Следователь достала телефон.
– Слушаю.
– Алён, это я, Федя.
– Я знаю, ты у меня отобразился.
– Вы там далеко?
– В пределах вашего городка невозможно быть далеко.
– Вам надо вернуться. У нас есть человек, который видел предполагаемого убийцу!
– Он сейчас в отделении?
– Да. Только что пришли отец с сыном. Я их знаю, это Мишка и… а, не важно, в общем мальчик утверждает, что видел странного человека, женщину. Возможно, она, это тот, кого мы ищем!
– Хорошо. Я скоро буду. Возьми пока все данные у них.
– Да чего их брать, я этих людей знаю много лет.
6. Ты правда видел монстра?
Вернувшись в отделение, Алёна сразу направилась в кабинет к Сергею Петровичу. Кабинет у него был заметно больше, чем та коморка, которую выделили Алёне. На стене в обители капитана висела большая карта России и, отдельно, карта Козельского района. Под картой стояли в ряд пять деревянных стульев, видимо, для совещаний. На столе у капитана был бардак – куча раскиданных бумаг и папок, а в центре располагался старинный монитор прямиком из девяностых годов, такой “пузатый” c электронно-лучевой трубкой внутри. Окно из кабинета выходило на металлический забор из профлиста. Но на обстановку в кабинете Алёна совсем не обратила внимание. Увидев сидящего там Ласкина, Алёна, надув щеки, медленно выдохнула ртом, подняв брови, обалдевая от такой вот внезапной встречи с бывшим женихом.
Алёне было семнадцать, когда у них с Васей завязался роман. Встречались они два года и даже планировали пожениться. Но случилось так, что Вася изменил ей.
Смерть отца и предательство любимого мужчины сильно тогда ударили по психике девятнадцатилетней Алёны. Девушке надо поступать в ВУЗ, а тут депрессия давит так, что невозможно ни спать, ни есть. Будучи уже в Москве, медлить с походом к психиатру она не стала. В итоге за несколько недель приема дулоксетина и кветиапина ей удалось снять острую фазу депрессивного расстройства, сопровождаемого паническими атаками и соматическими болями в груди, спине и голове. Но ненависть к Ласкину, еще большая, чем к местной полиции и ко всему Потерянному, у Алёны никуда не делась. И вот, спустя годы, она снова находилась в одном помещении с уже возмужавшим, немного поседевшим Васей Ласкиным. Алёна была в легком ступоре. Обратив внимание на Мишку, она поняла, что это его сын.
– Алёна? – произнес Ласкин, повернувшись к девушке.
– Здравствуй, Василий, – сказала она.
– А ты тут что делаешь? – Вася глазам своим не верил.
– А я тут работаю. Следователем.
– Я вижу, вы знакомы, – сказал капитан, – ну вот и отлично. Алёна, вы если хотите, можете опросить Васю тут, у меня.
– Да, пожалуй, лучше тут, – следователь не хотела оставаться с Васей один на один у себя в кабинете. Конечно же, это не профессиональный подход и личные проблемы и дела не должны влиять на ее работу, но в данном случае Алёне на это было наплевать.
За спиной Алёны показался Федя.
– Еще человек пропал, – произнес он, – сейчас звонила женщина, говорит, муж ее вышел за сигаретами и не вернулся.
Алёна прошла по кабинету до ряда со стульями. Присаживаться не стала. Федя остался в проходе.
– Пятый пропавший выходит, – продолжил Фёдор.
– Заводи розыскное дело, – сказала Алёна, – потом пришли мне и Сергею Петровичу.
– Понял. Сейчас займусь, – ответил Федя, но уходить не спешил.
– Что? – спросил у него капитан, когда понял, что Федя чем-то заинтересовался.
– Не, ничего, – ответил тот.
– Ну тогда ты можешь идти, – сказал капитан.
– Да… я это… хотел узнать. Мишань, а ты права монстра видел?
Сергей Петрович цокнул и закатил глаза.
– Да! – мальчик оживился и затараторил, – у нее руки были страшные! Там было много пальцев кривых! Как ветки какие-то! Она смотрела как будто неживыми глазами, как стеклянными! Я не мог точно поймать ее взгляд. Вы вот сейчас смотрите на меня, мне в глаза ну… я как бы… я это чувствую, вижу, не знаю, как объяснить… а она когда смотрела на меня, то смотрела не в глаза, а на нос или на лоб, или НА глаза, но не В глаза. Как кукла какая-то! Это очень противно и страшно, когда так смотрят на тебя, как будто кто-то не живой смотрит.
– Ты не чувствовал, что ваши взгляды пересекаются? – уточнила Алёна.
– Вот! Точно! Взгляды не пересекались!
– И ты говоришь, что у нее было больше пяти пальцев?
– Да! Из некоторых пальцев торчали еще пальцы!
– Сергей Петрович, – осторожно произнес Федя, – а можно я тут постою?
– Что, Кошкин, любопытно? – усмехнулся капитан.
– Ну… как-то так… да, чуть-чуть, – тихо произнес Федя, а потом добавил громче и даже немного с возмущением, – я вообще-то тоже участвую в этом деле!
На самом деле Сергею Петровичу, как и Кошкину, тоже хотелось находиться при опросе. Он поэтому и предложил Алёне остаться тут, в кабинете, хотя многие вещи капитан уже успел спросить у Миши, пока следователь ехала в участок.
– Ладно оставайся, – сказал капитан.
– Миша прибежал домой, – начал Ласкин, – глаза на выкате, руки трясутся, речевой поток из него просто с невероятной скоростью вылетал. Я его таким ни разу не видел.
– И ты сразу позвонил в полицию? – спросила Алёна.
– Нет, – ответил Вася, – я сначала выскочил на улицу и пробежался по дворам, – думал, найду ее. Но не нашел. Встретил двоих знакомых, кстати, один из них Генка. Помнишь его?
– Помню, ты давай по существу говори. До твоего Генки, собутыльника, мне нет дела, – сказала Алёна.
– Какой собутыльник! Я не пью уже десять лет.
– Вася, мне все равно, – Алёна была сильно недовольна из-за этих разговоров – ниточек, ведущих в их прошлое, – ты о чем вообще мне тут говоришь? Пьет он… не пьет… Да какая мне разница!
– Дальше давай, дальше, – азартно произнес капитан.
– Генка её не видел. Потом встретил еще женщину из дома напротив углового магазина, она тоже не видела ее. Я еще пару минут походил, но, как вы поняли… (разводит руками).
– Я когда добежал до подъезда, оглянулся, – продолжил Мишка, – она стояла и смотрела на меня. Потом я еще когда поднялся на этаж, я в подъезде высунулся в окно, а ее уже не было.
– Ты же говорил, она еле ходит, – напомнил капитан.
– Да, но пока я заходил в подъезд, она могла и за угол зайти, там с окна же не всю площадку видно.
– Миша, ты ее лицо запомнил? – спросила Алёна.
– Да, конечно.
– В чем она была одета, описать сможешь?
– Хах, – капитан издал смешок, – она в халате была!
– В халате? – удивилась Алёна, – это хорошо. Это приметно.
– Да, и в туфлях в красных! – добавил Миша.
– Она при тебе случайно не улыбалась?
Мальчик задумался, отведя взгляд в сторону. Рукой он массировал себе шею.
– Кажется нет, а что?
– Может ты видел её зубы, когда она разговаривала?
– Ну… мне кажется, я не обратил на них внимание. Вот если бы она смеялась, я бы заметил что-нибудь. Клыки там, например, длинные, или еще что-то такое.
– Это конечно странно, – задумчиво сказал капитан, – вид у нее очень уж необычный. Должен был ее хоть кто-то еще заметить.
– Надо фоторобот сделать, – деловито произнесла Алёна, – разослать его по всем участкам. Волонтеры есть у вас?
– Волонтеры? Какие волонтеры? – Сергей Петрович посмотрел на Алёну.
– Такие, которые за сегодня смогут развесить по всему городу фоторобот подозреваемой, – сказала следователь, уже понимая, что никаких волонтеров в Потерянном нет и придется им обходиться силами полицейских, которых было двадцать восемь человек.
Миша по памяти восстановил их диалог с Женей, а Алёна записала все, что сказал мальчик. После этого они потратили более часа чтобы составить ее фоторобот. За это время в отделение поступило еще три сообщения о пропаже людей.
7. Папа! Оно тут!
В учебные дни Мишка ложился спать в девять вечера, но завтра рано вставать не надо было, и парень засиделся у телевизора допоздна. В люстре горели все три лампочки, и в окне из-за этого вместо вида улицы с их второго этажа, отражалась комната, в которой стояли кровать, письменный стол, стул, шкаф, ящик с игрушками (в них парень давно уже перестал играть) и телевизор на тумбе. Но спать Мишка не ложился не из-за того, что по ТВ шло что-то интересное. После сегодняшней встречи с Женей парень боялся лечь, выключить свет и закрыть глаза. Каждые несколько минут он приникал лбом к окну, ладонями прикрывая пространство по бокам возле лица, чтоб создать тень, и с трепетом рассматривал улицу и двор, на котором утром он общался с неведомым существом, пытающимся казаться человеком. Именно так Мишка воспринял Женю. Она не человек, – думал он, – она, это что-то, что пыталось быть похожим на человека. От этого Мишке становилось еще страшнее. А что, если кто-то еще сможет подражать человеку, но так, что будет невозможно отличить? – подумал мальчик и, услышав шаги на улице, вновь приник к окну. Звуки шагов издавал какой-то мужчина, идущий по тротуару. Когда прохожий миновал подъезд Мишки, парень уселся обратно на кровать и сонными глазами уставился в телевизор, по которому шел старый советский фильм. Телевизор работал чуть слышно.
