– Конечно! – согласился Мишка. – Как мне с Маратом не поладить – я же не дурак со своим инструктором по самбо спорить.
– Дальше, смотри, – усмехнувшись, продолжил я инструктаж, мы как раз вошли в метро, – разменные автоматы. Проезд стоит пятачок. Если у тебя есть пятак, менять ничего не надо. Если нет, то берёшь имеющуюся монетку, ищешь соответствующий автомат и размениваешь.
Для наглядности я нашёл двадцать копеек и разменял на глазах у Мишки. Он аж вздрогнул от неожиданности, когда из автомата с грохотом вывалились четыре пятака.
– Ух ты! – ошарашенными глазами смотрел на это «чудо техники» Мишка.
Не удержался и рассмеялся из-за его детского восторга.
– Сейчас аккуратно на эскалаторе. Делай всё, как я, – предупредил его.
Спустились в метро мы без приключений, Мишка только чуть-чуть равновесие ловил в самом начале. И сошли вместе тоже нормально. Специально встал с ним рядом на эскалаторе и командовал:
– С правой ноги-иии… марш!
И всё у него с первого раза получилось.
– Блин! Как интересно! – восхищался всему Мишка. – И как красиво! Слушал я про метро московское, но слышать и видеть две разные вещи…
– Слушай меня, – привлёк я его внимание, когда очередная электричка уехала и в зале наступила временная тишина. – Везде указатели, на них всё написано. Когда тебе надо прочитать, ты не останавливаешься в центре зала, а прижимаешься к стенам или колоннам, понимаешь? Чтобы не мешать потоку людей. Сейчас людей ещё не много, а когда все едут на работу или с работы, тут не протолкнуться.
Мишка усиленно кивал. Мы дождались своей электрички и зашли в вагон. Сразу подвёл его к схеме и показал, где мы сейчас сели и куда нам надо попасть. Рассказал ему про переходы с линии на линию. Нам, как раз, предстоит такой сделать. Первый раз каждому надо показать, а Мишка сообразительный, быстро разберётся.
– Запоминай дорогу домой, – подсказал я ему, когда мы вышли у себя на Щербаковской из метро. – Тут совсем близко.
Хорошо, что на нашей станции один выход, не заблудится.
Привёл его домой. Первым делом показал ему ключи от квартиры и напомнил, что завтра он будет сам своими делами заниматься. Пока Мишка ходил по квартире, осматриваясь, сел листать свой ежедневник в поисках дня, когда меня Ионов с лекцией в МИИТ отправлял. У меня там подробно было расписано, как до него доехать.
– Вот, нашёл, – обрадовался я и записал ему всё подробнейшим образом. Да еще и схему от метро нарисовал, как пройти.
– Ты, главное, если все же заблудишься, не стесняйся прохожих спрашивать, к гостям столицы хорошо относятся и всегда подскажут. А если ты ещё институт искать будешь, то бедного студента, вообще, за ручку туда отведут.
Мишка улыбнулся в ответ.
– Вот, Миш, адрес института у тебя есть, как доехать, я тебе расписал. Ключи от квартиры есть. В холодильнике всё, что найдёшь, можно брать. Больше помочь я тебе, пока, ничем не могу, дальше, давай, сам.
– Спасибо! – поблагодарил он меня, и тут зазвонил телефон.
– Не спишь ещё? – услышал я знакомый голос. – Контрольный звонок. Завтра в семь я у тебя.
– Привет, Василич! Давно не виделись, – обрадовался я ему как старому другу.
– Еще успеем надоесть друг другу за это лето, – проворчал он, явно улыбаясь. – До завтра.
– Спокойной ночи, – положил я трубку.
– Давай, мы с тобой сегодня, уже без застолья, – попросил я Мишу, – а то поздно уже. А за мной завтра в семь утра уже машина придёт. А завтра вечером уже посидим на троих. Как раз шурин приедет.
– Конечно, давай.
– Вот, держи вторые ключи, это ему.
Разместил Мишку в большой комнате на диване. Перерыл у Галии всё на полках, пока разобрался, где простыни, где пододеяльники.
– Ну, спокойной ночи, – сказал я другу. – Проникнись этим моментом: твоя первая ночь в Москве.
В понедельник в семь утра мы уже ехали со Сковородкой в Одинцово. Он, как всегда, вручил мне список предприятий и темы лекций. По дороге просмотрел наш маршрут. Ничего необычного.
– Яков Васильевич, а где можно талонов на дизель взять?
– А тебе зачем? – удивлённо глянул он на меня.
– Да машина у меня дизельная.
– Да? – с ещё большим удивлением посмотрел он на меня. – Что за машина?
– Похожа на нашу «Победу», только польская. «Варшава» называется.
– Ну, слышал, слышал. Но не видел, – уважительно кивнул он головой. – Талоны на дизель… Будут тебе талоны на дизель. Ты много ездишь? До конца года тебе сколько надо?
– Не знаю, а почему именно до конца года?
– Так на талонах год указан. А иногда и месяц. Тут впрок много не наберёшь.
– Понял, так-то я в колхозе у бабушки в Подмосковье заправляюсь. Но сейчас надо будет в Смоленскую область съездить.
– Ну, на одну поездку я тебе и от себя могу талонов дать. А машину покажешь?
– Конечно, – улыбнулся я. – Только я сегодня ключи от гаража не брал.
– Ну, на неделе покажешь, как время будет, – ответил Сковородка таким тоном, как будто ему что-то очень вкусное продегустировать предстоит. Как есть любитель автомашин!
– Договорились, – рассмеялся я.
Первым у нас был лакокрасочный завод. Производство, как раз, находилось в стадии обширной модернизации, переходили на автоматические линии по изготовлению масляной краски в небольшой таре. Главный инженер взахлеб рассказывал мне по дороге в актовый зал, какое оборудование закуплено и уже смонтировано, а какое будет установлено в следующем году. Вот, мне интересно, чем такая мощная модернизация обусловлена? Реальной необходимостью для народного хозяйства или у них крыша хорошая? Чтоб такие фонды выбить, надо, как минимум, в Москве в ЦК сидеть.
Прописанная в плане тема лекции о необходимости повышения производительности и качества продукции перекликалась с модернизацией оборудования и была интересна слушателям, тем более, что я подкинул им идею по окончании модернизации перейти на хозрасчёт. Указал на необходимость бережного отношения к новому оборудованию, как к залогу своего будущего процветания.
– Сейчас, товарищи, на вашем предприятии сложилась такая ситуация, что необходимо каждому члену вашего трудового коллектива перейти с психологии «Всё вокруг ничьё» к психологии «Всё вокруг моё» и относиться ко всему, чем владеет ваш завод, соответственно. Такой подход обеспечит вашему трудовому коллективу сохранность оборудования и бережное отношение к материалам. А на выходе вы все получите улучшение финансовых показателей. При правильном их распределении руководством, частично на производственные нужды, а частично на социальные, вы все окажетесь в выигрыше.
Народ слушал очень внимательно, потому, что, видимо, не очень себе раньше представляли последствия такой глобальной модернизации их предприятия, но после моего выступления воодушевился и посыпались вопросы.
Отвечал минут двадцать, но потом меня спас директор.
– Пора, товарищи, отпустить товарища лектора, ему ещё на других предприятиях нашего города сегодня выступать, – поднялся он ко мне на сцену и долго тряс руку. – Хотелось бы с вами ещё побеседовать, – только мне сказал он, – но понимаю, что мы вас и так задержали.
Потом был Кирпичный завод номер один, за ним номер два. И было какое-то управление. Предприятие, явно, закрытое, похоже, секретное. Вот уж не знал, что у нас под боком что-то такое масштабное в Подмосковье есть. Здесь мне было предписано планом говорить о патриотизме и трудовом подвиге. Если бы мне сказали, чем они здесь занимаются, то мне было бы легче нащупать интересные для них примеры и формулировки. А так первые минут пятнадцать качал зал, пытаясь нащупать волнующие коллектив проблемы.
Ну, с социалкой у них тут, похоже, полный порядок. Уж больно необычно для СССР девушки в зале были одеты. Много яркой одежды, очевидно, что прекрасное снабжение. Вообще, коллектив произвёл впечатление очень такого закрытого, самого в себе. Единственное, на что они отреагировали, это на будущее детей. Их заинтересовал вопрос о профессиональном образовании. Какие профессии будут востребованы и лучше оплачиваться в ближайшие лет пятнадцать – двадцать. Предложил им пофантазировать и представить себе жизнь в нашей стране лет через пятнадцать-двадцать и, соответственно, представить себе, какие профессии будут самые ходовые. Вот, эта тема им понравилась. Тут все родители в одинаковой позиции, мучаются и переживают, чем лучше их детям заняться, чтобы жить хорошо. Благодарная тема. Так что тут зал ожил. И спорили, и вопросы задавали. И аплодировали в конце всем залом, когда я уже сам им намекнул, что меня в горкоме ждут.
