И прежде чем я успеваю понять, что происходит, он переворачивает вверх дном целую миску над моей головой.

Теперь с меня капает на пол коричневое масло, и я смеюсь так сильно, что едва могу стоять. Я тянусь к стойке, чтобы ухватиться за нее, но тут же поскальзываюсь. Калеб протягивает мне руку, однако вместо того, чтобы принять помощь, я пытаюсь размазать по нему масло. Я пачкаю маслом его лицо. Он вскрикивает – и через несколько секунд моя кухня превращается в зону боевых действий. Мы бросаемся яйцами, мукой и маслом, а когда они заканчиваются, то начинаем бросаться шоколадными крошками, зачерпывая сразу горсть. В какой-то момент я прыгаю на него, и мы оба падаем на пол. Мы оба смеемся: слезы текут у меня из глаз, обведенных маслом. Я наклоняюсь над ним, пока он лежит на спине. На носу у него яйцо, а обе брови испачканы в муке. Даже не представляю, как выгляжу сама. Внезапно наш смех замолкает: мы вдруг осознаем всю неловкость ситуации. Мы могли бы поцеловаться сейчас. Как в кино.

Я нависаю над ним на мгновение, желая увидеть, сделает ли он первый шаг. Он точно смотрит на мои губы, и от предвкушения у меня перехватывает дыхание. Мое сердце прижато к его грудной клетке: интересно, чувствует ли он, как бешено оно бьется.

– Оливия, – шепчет он.

Я сглатываю ком в горле.

– Нам все еще нужно испечь торт.

Испечь торт? Я оглядываю беспорядок на кухне и издаю стон. Как он может думать сейчас о выпечке?

Два часа спустя мы сидим на полу моего крошечного балкона, все еще покрытые маслом, и едим торт Калеба. Я достаю кусочек застывшего масла из волос и бросаю его через перила. Калеб вручает мне еще один кусок.

– Любимая книга? – спрашивает он.

– «Мадам Бовари».

Он усмехается.

– Любимое занятие?

– Депрессия.

– Любимое занятие? – спрашивает он снова.

Мы играем в эту игру весь последний час. Выходит несколько односторонне, учитывая, что он не помнит, что ему нравилось. Я чешу подбородок.

– Еда.

– Любимое воспоминание?

Я медлю. Все мои любимые воспоминания включают его.

– Был один… парень… он спланировал очень необычное свидание. Отправил меня на импровизированный квест по поиску сокровищ, и мне пришлось думать над ответами к подсказкам, вроде того, где было наше первое свидание и где лучше всего покупать лифчик. В каждом новом месте ждал подарок и еще одна подсказка. Закончилось все там, где мы впервые поцеловались. Он поставил там столик с ужином и музыкой. Мы танцевали. Это было…

Я не знаю, как закончить это предложение. Калеб молчит. Когда я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него, он смотрит на ночное небо.

– Как его звали?

Я качаю головой.

– Ни за что.

– Почему? Давай, утоли мое любопытство. Как его звали?

– Звезды сегодня красивые, – говорю я, уходя от темы. – Возможно, скоро ты вспомнишь то, что любил, – добавляю я тихо.

Он пожимает плечами.

– Или я просто начну любить что-то новое. Начиная с тебя.

Это должно меня радовать, но только напоминает мне о тикающей бомбе наших отношений.

– Значит, я могу стать твоей любимицей?

– Ты уже, Герцогиня.

Перед глазами у меня плывет. Сердце пропускает удар. Мне не послышалось?

– Как ты меня назвал?

Калеб кажется смущенным.

– Герцогиней. Только не спрашивай почему. Просто в голову пришло. Прости.

Я смотрю прямо перед собой и надеюсь, что он не заметит ужаса в моих глазах.

– Нет, все в порядке, – говорю я мягко.

Но ничего не в порядке. «Герцогиней» он звал меня в колледже.

– Мне пора идти, – говорит он, быстро вставая.

Я хочу спросить его, вспомнил ли он что-нибудь, но слишком напугана.

Так что я провожаю его до двери, и он наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку.

– Пока, – говорю я.

– Пока.

А потом он уходит в стылую ночь, оставляя меня одну.

Он все вспомнит, и очень скоро! Мне нужно придумать, как выиграть время.

Герцогиня думает о том, чтобы напиться, но вместо этого звонит Кэмми.

– Ну наконец-то! – Ее голос доносится до меня приглушенно, будто издалека.

– Прости, Кэм. Я была занята.

– Занята чем? И я думала, что ты перестала есть чипсы.

Я перестаю хрустеть, держа наполовину съеденный «Доритос» за щекой, и молчу.

– Ты что-то задумала, – говорит Кэмми после паузы. – Выкладывай.

– Гм-м-м… э-э-э… – бормочу я.

От этой девицы ничего не спрятать. Она как радар для сплетен.

– Я видела Калеба, Кэмми, – выпаливаю я, нервно прикусывая ноготь.

На другом конце трубки воцаряется молчание. Она знает, что я бы не стала шутить о чем-то подобном.

– У него амнезия, и он не знает, кто я.

Она вздыхает.

– Оливия… скажи, что ты не воспользовалась этим.

– Я воспользовалась этим.

– ТЫ С УМА СОШЛА?!

Мне приходится отодвинуть трубку от уха.

– Кэмми, когда я его увидела, то поняла: мои чувства не изменились. Как будто все по-прежнему и последних трех лет просто не было.

– У тебя есть право любить его, ты не можешь это контролировать. Но у тебя точно нет права пользоваться его состоянием… СНОВА!

Откуда только взялся этот взрослый монстр и куда он дел мою Кэмми?

– На первом курсе ты нравилась мне больше.

– Что ж, некоторые из нас взрослеют, Оливия, а некоторые – вечно играют в одну и ту же игру. Ты не думала, что вы не вместе, потому что вы просто не предназначены друг другу? Отпусти уже его!

– Я не могу, – говорю я тихо.

На этот раз Кэмми немного смягчается.

– Оливия, ты можешь заполучить любого мужчину, какого только захочешь. Почему именно он? Почему это всегда Калеб?

– Потому что… потому что мне никто не был нужен, пока я не встретила его.

– Он все равно узнает правду, ты ведь понимаешь это?

– Мне пора, – говорю я.

Я не хочу об этом говорить. По щекам у меня текут слезы.

– Я люблю тебя, Оливия. Будь осторожна.

Я вешаю трубку. Мой живот как будто набит камнями. Он забыл меня. Я могу помочь ему вспомнить – не о том, что я с ним сделала, но о том, что он ко мне чувствовал.

Я иду к шкафу, тянусь к верхней полке и вынимаю оттуда пыльную коробку. Поставив ее на ковер, убираю крышку и разглядываю содержимое. Пара конвертов с письмами, фотографии и деревянная шкатулка с нарисованным на крышке цветком. Я открываю ее. Перебираю воспоминания: брелок для ключей, музыкальный диск, потрепанная коробка из-под спичек. Моя рука замирает, натыкаясь на самый важный сувенир. Вытряхнув из шкатулки все остальное, я нахожу сплюснутый блестящий пенни.

– Ты, – говорю я обвиняюще, подбирая его и перекатывая между пальцев. – Это все ты виноват.

– Я не собираюсь плавать! Тут дубак!

– Сейчас ноябрь, конечно, но мы во Флориде, Оливия. Двадцать градусов тепла. Кроме того, это бассейн с подогревом. Давай, собери яйца в кулак.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.