– Ну да, ну да, – тихо произнесла Алёна.

– Я тогда это… отойду… если что нужно, кричите, я недалеко буду, – неуверенно произнес капитан.

Сергей Петрович, постояв пару секунд, понял, что девушка ничего ему отвечать не собирается. Мужчина попятился назад, резко развернулся и зашагал в сторону столпившихся жителей.

Закончив описывать срезанную стенку живота, девушка заглянула в брюшную полость. На первый взгляд все органы находились внутри тела, но лежали не на своих местах, или не так, как им было положено природой – печень перевернута, желудок вырван и лежал поверх небрежно спутанного кишечника, на месте желудка было сердце, вытянутое из-под грудной клетки, но не отделенное от артерий.

Алёна встала и подняла взор к звездному небу, небольшое пятно которого просматривалось сквозь густые лапы елей, нависающие над девушкой. Труп нашли на востоке от города. За спиной Алёны в пятистах метрах находилось Потерянное, а впереди был лишь лес, тянущийся на двадцать километров и заканчивающийся полем, которое пересекала автомобильная трасса. С западной стороны от Потерянного как раз и шла дорога на Козельск. Западная часть леса была самая узкая – десять километров. Южнее и севернее лес тянулся километров на тридцать. Алёна исходила этот лес вдоль и поперек за те годы, что прожила тут. Жили они вдвоем с отцом. Возможно, если бы его не застрелили при ограблении магазина, в котором он работал продавцом, жизнь Алёны сложилась бы иначе. Убийцу отца не нашли. Это событие побудило девушку связать свою судьбу с раскрытием преступлений. Через год после его гибели, в девятнадцать лет, она уехала поступать в Московскую академию Следственного комитета. И вот, спустя одиннадцать лет, воля случая, а точнее – приказ начальства, завел ее вновь в Потерянное, куда Алёна надеялась никогда больше не возвращаться.

Опустился туман. Виной ему была речка Потеря, которая проходила в километре восточнее и, петляя, тянулась с севера на юг. Народ начал расходиться, видимо, капитан все же решил повлиять на непрошенных гостей. Становилось все тише… и тише… и тише… Вскоре остался слышен лишь треск сверчков. Алёна смотрела сквозь черные стволы елей, вглядываясь во тьму леса, и до сих пор не могла поверить, что она снова тут, в этом проклятом злачном городе… в Потерянном. В месте, которое она ненавидела всем сердцем. Но начальство выбрало именно её.

– Ты там многих знаешь, – говорил ей шеф, – места для тебя знакомые, а еще ты лучшая. Самая лучшая! Неужели ты никогда не мечтала поймать серийного убийцу? Это дело тебе по зубам. Тебе, и только тебе!

На тот момент труп еще не нашли, и никто не был уверен, с убийцей они имеют дело или нет. Но сейчас уже сомнений не осталось.

Алена продолжила осмотр.

– Гениталии отрезаны и лежат возле бедра. Правая нога не повреждена. На левой ноге от колена и до тазобедренного сустава идет глубокий разрез четырехглавой мышцы бедра. Коленная чашечка отрезана, висит сбоку на коже. Икроножная мышца частично срезана, отодвинута от голени и держится на куске кожи возле колена. Стопы не тронуты. Правая рука не тронута. На бицепсе левой руки продольный разрез от плечевого сустава до локтя. Кисть и предплечье разрезаны вдоль до локтевого сустава. Лучевая и локтевая кости разведены в стороны.

Личность погибшего установили практически сразу, еще до приезда Алёны – сорокапятилетний Белов Алексей Степанович, работающий охранником в школе. Школа тут была единственная. Алёна закончила эту школу, но охранника этого девушка не знала, как и он не знал её. Мужчина пришел работать туда уже после Алёниного выпускного. А вот капитан полиции Сергей Петрович Алёну помнил еще с подросткового возраста. Да и ему сообщили сверху, кто будет руководить следствием. Алёна его тоже помнила, правда узнала не сразу, ведь за минувшие годы он сильно потолстел и отрастил усы. Буквально только что девушка поняла, что это он! Тот самый полицейский, который занимался расследованием убийства ее отца! Алёна помнила, как он разводил руками, когда ему задавали вопросы о том, почему убийца до сих пор не найден. Презрение, ненависть и брезгливость ко всему их отделу у Алёны остались до сих пор.

Федю Кошкина следователь не помнила. Он был младше нее на три года, а с младшими Алёна тогда не водилась. У нее вообще друзей было не много. Она прекрасно проводила время в одиночестве. До тех пор, пока в её жизни не появился Василий Ласкин, но об этом позже…

Кстати, фамилию криминалиста Пака девушка также слышала впервые.

Сейчас Алёна отогнала гнетущие мысли о прошлом. Записав данные в протокол, она достала телефон и сделала несколько десятков фотографий трупа с разных сторон. Потом подошла к своей следственной горе-группе.

– Всё? Уезжаем? – с надеждой и тоской спросил Сергей Петрович.

– Я скажу, когда будет всё, – холодно прозвучало в ответ.

Алёна обратилась к пенсионеру, стоящему возле капитана:

– Вы нашли труп, правильно?

– Совершенно верно.

– Во сколько примерно это случилось? – следователь коснулась ручкой блокнота. Приготовилась записывать.

– Ну… – старик нахмурил брови, глядя сквозь Алёну, – так где-то в пол двенадцатого я вышел, и без десяти где-то… да, где-то так. Примерно… где-то без десяти.

– Как вас зовут?

– Гольц Осип Анатольевич.

(Следователь записывает имя)

– Вы никого больше не видели, пока шли по лесу?

– Нет, никого. В такое время тут только я шатаюсь.

– Не опасно так ночью ходить по темноте?

– Всегда с Клаусом хожу по этой тропинке до речки и назад. А что мне темнота? У нас возле дома что ли светлее? Один фонарный столб на двор, и тот перестал работать. Да и я с собой фонарь беру. Вот (показывает выключенный фонарь).

– Как вы обнаружили тело?

– Так это не я обнаружил. Это Клаус обнаружил.

– Клаус, это ваша собака?

– Да.

– Как это было? Можно подробнее?

– Ну как-как… Идем мы идем… Как обычно всё. Я с фонарем иду. Вдруг он убег в сторону. Лает, лает. Я его зову. Он не идет. Не идет и не идет, твою мать. Я к нему… Свечу под ноги, чтоб не кувыркнуться тут, и о-па! Лежит весь в крови! Я аж чуть не рухнул на месте. Клауса взял на поводок и назад, домой. Из дома сразу Петровичу набрал.

Алёна, не перебивая, делала заметки.

– У нас тут медведей и волков нет, – продолжил пенсионер, – это явно что-то нечистое.

Алёна подняла глаза на Осипа.

– Нечистое? – переспросила следователь.

– Ну а кто еще мог такое сотворить с Лешкой?

Игнорируя последние слова свидетеля, Алёна произнесла:

– Осип Анатольевич, адрес и телефон ваш пожалуйста скажите.

После того, как следователь записала личные данные свидетеля, она снова подошла к трупу. Стоя в ночной тьме перед освещенным фонарем изрезанным телом, Алёна смотрелась тут инородно. Стройная, ухоженная молодая девушка, с прямыми русыми волосами чуть ниже плеч, с утонченными чертами лица, с большими голубыми глазами и с совсем немного задранным вверх кончиком носика, она совершенно не вписывалась в весь этот кровавый антураж. В Москве в отделе за Алёной пытался ухаживать практически каждый сотрудник, и каждого она отвергла. Одевалась она скромно – обтягивающие джинсы, майка или кофта, обычно заправленная, и чаще всего кроссовки или кеды. Бывали случаи, когда следователь позволяла себе надеть обувь на высоком каблуке, и тогда, когда она проходила мимо коллег мужского пола, рабочий процесс их на время застывал: сотрудники провожали взглядом Алёну, легко идущую, закрывшуюся в своих мыслях и ни на кого не обращающую внимания.

Алёна была не замужем. Отношения с противоположным полом у нее начались с одиннадцатого класса. Правда, парней, которым повезло овладеть такой независимой дамой, оказалось немного. К тридцати годам их было всего четверо, и до совместного проживания дело никогда не доходило. С последним своим молодым человеком девушка рассталась пять лет назад и с тех пор решила, что ей никто больше не нужен.

Алёну можно было назвать красивой по общим меркам современного общества, но этому девушка не придавала значения. Она даже не красилась. А то время, что можно было провести у косметолога, она с радостью тратила на шахматы, которые, как она считала, помогали ей тренировать логическое мышление, память и аналитику, что необходимо в работе следователя.