- В том и дело, что нет никакого шанса, Олган. После того, как последний игрок сбросил карты, все вероятности исчезли. Понимаешь?
- Не совсем. Поясни!
- Умерший человек больше не родит детей, не изменит ничего в этом мире, только если эти изменения вызовут его прошлые поступки. Так и вероятности карточной игры – они умерли вместе с последней сброшенной картой. Есть только свершившийся факт, Олган. И мир, и разумного, и даже бога определяют только его уже совершенные дела! Если – это фантазия, иллюзия, которой не было, нет и не будет. Что было если бы – разумный представляет только взяв за пример уже произошедшие события. Но никак не те, которые действительно произойдут в будущем. Даже Сплетение Путей это постоянно изменяющееся пространство, потому что любое действие разумного перемещает его с одного пути на другой.
- А в чем тогда смысл придерживаться какого-то пути, если любое твоё действие может увести тебя на другой?
- Смысл в том, что путь сплетается под ногами, Олган, и им ты творишь мир вокруг. Да, путей много, но изменить путь ты можешь только своим действием, а действие совершается волей. Только твои действия, а не слова и не намерения определяют тебя и твой путь. Той частичкой Создателя, что внутри разумного, своим выбором он каждый миг своей жизни участвует в его акте творения. Путь есть выбор того, что ты сотворяешь.
Несколько минут помолчав, Олган тряхнул головой, и, улыбнувшись, ответил:
- И всё-таки я прав, Каланар – глупцам живётся намного легче и веселее!
* * *
Скорое появление деревни Олган почувствовал по едва заметно изменившемуся лесу. Могучие деревья стали выглядеть более… помолодевшими? Наросты, сломанные ветви, следы от давних пожаров – чем ближе подъезжали к деревне мужчины, тем менее заметны становились на деревьях следы прошедших лет. Каланар отдал команду, и Тагор занял место между шагающими одушевлёнными, а сам жрец прочёл заклинание и группу накрыл купол невидимости, маскирующий не только звуки, но и стирающий следы на дороге.
Дорога проходила в стороне от деревни Тёмный Ручей, и шла на восток, к следующей деревне, но дорога друзей лежала к руинам храма, а для этого следовало пересечь деревню и пройти через лес по протоптанной за долгие годы дорожке.
Пересечь деревню не составило сложности. Несмотря на день, людей на улице почти не было. Трое парней молча чинили крышу дома, а на двух участках женщины ухаживали за раскидистыми плодовыми деревьями. Идеальный деревенский пейзаж постепенно начинал внушать чувство тревоги, когда приходило понимание, что из всех звуков ты слышишь только шум листвы, а ухоженные дома и сады абсолютно безжизненны. Не было слышно даже пения птиц.
Уже знакомую деревянную площадку с узорами друзья увидели на окраине деревни, у небольшого домика, богато украшенного резьбой и черепами животных.
- А это, судя по всему, дом той самой травницы. Там много чего-то слабо источающего магию, но её там нет точно. Поэтому останавливаться здесь нам смысла не вижу. Идём дальше, - обратился к охранителю вытянувший ладони к дому Каланар.
- Идём, - кивнул Олган, и друзья пришпорили одушевлённых, посылая их за внезапно обрадованно зарычавшим Тагором.
Огромный пёс нашел знакомый запах, и теперь быстро шел по его следу, почти не отрывая голову от земли.
Через полчаса быстрой рыси, за которые с группы слетел купол скрытности, друзья застыли перед широким каменным мостом через быструю лесную речку. Одушевлённые, до этого безропотно исполняющие все приказы Олгана, неподвижно застыли перед камнем моста, не реагируя на приказы.
- Тьма! Каланар, что это? Почему они не идут?!
Жрец спрыгнул с одушевлённого, и опустившись на колено, осторожно коснулся камня моста. Поднявшись, Каланар сделал вперёд шаг, второй, третий…
- Барьер. Духам, одушевлённым, призракам и обитателям более тонких планов вперёд не пройти. Да и мы, когда пройдём мост, наверняка дадим знать о себе всем обитателям внутри. Это очень сложная конструкция, и обойти её защиту я не смогу!
Ненадолго задумавшись, Олган спрыгнул с одушевлённого, и сбросив на землю единственную сумку, начал снимать верхнюю одежду. Красный сюртук охранителя аккуратно лёг на парусину, как и широкополая шляпа и перчатки. Вместо них старший охранитель облачился в лёгкую броню специальной роты охранителей, напоследок опустив забрало чёрного шлема со вставкой серебряного глаза в центре лба. Каланар успел заметить блеснувшую на виске Олгана золотую пластинку памяти. Пластинчатые наручи переливались сотнями покрытых рунами черных чешуек, искажая воздух вокруг себя. Из-за плеч выглядывали две пары рукоятей магических жезлов, а на поясные крепления легли два коротких меча с тусклыми красными клинками, шпага, и большая защитная пластина с изображением оскаленной кошачьей морды, заставившая загудеть воздух вокруг охранителя. В боковые набедренные карманы легли сферы огня и дыма, и что-то, что Каланар опознать не смог. Последними в защищённые углубления нагрудной пластины встали небольшие колбочки с зельями.
Приготовления Каланара заняли куда меньше времени. Достав из походной сумки кожаный тубус, жрец развернул вынутый оттуда свиток, и расстелив его прямо на земле, прижал ладонями. Вспыхнув золотом, свиток истаял за несколько секунд, на несколько мгновений передав свечение сначала ладоням, а потом и глазам Каланара. Встав, жрец подозвал Тагора и прижав ладони к его голове начал творить защитные чары. Через несколько минут, удовлетворённо хмыкнувший жрец отпустил пса, и обернулся к укрытому чёрным доспехам Олгану.
Переглянувшись, друзья молча шагнули на мост, и быстрым шагом пересекли незримую линию.
* * *
- Потроха Рикаты! Каланар, какого архидемона здесь творится?!
Поражённый выдох донёсся до ушей жреца будто бы издалека. Каланар и сам был потрясён до глубины души. Если снаружи барьера, на другом конце моста, они видели холмы, поросшие дремучими хвойными деревьями, и ясное небо, то с этой стороны… Медленно выдохнув, Каланар внимательно осмотрелся.
Цветочное безумие – так правильнее всего было назвать увиденное друзьями. Мёртвые стволы елей и их облысевшие ветви увивали ковры цветочных стеблей и лиан, а от резкого появления красных, синих, ядовито-зелёных и сотен других цветов в глазах быстро начало рябить. Впрочем, мозгу потребовалось всего несколько минут, чтобы адаптироваться к новой цветовой палитре, и медленно шагающие вперёд друзья внимательно оглядывали всё вокруг.
Шум листвы перемежало многоголосие свиста невидимых с моста существ, непривычной мелодией накрывая всё вокруг. Каменная дорожка уходила от моста влево, проходя между холмами и пропадала за поворотом. Взглянув на пышные цветочные кусты вдоль дороги, Олган плавным движением вытянул из-за плеч жезлы, и указал на цветы Каланару. Присмотревшись внимательнее, жрец побледнел, и уже не таясь, ударил по кустам мощным огненным шаром.
Лес вокруг взорвался свистом боли, и сотни больших синих цветов взмыли с ветвей в воздух, чтобы в следующий миг спикировать на незваных гостей. Олган во все глаза смотрел на летящие на больших синих лепестках хищные пасти, усеянные сотнями мелких острых зубов. Тонкие лозы с острыми коготками на концах жадно тянулись к людям, и Каланар ударил вновь.
Рывком выпрямив руки, словно что-то отталкивая от себя, жрец в сером призвал за доли секунд сформировавшийся гигантский смерч, понёсшийся по кривой траектории вперёд и изгибающийся, будто в конвульсиях. Растущий с каждой секундой, ревущий смерч втягивал в себя не только безуспешно попытавшиеся разлететься цветы, но и вырывал из земли кусты и ломал мёртвые деревья. В выставленный Каланаром магический щит уже трижды ударяли камни и обломки ветвей. Выждав ещё несколько секунд, пока смерч взберётся на ближайший холм, Каланар немного приподнял вытянутые руки и резко сжал кулаки.
