— Ладно, как скажешь…

Юля явно не хотела соглашаться со мной, но ей пришлось это сделать. Она закрыла дверь и в недоумении зашла в квартиру.

28 февраля 2020 года.

Эта ночь была самой тяжелой в моей жизни. Я никогда даже представить не могла, что мне когда-либо придется идти по темному лесу совершенно одной.

Пройдя половину пути домой, я упала прямо в снег. Казалось, я больше никогда не смогу двигаться. Мне было настолько плохо, что я стала всерьез задумываться, через сколько дней найдут мое тело, если я умру прямо здесь и сейчас. Я была уверена, что умру, и это бы произошло, если бы не фургон, притормозивший неподалеку.

Я перевела взгляд в сторону ярких фар. Свет ослепил меня, но я различила, как дверь кабины открылась, а потом показался молодой мужчина в легкой кожаной куртке и банданой на голове. Почему он так легко оделся в такую стужу? Задавать вопросы у меня попросту не было сил.

— Девочка, что ты тут делаешь? — спросил незнакомец.

В изнеможении я попыталась пошевелить рукой, но напрасно. Я была на грани обморожения, и незнакомец это понял. Он поднял меня на руки и отряхнул от снега. От него исходило тепло, и все же этого было недостаточно. Я ощущала такой пронизывающий холод, что сил осталось лишь на то, чтобы закрыть глаза.

Очнулась я уже в совершенно другом положении. Я была укутана в теплый плед, а рядом стоял термос с кофе, если судить по запаху.

Посмотрев в окно, я поняла, что мы находимся в городе, но мест я не узнавала. Это был точно не мой район.

— Проснулась, спящая красавица? — с улыбкой спросил незнакомец, и я повернулась к нему. Он поглядывал на меня, обеими руками держась за руль. — Как так вообще произошло, что ты совершенно одна оказалась в лесу?

Я не знала, что отвечать. С одной стороны, раз он помог мне, то имеет право знать правду. Но с другой, мне было страшно рассказывать это совершенно незнакомому человеку.

— Так получилось, — прошептала я.

— Понимаю. Ты не хочешь рассказывать, потому что чувствуешь во мне опасность. Это хорошо, на самом деле. Родители правильно тебя научили, что незнакомцам доверять не стоит, — он подмигнул мне, и я улыбнулась в ответ. — Лучше скажи свой адрес, чтобы я отвез тебя домой.

Я назвала улицу и дом, после чего он тут же развернул машину. Маршрут был изменен.

Над нами долго висела тишина, но я все же решила узнать имя незнакомца. Его звали Виталий, мне нравилось это имя, было приятно к нему обращаться.

Вскоре мы остановились, в окне показался мой дом.

— Вот мы и приехали! — радостно констатировал Виталий. — Если ты переживаешь, что я узнаю твой подъезд, то могу пообещать закрыть глаза пока ты будешь заходить туда.

— Не переживайте. Я задумалась насчет благодарности, — грустно ответила я. — Но так ничего и не придумала.

— Мне ничего не нужно от тебя…

— Лина! — уверенно представилась я, выходя из машины. — Спасибо вам за все, Виталий! Если бы не вы, то, возможно, я была бы мертва…

— Не будем о грустном. Особенно, если ничего грустного по итогу и не произошло, — ответил Виталий и завел двигатель. — Прощай, Лина!

Машина удалилась, но я успела помахать своему спасителю на прощание. Я была безумно благодарна Виталию. Настолько, что даже были мысли попросить у родителей денег, чтобы заплатить ему за помощь. Однако все еще пульсирующая щека напомнила недавний удар мамы, и эти мысли тотчас испарились.

Я медленно поднималась по лестнице, воображая предстоящий разговор с родителями. Мне пришлось долго давить пальцем на кнопку звонка, но никто так и не открыл. Отчаявшись, я решила позвонить в последний раз, как вдруг я услышала скрип открывающейся двери. Наконец у меня появилась надежда! Что если это мама? Но все мои ожидания исчезли в секунду, когда я поняла — звук шел из соседской квартиры.

— Линочка, что ты так поздно тут делаешь? — спросила Мария Степановна, протирая глаза. Видимо, я разбудила ее шумом на лестничной клетке. — Где твои родители?

Мое положение было безвыходным. Я взглянула на Марию Степановну и тут же выложила ей все. Абсолютно все.

Внезапно я почувствовала вину перед Виталием. Ему-то я рассказать побоялась. И все же эти размышления занимали меня недолго. Намного тревожнее было смотреть, как Мария Степановна мечется по своей кухне в поиске таблеток.

— Они уже совсем обалдели! Оставить ночью ребенка в таком ужасном месте? Неслыханно! — соседка методично оглядывала в каждый шкафчик и вскоре нашла успокоительное. — Пойдем к родителям. Сейчас я им все выскажу!

— Мария Степановна, может лучше не стоит? — спросила я, допивая чай.

— Как это не стоит? Там же ужасный холод, ты могла умереть! Мне даже страшно говорить такое! А если бы с тобой что-то случилось? — женщина проглотила еще одну таблетку. — Идем!

Мария Степановна стучала кулаком так сильно, что другие соседи точно должны были проснутся. И все же ее это совершенно не волновало. Перед ней стояла одна цель: поговорить с моими родителями.

— Варвары, открывайте! — орала она.

Спустя десять минут дверь действительно открылась, и на пороге появилась мама в ночном халате. Исполненным злости взглядом она посмотрела сначала на меня, а потом на Марию Степановну.

— Что происходит? Вы время вообще видели? — мама вытянула руку, чтобы продемонстрировать циферблат.

— Это я тебе должна говорить, Елена! — воскликнула Мария Степановна и оттолкнула наручные часы матери. — Как ты могла оставить свою дочь в лесу в такое позднее время?

Мама зло на меня глянула. Она догадалась, что вести о нашей ссоре дошли до третьих лиц. Инстинктивно я спряталась за спиной Марии Степановны, которая, казалось, не собиралась уходить.

— Произошло досадное недоразумение, я в этом уверена. Вы неправильно поняли мою дочь, вы же знаете, как она любит фантазировать. Что она вам сказала? Оставила в лесу? — мама нервно усмехнулась. — Мы ходили гулять в парк, и Лина отстала от меня. Ее отсутствие я заметила только дома и уже собиралась на поиски, но тут пришли вы — мое спасение!

Мария Степановна очень удивилась, а я осталась в искреннем недоумении. Как можно верить в этот бред? И все же маме удалось убедить ее в своей правоте.

— Если это действительно так, то… — растерялась соседка. — Вам все равно не следует оставлять ребенка одного, даже в парке. Если такое повторится снова, то я буду вынуждена обратиться в органы опеки!

— Я вас поняла. Такого больше не повторится, — мама протянула руку, но Мария Степановна не ответила взаимностью. — Доброй ночи!

— И вам…

Моя последняя надежда уходила, оставляя меня наедине с человеком, который может ударить еще раз. Как только дверь соседки захлопнулась, мама схватила меня за руку и силой затащила в прихожую.

— Как ты посмела все рассказать ей? — одной рукой поворачивая засовы, мама крепко держала меня другой так, что бежать было бесполезно.

Я уже знала, что мама будет бить меня, и она это сделала, но в этот раз с такой силой, что я не смогла сдержать крики. Я надеялась, что Мария Степановна услышит, но мама тут же заткнула мне рот, ни на секунду не прекращая побоев.

Сначала удары приходились по спине, после чего она вдруг переключилась на руку. Она била с таким остервенением, что в один момент я больше не смогла терпеть и со слезами на глазах упала на пол. Мне было еще больнее чем ночью на снегу. Я не могла говорить, я не могла двигаться. Одним глазом я смотрела на свою правую руку, на которую пришелся характерный удар кулака. Потекла кровь.

Я стояла перед зеркалом в ванной и пыталась разогнуть правую руку. На ней был огромный шрам, который остался со мной на всю жизнь. Я дотронулась до него одним пальцем и сразу же почувствовала невыносимую боль.

Я аккуратно нанесла прописанные врачом мази. Любое касание приносило безумную боль, но я терпела, ведь другого выбора не было.

После этой рутинной процедуры я вышла из ванной. В квартире царила такая тишина, что мне даже подумалось, что Юля успела уйти. Вопреки ожиданиям, я нашла ее на диване в гостиной. Она с улыбкой осматривала новую книгу.