут ли они с заоблачных высот навстречу верной смерти? Он собирался сесть за машинку, когда вдруг услышал какой-то грохот. Прислушался. Нет, не петарды. Вышел во дворик, чтобы лучше слышать. Точно выстрелы. Подумал о Марине, заскочил за девятимиллиметровой береттой, которую дал ему Франсиско, и рванул в направлении перестрелки.
Наконец я преодолела загаженный пустырь, бывший сквер. По крайней мере, я не умру в этом гадючнике. Повернула к углу, и из-за него навстречу мне выскочил человек. Только он поднял пистолет, я инстинктивно прицелилась и спустила курок. Пуля попала ему в шею. Кровь струей забрызгала белую стену. Он опустился на землю — как будто сел. Попытался открыть рот, но повесил голову, мертвый. Я побежала дальше. Обернулась на преследователей. Мне удалось оторваться метров на сто. Еще поднажала. Нужно прорваться к переулкам. Там я затеряюсь, как учил меня Хосе Куаутемок. Перемахну стену, упаду в чей-нибудь дворик, поднимусь на крышу и по крышам же уйду. Из одного дома высыпала целая семья. Я поравнялась с ними, не сбавляя скорости. Прижала револьвер к боку, чтобы они не заметили. Старушка не увидела меня и шагнула в мою сторону. Я, не успев увернуться, сбила ее с ног. Она покатилась по асфальту. Я просто перепрыгнула через нее и побежала дальше. «Дура!» — крикнул мне вдогонку парень, который вышел вместе с ней.
Наемники достали бинокль. «Как выйдет — газуй. Подъезжаем и стреляем, пока дверь не успел закрыть», — сказал тот, что был не за рулем. Но главная цель — не брат, а баба Хосе Куаутемока. Они видали ее в тюряге. Даже не верится, что такие бывают. Стейк идеальной прожарки, так и просится в рот. Кабы брюнетам да блондинистое бы счастье, подумал киллер по кличке Гудрон. А хорошо бы было, если бы шеф позволил им оттарабанить эту дамочку перед тем, как убить. Хоть на две минуты присунуть, окунуться в эту розово-чайную дырку. Однако приказ недвусмысленный: убить. Убить так убить. Только сначала нужно избавиться от препятствий. От гориллы у столба и от старпера в костюме. Но все будет в лучшем виде, не зря они так дорого берут.
