Я сузила глаза.
– Если бы ты был животным, знаешь каким? – спросила я.
На его лице снова промелькнула неуверенность. После нашей встречи под дождем я погуглила лам, как он и сказал. По всей видимости, это довольно грубые животные: плюются, лягаются и бодаются в процессе общения.
– Павлином.
Он ухмыльнулся:
– Ты над этим всю неделю думала, да? – Его глаза снова задержались на моих губах.
– Ага, конечно. – Я пожала плечами.
– Значит, можно сказать, что ты всю неделю думала обо мне?
Настала моя очередь выглядеть потрясенной. Проклятие. Я ведь почти его достала…
– Нет… и… нет, я не пойду с тобой на свидание.
Я откинулась на спинку кресла и решила посмотреть на табло. Возможно, если я буду игнорировать его, он уйдет. В динамиках громко играли The Black Eyed Peas. Я притоптывала ногой в такт.
– Почему нет? – Он казался нетерпеливым. Мне это нравилось.
– Потому что я лама, а ты – птица, и мы несовместимы.
Люди начали вставать со своих мест, заинтересованные происходящим. Я начинала нервничать.
– Ладно, – сказал он непринужденно, – тогда что мне нужно сделать, чтобы ты согласилась?
Он наклонился ко мне так близко, что я почувствовала его дыхание, пахнущее мятой. Я попыталась успокоить бешено бьющееся сердце.
И тут мне пришла в голову гениальная идея.
– Брось мимо.
Он озадаченно наклонил голову. Я подалась ближе, прищурившись, и на этот раз повторила медленнее, чтобы не возникло недопонимания:
– Брось мимо кольца, и я схожу с тобой на свидание.
Игривое выражение мигом сошло с его лица. Опустить свой хвост для павлина – немыслимая задача.
Он быстро встал – даже слишком быстро – и побежал обратно на площадку. Довольно улыбаясь, я снова устроилась в кресле. Наверняка он этого не ожидал. Напористый идиот.
Кэмми смотрела то на меня, то на Калеба: на лице ее читалось нечто вроде восхищения. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но я жестом велела ей молчать. Сейчас не время для ее болтовни.
– Помолчи, Камадора.
Все мое внимание было сосредоточено на фигуре на линии штрафного броска. Калеб больше не выглядел таким спокойным, как несколько минут назад.
Рефери просвистел, сигнализируя конец перерыва, и Калеб поднял руки, держа мяч обеими ладонями. Я попыталась представить, о чем он думает. Он больше не станет мной интересоваться, это точно. Вероятно, он злился, что я посмела… тут я потеряла мысль: настал момент истины.
Мышцы на его руках напряглись. Мяч вылетел из рук и направился к кольцу. За эти несколько секунд я успела понять: что-то не так. А затем это случилось. Мяч промахнулся на тридцать сантиметров мимо кольца и упал на пол с тошнотворным глухим «бам». Я с ужасом смотрела, как разверзаются врата ада.
– Нет, нет, нет, нет… – прошептала я себе под нос.
Как он только решился? И зачем? Какой же он дурак!
– Оливия, я притворюсь, что ничего не слышала, – прошипела Кэмми, хватая меня за запястье. – Нам нужно бежать, пока кто-нибудь тебя не убил.
Пока она тянула меня к выходу, я бросила последний взгляд на зал. Калеб уже куда-то пропал.
Я не видела его больше недели. На место самодовольной уверенности в собственной правоте постепенно пришло болезненное чувство вины. Я не хотела этого признавать, но Калеб Дрейк удивил меня, согласившись опозориться. Такие, как он, не способны удивлять таких, как я… верно?
Каким-то образом новости о том, что он саботировал игру ради девушки, быстро расползлись по кампусу. Поскольку именно со мной он говорил за несколько минут до провального броска, я была главной подозреваемой. Девушки шептались при виде меня, а баскетбольная команда бросала на меня угрожающие взгляды.
– Она ведь не такая уж и красивая, – услышала я как-то разговор двух чирлидерш. – Если уж он собирался саботировать всю свою будущую баскетбольную карьеру, то ему стоило сделать это ради задницы получше.
Я виновато склонила голову, поспешив скрыться в библиотеке. Откуда мне было знать, что на игре были спортивные скауты? Мои знания о спорте ограничивались способностью различать мячи разного цвета, и вообще – кто мог подумать, что он реально это сделает?
Я стала проводить больше времени перед зеркалом по утрам, нанося макияж и завивая волосы. Поскольку теперь все смотрели на меня, я хотела выглядеть хорошо.
Я была слишком симпатичной, чтобы казаться простушкой, но не выглядела экзотично. Кэмми однажды сказала мне, что людей отпугивает мой угрюмый вид. И все же Калеба Дрейка это не напугало. Он провалил бросок намеренно. Он сыграл по моим правилам, и я проиграла.
– Оливия, тут, э-э… доставка для тебя, – позвала Кэмми из комнаты однажды вечером, пока я была в ванной.
На моей аккуратно заправленной кровати лежала коробка. Я быстро убрала ее оттуда и отряхнула покрывало. Кэмми закатила глаза и упала на свою кровать, которую не заправляла уже неделю.
– Открой коробку! Ее доставил тот жуткий парень из почтовой службы колледжа. Он попытался понюхать мои волосы, когда я брала посылку.
– У него просто насморк, – пробормотала я, хватая ножницы. – Не льсти себе. – Я открыла коробку и растерянно уставилась на то, что лежало внутри. – Это сдутый баскетбольный мяч, – сказала я, показывая мяч Кэмми.
К нему был прикреплен конверт. Кэмми села, внезапно посерьезнев.
– Нет, гений, это тот самый сдутый баскетбольный мяч!
Я тяжело сглотнула, читая записку:
«Оливия,
пора платить по счетам. Встретимся в библиотеке через десять минут.
Калеб».
– Невероятно! – сказала я, держа мяч в руке. – Даже без «пожалуйста»! Да он практически приказывает мне туда пойти!
– И ты пойдешь. – Кэмми встала, уперев руки в бока.
Я втянула воздух сквозь зубы и отрицательно мотнула головой.
– ОЛИВИЯ! Ты испортила для него самую важную игру сезона! За тобой должок.
Вероятно, она была права.
– Ладно. ЛАДНО! – закричала я ей в тон. Схватив из шкафа первый попавшийся худи, я агрессивно натянула его через голову. – Но на этом все, ясно? – Я обвиняюще ткнула пальцем в ее сторону. – Я встречусь с ним в библиотеке, но потом я не хочу ничего слышать об этом ни от тебя, ни от него, ни от этой чертовой группы поддержки!
Кэмми просияла.
– Только запомни все до мельчайших подробностей и не забудь упомянуть мое имя.
Я хлопнула дверью, уходя.
В пятницу вечером библиотека кампуса напоминала город-призрак. Женщина с хмурым лицом стояла за стойкой и испепеляла взглядом двух первокурсников, которые целовались неподалеку. Я прошла мимо фотографии Лоры Хильберсон на стене, под которой значился призыв связаться с администрацией, если кто-то ее видел. Она была симпатичной, как Дейзи Дьюк, – блондинка, насыщенный макияж, чувственные губы, которые будто только что сосали леденец. Она пропала шестнадцать дней назад, и Нэнси Грейс – моя героиня – занималась освещением ее истории в прессе.
Я вздохнула. Было еще рано. Я решила пройтись до секции художественной литературы, чтобы посмотреть, нет ли там чего-нибудь, стоящего прочтения.
Калеб нашел меня там несколько минут спустя.
– Привет, Оливия.
Он шел с такой нелепой уверенностью, что мне немедленно захотелось поставить ему подножку.
– Калеб, – я сухо ему кивнула.
На нем был черный бушлат поверх дорогого кремового свитера. Мое сердце забилось чаще. Я попыталась его успокоить и повернулась к парню. Он стоял, засунув руки в карманы своих вельветовых брюк – прямо в стиле модного мужского журнала. Я ожидала, что он заявится в одной из тех дурацких баскетбольных курток и в старых джинсах.
– Почему ты так вырядился? – огрызнулась я, добавляя еще один роман к растущей кипе книг на столе.
– Как ты находишь время на чтение? – спросил он, поднимая книгу со стола, чтобы взглянуть на обложку.
Я не собиралась признаваться ему, что у меня не было личной жизни и что все выходные я читала. Вместо этого я послала ему неодобрительный взгляд, надеясь, что он сменит тему. Глупый качок, вероятно, в жизни ничего не прочитал от корки до корки. Я так и собиралась ему сказать, когда он прошелся вдоль стеллажа и принес мне потрепанную книгу.