— Девочки, собирайтесь! Мы едем к Гронскому! — Дара торжественно влетела в комнату. — Он устраивает алкогольный вечер, мы обязаны присутствовать, — ведьма обратилась ко мне, — Ксюшка, никаких возражений!
— А кто такой Гронский? — устало поинтересовалась я.
— Наш хороший друг и по совместительству один из приближенных, — ответила Дара, натягивая на себя кожаный комплект. — На его вечеринках комфортно и по-своему весело. Тебе точно понравится!
— Мы же рассказывали о нем, — влезла Варвара, поправляя губную помаду. — Это тот, который картины пишет.
— Ах, этот… — задумалась я, спуская с колен одну из крыс. — А кто еще будет?
— Там будут приближенные, — перечисляла Дара, — несколько наших девочек, еще парочка бесов, я думаю… В общем, толпы не будет, но компания добротная!
— Значит, людей мне ждать не стоит? — улыбнулась я.
— Нет, почему же? — встала Александра. — Я уверена, что там будет Кристина. Она наша хорошая знакомая, человеческая особь…
— Один несчастный человечек на пышную компанию нечисти! — рассмеялась Дара.
— Почему она до сих пор жива? — удивилась я. — Вы говорили, что людям запрещено знать о существовании нечисти.
— Это одно маленькое исключение… — говорила Варвара, пудря нос. — Все просто, она личная прихоть Гронского. Господин Канхото вечно ему все позволяет, вот и жива.
— Вот оно как… — протянула я. — Ну, хоть один человек, уже хорошо!
Интересно, смогу ли я теперь вести дружбу с человеком? Из друзей остался один лишь Иоанн, про которого я, к сожалению, совсем забыла… Ведьмы говорили, что мужское внимание не бывает искренним. Что, если отношение Иоанна — плод моих способностей? Нет, я не хочу это признавать! Он поддержал, вернул меня к жизни, позволил взглянуть на мир под другим углом и всегда был рядом. Я не смогу оставить его, по крайней мере, сейчас. Рассказать о новом мире не смогу, но встретиться я буду рада. Надеюсь, у меня получится выделить время на друга. Я начинаю скучать.
— Девочки, на выход! — крикнула Дара, усаживая крыс на плечо.
По стеклам автомобиля барабанили теплые капельки дождя. Они сползали вниз тонкими ручейками, размывая каменные, потемневшие от воды виды. На покрытых лужами поребриках раскрылись цветастые зонты. Мы ехали по Невскому проспекту, покидая знакомые улицы и омрачневшие постройки. Я вспоминала друзей. Очень не хватает Иры. Сокрушающаяся временами меланхолия до сих пор терзала сердце. Легче стало, но потерю до конца не пережить. В связи с последними событиями, у меня назревал вопрос: «Что же с ней случилось?». Не хочу верить, что смерть способна появиться так внезапно! Если бы она была жива, я бы не стала скрывать от нее свою натуру. Ира бы стала тем самым исключительным человеком, который знает о неизведанном. Я была в этом уверена. Еще больше я была уверена в том, что она бы восприняла мое изменение спокойно, с трепетом и дружеским восхищением. Как я представила Егора, душа заныла пуще прежнего. Некогда веселый друг, всегда готовый поддержать, превратился в убивающего свою жизнь алкаша. Меня терзает чувство вины. Я много раз звонила, но он не брал трубку. Неужели любовь настолько губительна? Если это так, то я не хочу любить. Никогда.
— Ты чего такая грустная? — обеспокоенно спросила Варвара. — Мы едем отдыхать и веселиться, с чего такое настроение?
— Я вспомнила людей, которых потеряла навсегда… — шмыгнула я. — Кажется, прошло достаточно количество времени, но сердце продолжает ныть, скучать…
— Ты о той русоволосой девушке, что погибла от какой-то сердечной болячки? — влезла Дара. — У нее еще парень был, который, под давлением сильной алкогольной зависимости, постигает многочисленные этапы депрессии…
— Да, — оторопев, кивнула я. — Все не могу привыкнуть к тому, что вы видите события и людей из моей жизни. Это странно…
— Скоро привыкнешь, — обратилась Александра. — Ты, между прочим, тоже нас видишь!
— И это не менее странно… — я снова взглянула в окно. — И грустно… Тяжелые у вас судьбы. Честно, душа болит за некоторых…
— Не надо мне тут сопли разводить! — поморщилась Дара. — И жалеть тоже никого не надо! Да, прошлое может быть тяжелым, но это опыт, который каждый должен пережить. Только придурки живут воспоминаниями, вечно оборачиваясь назад. Нужно жить сегодняшним днем и думать о будущем, а не плакать об унылом прошлом, да? — обернулась она.
— Да, — улыбнулась я. — Единственное, отпустить бывает сложно. Я над этим работаю, Дара.
— Я рада, что ты стремишься к самосовершенствованию…
Проехав один из разводных мостов, автомобиль заехал во двор, находящийся на одной из линий Васильевского острова. Я выскочила наружу и меня окатил дождь. Его прохладные капли падали за шиворот и закручивали пушистые локоны на волосах. Неприятно. Прикрыв голову рукой, я осмотрелась. Симпатичные, отреставрированные дома старого фонда создавали просторный, по традиции желтый колодец. Такие я видела только в Санкт-Петербурге. Создавалось впечатление, что из мрачных окон смотрят мертвые взоры ушедших из жизни владельцев, проходящие сквозь душу и окоченевшее тело. На последних этажах, в самом центре, горели витражные окна. Отбрасывая тени, в них ходили люди. Рядом с нашим спорткаром был припаркован громоздкий «RAM», который одним только видом показывал внушительную мощь лошадиных сил. С другой стороны, подпирая соседний автомобиль, устроилась черная «Audi», на блестящей поверхности которой виднелась серия «А7». Я уже видела подобную, где-то далеко, в чертогах скользких воспоминаний…
— А как часто Вы с бесами отдыхаете? — спросила я, шлепая по лужам.
— Достаточно часто, — ответила Варвара, — ведь они близкая нам компания и мы стараемся держаться вместе.
— Не волнуйся, никто тебя не съест, — встряла Александра, — сегодня…
— Сегодня?!
Мы подошли к высокой, железной подъездной двери. Дара набрала номер нужной квартиры, вбивая ноготками цифры домофона. Протяжные гудки прервал знакомый голос.
— Але-але?
— Вагрич, открывай, это мы! — радостно сказала Дара.
— Але-але?! — он явно сдерживал смех.
— Черт возьми, Вагрич! — вскрикнула ведьма. — Если ты сейчас же не откроешь эту дверь, то я тотчас превращу тебя в червя!
— Але? — непринужденно продолжал бес.
— ВАГРИЧ!!! — хором завизжали ведьмы.
Не желая больше издеваться, Вагрич пропустил нас внутрь. Перед глазами открылся вид на роскошную парадную. На потолке закручивалась изумительная лепнина. По широченной, выполненной из мрамора лестнице гулял завывающий сквозняк. Резные перила были окрашены в кирпичную краску, слегка посеревшую от тонкого слоя пыли. Освещая многочисленные ступеньки, мрак разрушал валящий из высоченных окон серый свет. Делали же раньше парадные! За все то время, что я провела в Северной Пальмире, мне еще не удавалось видеть столь помпезных подъездов.
— А ты реально можешь превратить кого-то в червяка? — эхом спросила я, поднимаясь по лестнице.
— Почему бы и нет? — улыбнулась Дара.
— Тут живет Вагрич? Его фамилия Гронский? — я прикоснулась к гипсовой статуе.
— Нет, что ты! — рассмеялась ведьма. — С Гронским ты сейчас познакомишься, а Вагрич лишь один из гостей!
— Он нам открыл, вот я и подумала…
Мы поднялись на шестой этаж. По центру стояла дверь, над которой висел перевернутый крестик с распятым на нем Иисусом. Щелчок и она открылась. За порогом стоял Вагрич, весело поднимающий усы.
— Приветствую, гости дорогие! — бес расставил руки в стороны. — А мы вас ждать!
— Вот скотина! — налетев на него, Дара замахнулась сумкой. — Кому ты там открывать не хотел, а? Я не шутила про червяка, сейчас ползать у меня будешь!
— Ну все-все, не обижаться! — Вагрич заключил ведьму в объятия.
— Посмотрим на твое поведение.
— О! — он перевел взгляд на меня. — С вами еще и Ксюшенька! Рад видеть.
— Взаимно, — я прошла в квартиру.
Прихожая была неприлично огромной. Стены, обклеенные темными обоями, тянулись к высоченному потолку, украшенному белым барельефом. Сверху свисал канделябр, освещающий свечами изысканный простор. У стены стоял комод из темного дерева, над которым расстелилось громоздкое, в завитках, зеркало. На деревянных крючках висела чужая одежда и я, стряхнув воду, сняла курточку. Из прихожей тянулся широкий коридор, над которым склонились резные, похожие на готику арки. Пол, покрытый черным мрамором, походил на замерзший Байкал.
