Но сегодня я решил заняться другим: чертежом арбалета и гончарного круга. После размышлений, достал ножовку, с грустью посмотрел на электролобзик и стал выпиливать круги.

Решил начать прогресс с гончарного круга, посчитав, что это более легкое изделие. По сути, мне нужен один большой круг-саховик для ног, чтобы ими приводить в движение станок, металлическая труба, можно пристроить вертикальную ось и из дерева. Эта ось, через станину для крепления гончарного круга, соединяется с меньшим кругом, на который можно поставить тазик, кабы глина не разлеталась. Все. Остальное для комфорта. Можно использовать табурет, скамью, да хоть кресло, чтобы заднице было приятно. Захочу, а я захочу, так рядом небольшой столик для инструментов и для емкости с водой, чтобы смачивать руки.

Я не из тех людей, которые тащатся от процесса «сделай сам». Но и руки не из задницы. Уж выпилить и шлифануть круги, как и подобрать вертикальную ось, вполне под силу. Тем более, что можно дать задание выпиливать другим людям, а самому только смотреть за тем, как некто осваивает такую науку. Норей — хороший абориген, которому я, «Прометей, несущий знания», могу передавать свою, или не свою, науку.

Гончарный круг — это имба, которая могла бы позволить любому племени выделиться из общей массы неумех. Скорость, качество гончарных изделий — вот, что дает людям их «жрец». Может мне, солнцеликому, создать культ себя? А что? Александр Македонский сам верил в свое божественное происхождение, заставлял это делать и других. Клит, близкий друг Сашка Македонского, не даст соврать, за что именно получил копье в пузо. Ибо неча сомневаться в божественности царя.

Это шутка, скорее всего, но я понимал, что могу убедить окружающих меня людей в том, что я и есть бог. Такой, слабенький, еще не могущий метать молнии, или оборачиваться в животных. Но я учусь, мало ли…

— Что за уйня? — спросила Севия, когда вошла в сарай, ставший моей столярной мастерской.

— Не уйня, моя вайна [моя любовь], а гончарный круг. Дето гилла [принеси глину], — сказал я, прижимая девушку к себе и целуя ее.

— Адья [сейчас], — улыбнулась конопатая черноволоска, мелькнула своим халатом в розочках, и убежала в селение общинников.

Люди Вара поселились в метрах ста от забора, огораживающего мои «владения». Каждое утро часть людей приходит, чтобы работать на огородах, большая часть мужчин уходит на охоту, очищая окрестности от лютого зверя. Одна женщина и один подросток были загрызены волками. Вновь появились эти хищники. И это было, как мне объяснили, более чем неправильно. Весной волки не должны ходить стаями, но эти ходят, чем еще больше плодят суеверия и предрассудки.

Все-таки не даром это место называли «Злой лес». Чтобы выбить у людей всякие верования в злых зверей и лесных духах, я предложил новые суеверия, на основе мистификации и религии. Провел обряд, покричал кричалки и призвал сразу двух мощных духов: Спартака и ЦСКА. Дух «Динамо» обиделся, что оказался невостребованным, но я еще приберегу его для других дел.

Людям нужно верить в то, что им помогают и что, кажущаяся безысходность, всего иллюзия, ибо боги шалят. А теперь те боги помогут. И что интересно — помогли. Волчья стая была упокоена вся, в полном составе. На выходе, когда охотники были накачаны мной «божественной энергией», трофеи были просто отличные. Кабан, лось, те самые волки, три глухаря и две лесные лошадки, ростом чуть больше пони.

Теперь, перед началом работы, ужасно коверкая русский язык, то и дело слышу «Хоть ты лопни, хоть ты тресни, а Спартак на первом месте!», или чуть по проще «Красно-синий самый сильный!». И рыба лучше ловится и птица в силки ломится, а настроение всегда жизнерадостное. Ведь, жить при помощи добрых духов Спартака и ЦСКА намного легче.

Глава 16

И все равно я мыслю через нарративы человека будущего. Странно, необычно? Так я и есть человек из далекого грядущего! Нужно использовать голову, а так же свою «прививку» от суеверий. Есть у меня «божественные предметы»? Пойдут люди против богов? А если это будет громко и со «светомузыкой»?

Я и Никей сели в катер пограничников, нынче ставший речным монстром. И тут, еще до того, как запустить мотор, я понял, что любое, или почти любое воинство, если на реке, то нам по зубам. Я же могу просто таранить однодеревки, ну а два плота, на которых так же плыли воины, и расстрелять с автомата можно. Ну а громкоговоритель с катера — имба, совершенное психологическое оружие попаданца из будущего.

— Дэви шарма! Перкус шарма [боги спасите! Перкус спаси!]! — приговаривал Никей, когда мы мчались к большой процессии из лодок и плотов.

— Я посланник богов! Я повелитель лодок, покоритель реки! — входил я в кураж, понимая, что нахожусь в катере в почти безопасности.

— Блят, дэбил! — Никей заменил свои кричалки на ругательства.

— Согласен! — выкрикнул я, все более смиряясь с тем, что бороться с мной привнесенными скверными словами бесполезно.

Перед тем, как подплыть к речному десанту Рысей, я сбавил ход. И три стрелы почти одномоментно прилетели в стекло катера.

*………….*……………*

Интерлюдия

Никей не раз плавал по реке. Делал это сам, на лодке, на плотах. И он, небезосновательно, считал себя отличным пловцом и гребцом. Никогда, ни при каких обстоятельствах, Никея не укачивало. Но тут… Сколько же усилий приложил наставник воинов, чтобы не извергнуть содержимое желудка прямо в большой лодке. Не мог этого себе позволить опытный воин, который дорожит своим статусом и авторитетом.

Потому, когда катер подплыл к плоту, который был впереди всей процессии, Никей не смог говорить еще минуты две, пережидая рвотные позывы. А с плота уже реагировали на приближающегося монстра. Даже стрела, летящая в Никея не заставила его сделать резкие движения. А когда пущенное в воина орудие убийства, ударилось о стекло катера и оставило после себя почти незаметную царапину, Никей стал приходить в себя.

— Где твой гром? — спросил наставник воинов у Глеба.

— У-у-у! — загремело в округе.

Это было громко, очень. А еще страшно. Так не кричит зверь, так никто не кричит! Это Глеб заклинанием, или еще каким способом, заставил кричать железную лодку.

— Боги спасите! — непроизвольно стал взывать к богам Никей.

— Говора! — сказал Глеб и протянул маленькую коробочку, от которой в катер уходила гибкая веревка.

На плоту люди не встали на колени, но стрелы уже не пускали, были лодки, которые спешно стали разворачиваться к берегу, чтобы бежать от чудовища.

— Я Никей, наставник воинов и главный воин племени Рыси! — начал вещать в громкоговоритель Никей.

И без того громоподобный с небольшой хрипотцой голос, тяжелым прессом ложился на речную гладь, попутно порождая страх и недоумение у воинов, что получили приказ на покорение странного поселения в месте, где раздваивается река.

— С какими намерениями вы идете к нам? — спрашивал Никей.

На самом деле, если сейчас командир отряда Рысей скажет, что они и вовсе не сюда идут, то доказать обратное Никею будет сложно. Еще не достиг десант Рысей места, где Днепр раздваивался на два неполноценных русла. Проплыли бы дальше, да и все. Потом вернулись. Но приказ лекса Хлудвага был однозначный — захватить и разграбить, но на этом месте поселений быть не может. Опасался «одоманшненный» вождь, что Динокл, лекс племени Огня, сочтет Хлудвага лжецом, который не чтит договоренности о разделе земель вдоль реки.

Но были иные причины, почему воины тут. Вот только подобное не стоило знать даже главному среди старших воинов, который командовал походом. Таким воином был двоюродный брат Никея, Рыкей. Не сказать, что кузены были сильно дружны, но родственные чувства в них присутствовали, точно. Всю сознательную жизнь мужчин они соперничали друг с другом. Если в боевой подготовке чаще всего Никей опережал брата, то Рыкей был лучшим командиром, всегда самоорганизованным, требовательным и умеющим быстро принимать решения.