Сердце щемило, но я не стоял вкопанным изваянием, а направился к обожженной женщине. Не отводя от нее взгляд, взял стоящую неподалеку кадку с водой и стал вначале омывать лицо пострадавшей, а после и окунул ее голову в воду. Ее дети, я в этом был уверен, что они родственники, с испугом отпрянули, но мальчик, сделав два шага назад, резко побежал ко мне и стал царапаться.
Я не отпросил, не ударил, сына, который вступается за мать. Я стойко терпел, как нестриженые ногти маленького воина, оставляли кровяные подтеки на моих щеках. Это была боль, которую я воспринимал, как некое оправдание тому, что из-за моих действий женщина изуродована, а ее дети могут оказаться обреченными, если только погиб и отец.
Я омывал лицо женщины и окунал ее в холодную воду, чтобы сбить эффект распространения ожога. Звал Раска, для того, чтобы тот сбегал в катер и принес аптечку. Там есть пантенол и он, вероятно, чем-то мог помочь.
— Ты тут? Нужно бежать в лес! — подошел Никей, бесцеремонно отбросил мальчика, оттирая его руки от моего лица.
— Зачем? — сухо спросил я.
— Морваг сбежал, — пояснил Никей. — У твоего оружия стрелы еще есть?
А вот тут я оживился. Ой, не глуп, сучий отрок Никей, приметил за патроны! Теперь я уверен, что он может и разобраться, как пользоваться автоматическим оружием.
— А сами? Я могу помочь людям. Я есть жрец! — сказал я, а про себя добавил, «хоть и боевой».
— Ты хочешь больше смертей наших людей? Мы потеряли больше двух рук воинов, убили шесть рук врагов. Племя Рысей сегодня потеряло много силы, нельзя больше! — проявлял эмоциональность Никей.
Наставника воинов, от слова «совсем», не задевало горе простых людей, он, наверняка, не понимал, что я тут вожусь, с какой-то женщиной, при том, что должен был прекрасно знать, кто она такая. Его беспокоила сила Рысей.
Это вот такими категориями должен думать правитель? Именно! И нечто подобное я видел ранее и в своем отце, который был отнюдь не плохим управленцем. Но дело — оно выше всего! Если для исполнения поручения сверху нужно отработать больше, то он так и делал, может только, отрабатывали другие, но должность позволяла делегировать поручения. И плевать на семьи исполнителей, обстоятельства. Если ты не тянешь, уходи!
И тут, не важно ничего, главное, чтобы племя имело силу. Сложно жить с таким подходом, когда не учитываются людские судьбы. Но приходится мириться с тем, что мир суров, хоть в Бронзовом веке, хоть и в постиндустриальном.
— Отправь людей в лодку за сумкой с крестом! — потребовал я, ловя на себе недовольство Никея. — Никуда не денется Морваг. Отправь воинов на плоту смотреть за рекой, а в лесу их найдут.
Я уже знал, что среди охотников много тех, кто может читать следы. Да и сам Никей в этом более, чем спец. Большая группа людей, спешащих укрыться, не могла уйти бесследно. Да, был риск того, что им удастся пройти те километров пятьдесят, что были от этого русла Днепра, до той его части, что, изгибаясь, течет уже по украинской стороне. Но, через Злой лес? Заболоченную местность? Сколько дней на это понадобится? Так что время, чтобы оказать людям, хоть какую-то медицинскую помощь, есть, чем я скоро и занялся.
Однако, прежде нужно было осмотреть и себя. И я боялся увидеть свою рану. Нет, крови не боюсь, но и не хотелось бы серьезной травмы. Хотя ходил я сносно. Повезло, наверное. Не так, чтобы там и было сильно плохо. Порез в миллиметров семь, да и только. Крови, как с кабана налилось. Так что обработал, пластырь налепил. Тут бы никакого движения, но рядом стоял Никей и ронял фразы, что такое и само заживет. Пристыжал меня, стало быть, интриган.
Бинтов на всех не хватило, две простыни, что я взял с бой, были нещадно нарезаны на лоскуты, жгуты, их было три, использованы. Что делать дальше, я не знал. Проводить операции нужно, прежде всего, по чистке входных каналов. Но меня ждали и лимит терпения Никея я исчерпал полностью. Потому отправились в погоню, несмотря на то, что теплая жидкость, пусть и не бурным потоком, но начала сочится из-под пластыря.
*…………*…………*
Интерлюдия.
Еще ночью Амрит решал, что делать дальше. Его семья располагалась в дальнем поселении племени Рыси. И он всерьез раздумывал отложиться от племени и провозгласить свой род независимым. Решение было столь сложным и рискованным, что даже мужественный воин не спешил его принимать.
Амрит давал клятву Хлудвагу и исполнял все обещания и обязательства с прилежанием. Он уважал убитого лекса за силу и то, что дальнее поселение всегда жило собственным умом, лишь вовремя поставляя ячмень, рожь и мясо на главное селище Рысей. При этом, Амрит никогда не стремился к увеличению численности воинов, и в его роду было почетным быть земледелом. Хотя каждый мужчина проходил инициацию воина.
Амрит прибыл в главное селение накануне убийства Хлодвига и связанных с этим событий. Он, в сопровождении трех звезд воинов своего рода, составлявших ровно половину от всех бойцов, привез мясо. После зимы в дальнем поселении всегда резали свиней, чтобы не голодать до того момента, когда можно будет что-то собрать в лесу, а лесные животные успеют зачать будущее потомство.
Амрит был единственным из всех глав родов, который всерьез задумывался над сохранением экосистемы и численности зверя в лесу, как и рыбы в реке. Рядом с другими селениями не осталось ни одной бобровой плотины, так как были поголовно вырезаны все бобры. А вот рядом с землями рода Армита во всех заводях жили бобровые семьи. Жители дальнего селения следили за тем, чтобы полностью не уничтожить такой ресурс, как бобры, убивая только лишь их часть.
Воины рода Армита поставили шалаши в стороне от главного селения, как это делали постоянно. Они уже собирались возвращаться домой, с честью выполнив все обязательства перед лексом, но задержались, так как стал вопрос о женитьбе сына. Тут и начались трагические события.
Армит не понимал, что происходит, где чья сторона, кто принялся резать родственников лекса, и глава дора счел правильным не влезать в конфликт. Он рассудил, что дальнее поселение выполнит свои обязательства перед любым лексом. Никто не станет трогать тот род, который поставляет немалое количество зерна.
Возможно, Армиту и получилось остаться в стороне от борьбы за власть в племени, если бы в неразберихе творящегося в поселении не были убиты три воина из его рода. Может быть он лишь потребовал выплатить за смерть родичей, если бы среди убитых не было сына. Единственного сына. Так случилось, что все сыновья Армита погибли и у него чаще рождались девочки. Терит, сын Армита, хотел взять в жены младшую дочь Хлудвага, которая только прошлым летом вошла в детородный возраст. По осени можно было совершить обряд. И с лексом уже была договоренность об этом.
Той роковой ночью Армит остался в хижине с Лавиной, дочерью Хлудвага. Это была часть ритуала, своего рода помолвка, когда будущие молодожены спали в одной хижине, но только в присутствии представителей от родов. Вместе с Теритом был родной брат и дядя главы рода — старшие в роду, после Армита, чье главенство было признанно на Родовом Совете.
Когда пришли убивать Лавину, как и других родичей Хлудвага, Терит сражался, защищая свою будущую женщину, и был убит.
Так что Армит, даже будучи мудрым и дальновидным главой рода, всерьез рассматривал ситуацию, при которой он начнет войну с предателем Морвагом. При этом понимая, что шансов победить нет почти никаких.
Выше по реке от дальнего селения, в одном дне пути, было племя Медведей. Если бы это племя хоть когда-нибудь шло на контакт, то в данных обстоятельствах Армит и не задумывался над тем, чтобы перейти под руку лекса Медведей. Но они были замкнутым племенем. Не принимали к себе никого.
Отец Армита, когда еще был жив, рассказывал, что Рыси хотели себе подчинить племя Медведей и пошли на тех войной. Было кровопролитное сражение и обе стороны даже применяли боевые колесницы, где только нашли поле, чтобы использовать такое оружие. Не добившись успеха, как, к слову, и не потерпев сокрушительного поражения, Рыси отступили. При том, обе стороны, если верить рассказам, потеряли не менее десяти десятков воинов. И эта война, как считали все мудрые люди, сильно ослабила Рысей, настолько, что даже, до того слабое, племя Огня стало вровень с Рысями.
