Пить, в отличие от братьев, больше не хотелось, а потому я отставил пинту в сторону и отдал внимание светящемуся экрану телефона. Многочисленные трещины невольно стали напоминанием о последней встрече с отцом, и я пару раз мотнул головой, силясь избавиться от непрошенных отголосков недалёкого прошлого.

Я удивлённо выгнул бровь, когда открытая мной вкладка сменилась уведомлением о звонке от канцлера, и кое-как подавил в себе порыв нажать на красную кнопку вместо зелёной. Звонить мне вечером выходного дня — верх наглости, и я ответил на вызов именно с целью высказать всё своё недовольство.

Мне плевать, что он старше, плевать, что по нормам морали к нему нужно относиться с уважением. Этот человек занял свою должность самым нечестным образом, заплатил за неё и даже не скрывает этого. А теперь измывается над невинными профессорами, каждый день угрожая им увольнением. Так почему я должен уважать его?

— Как невежливо — звонить мне в мой официальный выходной день, — начал я вместо того, чтобы хотя бы поздороваться.

— Оставь свои пререкания для кого-то другого, — один лишь его голос на конце провода заставил меня раздражённо закатить глаза, так что, наверное, даже хорошо, что он именно позвонил. Хотя я бы предпочёл и вовсе избавиться от его компании. — Я по делу.

— Кто бы сомневался, — я не раздумывал быть с ним вежливым ни на секунду, и мой недовольный тон стал причиной для немых вопросов в глазах близнецов.

— Люцифер, перестань дерзить, — сквозь зубы произнёс он, но звучало это, скорее, смешно, чем угрожающе. — Ты знаешь, что наш университет каждый год проводит осенний бал для студентов. Украшения, еда, напитки, развлечения — всё на студенческом совете. Но в этом году у них проблема с финансами, — Кроули говорил так чётко, быстро и уверенно, что у меня невольно появилась мысль о том, будто он читал уже готовый текст. — Твой отец, как спонсор, мог бы неплохо помочь нам дополнительным выделением средств, и я подумал, раз уж ты его сын…

Я не дал ему договорить. Как у этого старикашки вообще хватило смелости попросить меня о подобном?

— Нет, — резко отрезал я со скривлёнными от его наглости губами. — Я не буду помогать вам выпрашивать у Сатаны денег.

— Пойми, без финансовых вложений нам не удастся провести бал в этом году, — сказал он так, словно на кону стоял закрытый аукцион.

«Он бы заплакал, если бы узнал, как же мне поебать», — подумал я и уже было рассмеялся в трубку собственным мыслям, когда Кроули в очередной раз пробил дно своим заявлением.

— Помочь нам в твоих же интересах, — чересчур самоуверенно заявил он. — Ты же не хотел бы лишиться стипендии, верно?

От его слов зубы непроизвольно сжались с такой силой, что, казалось, вот-вот раскрошатся. Я прижал пальцы к перегородке носа и прикрыл глаза с пониманием, что у него всё же есть рычаги давления на меня.

Умно, Кроули. И неожиданно. Я думал, он станет угрожать отцом, но дед оказался проворнее. Конечно, ни для кого не секрет, насколько для меня была важна эта стипендия.

Необходимость избавиться от финансовой зависимости от Сатаны оказалась даже сильнее, чем моя дружба с Мими. Знаю, она ненавидит меня так же, как и понимает, но одновременно с этим и представить себе не может, что я испытываю по сей день после того, как вынужденно отдалился. Пусть думает, что я бесчувственный, раз сумел так поступить. Глупышка полагала, что мне не всё равно на навязчивую Ости, и что она стала истинной причиной того, почему мы больше не общаемся. Я не мог позволить Мими продолжить измываться над собой мыслями о том, что Ости могла заменить её, а потому принял решение, пусть и на пьяную голову, рассказать ей правду.

— Не нужно мной шантажировать, — произнёс я с такой интонацией, что Астарот и Кристофер стали перешёптываться, пытаясь понять, что происходит.

— Ну что ты, я просто предупреждаю, — я более чем уверен, что в тот момент на его тонких губах растянулась насмешливая улыбка от удовольствия власти надо мной. — Значит, договорились?

— Радуйся своим положением, пока можешь, Кроули. Тебе всё вернётся.

Удерживая телефон между плечом и ухом, я вынул из кармана джинс белую пачку сигарет и махнул рукой на близнецов. Астарот без лишних слов протянул мне зажигалку, и я закурил, сделав глубокую затяжку.

— И да, одна второкурсница вызвалась быть организатором бала, — добавил он, видимо, желая добить меня. — И было бы неплохо, если бы ты взял её с собой — финансами будет распоряжаться она.

«Этого мне ещё не хватало, — подумал я, выдыхая сигаретный дым изо рта. — Она вызвалась быть организатором, а я должен помогать, как чудесно!»

Однако после дальнейших слов Кроули я вмиг изменил своё мнение и теперь с нетерпением ждал поездки, на какое-то время даже забыв о пункте назначения.

— Вы уже завтра должны встретиться с Викторией Уокер, чтобы она успела купить всё необходимое. О встрече договоритесь сами, номер её я тебе отправлю смс-кой, — произнесённое имя сумело разогреть во мне интерес, да такой, что теперь встреча с отцом казалась не такой уж и ужасной перспективой.

Непризнанная даже не подозревает о том, как сильно удивляет меня с самой первой нашей встречи. Большинство студенток знает о том, кто мой отец, но даже не догадывается, каким, на самом деле, монстром является. А потому они думают, если будут потакать каждому моему желанию и стелиться передо мной, быть может, им что-то да перепадёт. Только вот если Ости грезит о моём внимании и уважении, то основная масса желает денег и не включает мозги даже на секунду, ведь иначе хоть одна из них да поняла бы, что от Сатаны мне не досталось ни цента.

Для меня все из них пустышки — не больше. У Вики же есть внутренний стержень, который никогда не позволит подстраиваться под кого-то даже для собственной выгоды. Она рассудительна и видит во мне в людях больше, чем просто красивую оболочку. Стоит ли говорить о том, как сильно мне нравится её желание узнать меня настоящего?

И я, конечно, сопротивляюсь. По крайней мере, пока есть силы на это. И мне приходится выводить её на эмоции каждый раз, чтобы хотя бы немного чувствовать себя победителем, жаль только, что она воспринимает всё совершенно иначе. Всё же Непризнанная не так хороша в психологии, как пытается это показать, и не может прочитать меня насквозь, но от этого менее интересной не становится.

Но окончательно успокоить моё раздражение и возмущение после требований Кроули факт того, что мне составит компанию Непризнанная, не смог. Так что с самого утра воскресенья я прихожу на ринг — единственное место, способное успокоить почти что любые мои эмоции, будь то злость, как сейчас, или, например, банальную грусть. Благо, последнее я испытываю крайне редко. Спасибо, Сатана, за детский запрет на слёзы.

Ринг находится в комплексе, дорога до которого занимает около десяти минут пешком — идеальное время, чтобы побыть наедине с собой и очередной сигаретой. Я выкидываю окурок в мусорный бак, не забыв перед этим стряхнуть пепел, и прохожу внутрь. Охранник лишь кивает и беспрекословно пропускает меня как постоянного посетителя.

Я прохожу по коридорам с единственным намерением: выпустить пар на любом, кто окажется на площадке, и мысленно уже надеваю перчатки, когда вдруг сталкиваюсь с Дино, светлая аура которого так и манит очернить её.

— Эй, Ангелок, — окликаю я его, не давая возможности пройти мимо меня, и замечаю, как он разворачивается на пятках. — Ты потерялся? Церковь в другом месте.

Его глаза готовы убить меня каждый раз, когда мы видимся. Давай, святоша, покажи своё истинное лицо, уж я-то знаю, что ты не такой непорочный.

Честно признать, в отличие от Дино, так яростно реагирующего на любое моё слово, я не воспринимаю всерьёз ни одну нашу ссору. И оттого лишь веселее: наблюдать за тем, как выводишь кого-то из себя одним лишь своим присутствием, оказывается, очень смешно.

— Что, хорошее настроение? — спрашивает он со сложенными в карманах руками и выглядит чересчур спокойным.