- Я вижу тебя впервые, больной выродок! – переполненным яростью голосом воскликнул Олган.
Поняв, что в происходящем безумии он мало что узнает, Олган решил действовать. Обманным финтом заставив противника открыться, охранитель ударил подкованным сапогом в колено опорной ноги Витара, и когда тот потерял равновесие, начал плести шпагой рисунок крови и смерти. Одну за одной охранитель наносил страшные раны не успевающему реагировать на них врагу, а когда тот попытался заслониться шпагой и рукой – быстрым взмахом отсёк ему кисти. Хрипящий Витар пытался отползти, оставляя за собой широкий кровавый след, а зрители радостно кричали и аплодировали, приветствуя действия Олгана.
Через несколько минут, когда на месте Витара подрагивала никак не желающая умирать окровавленная куча плоти, запыхавшийся Олган отошел на несколько шагов назад и вытер со лба пот. Бесполезно! Окровавленная плоть начала быстро срастаться, и через две минуты на ноги поднялся улыбающийся Витар, демонстрируя быстро вырастающие новые кисти на месте отрубленных.
- Ну что, Ва Коррис, не устал? Если устанешь – говори, я милосердно перережу тебе глотку! Хотя, твой страх смерти не позволит тебе опустить оружие, я прав? – добродушно улыбнулся староста, одежда на котором превратилась в окровавленные лохмотья. Однако, Олган обратил внимание, что до этого мощный, коренастый мужчина стал… более щуплым?
- Посмотри мне в глаза, смерд! У меня трое сыновей, и я не боюсь умереть! Моё дело будет жить, а твоя голова, вместе со всеми твоими выродками будет украшать колья вокруг пепелища твоего дома! – прорычал охранитель, зло взмахнув шпагой.
- Нет, хлыщ, смерти боятся все! Просто кто-то прячет свой страх за громкими воплями, пытаясь напугать окружающих ещё сильнее!
- Прямо как ты сейчас?!
Рассмеявшись, Витар вновь отвесил шутливый поклон Олгану и дружелюбно произнёс:
- Первый кон за тобой, Олган! Продолжим?
Не дожидаясь ответа охранителя, Витар, размывшись от скорости, насел на блондина, однако тот словно был готов к внезапной атаке, так же стремительно ускорившись, к огромной радости зрителей.
Через несколько мгновений, слившихся в сплошной звон шпаг и снопы искр, противники застыли на месте, и над толпой прокатился поражённый вздох. Опустившийся на колено Олган левой рукой сжимал удерживающую клинок руку Витара, а шпага самого охранителя вышла из спины старосты, аккурат напротив сердца. Вот только в боку самого Олгана торчало уже знакомое ему шило Витара. Пустив изо рта струйку крови, растянувший губы в улыбке Витар проговорил:
- Ну как тебе, дорогой мой Олган, снова так глупо попасться на тот же самый трюк?
- Что…?! Вивар? Вивар Ла Таррис??? Но… Я же сам убил тебя на дуэли два года назад!
* * *
Каланар быстрым шагом спустился с крыльца дома старосты, и обвёл взглядом деревню. Безмятежность и спокойствие. Просто идиллия! Если бы не одно большое НО.
Жрец перевёл взгляд на жадно грызущего мясо Тагора и нахмурился. Пока они с Олганом ехали к дому старосты, его посетила мысль, что во всей деревне он не увидел ни одного пса. Хорошо знающий сельский быт мужчина понимал, что собаки - это неизменный спутник человека. Так было во всех мирах, где обитали люди, и уже многие годы Каланар пытался понять, что же это за связь между людьми и собаками. И когда въехавший в деревню жрец не услышал характерного лая, это заставило его внутренне напрячься. Ни одна известная ему человеческая религия не призывала истреблять собак.
Коротко цыкнув, Каланар привлёк внимание Тагора, и издал негромкий переливчатый свист. Одним движением проглотив оставшийся кусок мяса огромный серый пёс попятился назад, и сойдя с деревянной площадки, растворился в воздухе. Удовлетворённо кивнув, Каланар быстро зашагал к почерневшей церквушке.
Воздух перед стенами и дверью дрожал, словно от нестерпимого жара, и Каланару стоило огромных усилий коснуться мощной деревянной двери, украшенной кругом железных рун. Ощутив тепло, идущее от дерева, жрец КоаДива на несколько мгновений закрыл глаза.
Перед его внутренним взором открылся солнечный луг с высокой травой, в центре которого возвышалась высокая белая арка. Каланар нахмурился. Плохой знак, обычно такие места предстают полными жизни, а луг, по которому нужно пройти – чистым, с хорошо видимой тропой. Мысленно собравшись, Каланар осторожно пошел вперёд, раздвигая руками траву перед собой.
Чем дальше проходил мужчина, тем более жутким казалось происходящее. Кроме звука шагов и раздвигаемой травы, вокруг стояла абсолютная, неестественная тишина, и даже безоблачное небо казалось мёртвым. Густая трава не давала увидеть, что находится впереди, и Каланар шел вперёд, ориентируясь только на едва видимое в просветах смутное белое пятно.
Когда по ощущениям жреца половина пути уже была пройдена, до его ушей донёсся тихий, едва слышимый женский плач. Замерев, Каланар прислушался, и сокрушённо покачав головой, медленно направился в сторону, на новый источник звука.
Остановившись, мужчина всмотрелся в желтое пятно, проглядывающееся через стебли всего в двух шагах впереди. Надрывный, полный боли и горя плач, сопровождавший его всю дорогу стал громче, и вздохнув, мужчина решительно шагнул вперёд.
Молодая худенькая девушка сидела на земле, и укрыв лицо в ладонях, горько плакала. В золотой длинной косе отчётливо белели седые волосы, и проведя ладонями по лицу, судорожно вздохнувший Каланар примял сапогом траву и опустился рядом.
Услышавшая Каланара девушка всхлипнула, и подняла лицо. Кровавые слёзы, стекающие по когда-то красивому лицу, капали на простое жёлтое платье, а наполненные болью голубые глаза начали затягивать мужчину, размывая всё вокруг, и утягивая в кружащуюся темноту.
Захрипев, Каланар, с трудом удерживаясь в сознании, натренированной волей сопротивляясь сползанию в чёрную бездну, поднял руки и осторожно прижал ладони к щекам девушки.
- Мир тебе, дочь Рикаты! Я не враг! – слова с трудом вырывались из сжимающегося в судорогах боли горла.
Бесполезно. Давление на волю усилилось, и зарычав, Каланар с размаху влепил девушке пощёчину. Вспышка!
Плач мгновенно стих, а давление на волю исчезло. Оглядевшись, Каланар с облегчением увидел, что высокая трава исчезла, а поднявшийся ветерок наполнил воздух тихим шелестом. Белая арка со светящимся переходом расположилась всего в двадцати метрах, а стоящий рядом с ней олень внимательно разглядывал Каланара.
Сидящая рядом молодая девушка неземной красоты печально улыбалась, глядя на мужчину. Опустив взгляд, она первой начала разговор.
- Здравствуй, служитель КоаДива. Прости, что едва не убила тебя, и спасибо, что вырвал меня из бездны отчаяния! Моё имя Ринтара, я хранительница этих земель! Бывшая хранительница…
На лицо девушки вновь наползла тень, и Каланар поспешно спросил:
- Мир тебе, Ринтара! Моё обретённое имя – Каланар. Скажи, что произошло в этих землях, и что произошло с тобой? Почему всё вокруг такое… странное?
Кивнув, девушка поднялась, и поманила Каланара за собой. Медленно шагая к арке перехода, существо с обликом молодой девушки начало рассказ:
- Как я сейчас понимаю, всё началось пятнадцать лет назад, когда в глубь наших закрытых болотами и барьером земель упала, как нам тогда казалось, звезда. Она упала прямо в руины храма древней империи, туда, куда люди больше не ходят. Поэтому появление существ, заражённых странными растениями, мы приняли за насланную посланником Тьмы болезнь. Это было страшно… - Ринтара сокрушенно покачала головой. – Сколько не пытались люди убить нападающих на деревни хищников - не помогало ничего, кроме огня. Вой сжигаемых заживо несчастных зверей я до сих пор вспоминаю с содроганием! Долгих три года мы пытались узнать причину происходящего, и все это время пропадали люди…
Остановившись у подёрнутого зеркальной пеленой перехода арки, Ринтара внимательно всмотрелась в отражение Каланара, и оставшись довольной, взмахнула рукой. Изображение потекло, показывая Каланару события минувших дней, но перед его взглядом всё ещё стояло отражение настоящего облика Ринтары – измождённой, обугленной от пожирающего её изнутри пламени высокой крылатой женщины. Стряхнув оцепенение, Каланар сконцентрировался на новом, ожившем изображении.