Сейчас, когда на улице стало по-весеннему тепло, я все бутылки с льдом вытащил на улицу и поставил вдоль фундамента дома – мне надо было вылить этот невкусный сок и выкинуть, наконец, пустые бутылки. Но лед в них таял медленно, и прошла уже неделя после того, как я их поставил под весеннее солнышко. Снег на крыше уже таял, вода тоненькой струйкой стекала в пластмассовые бочки. Этой водой было удобно стирать – она была мягкая и совершенно бесплатная. Но в огороде еще снег не таял, метровые сугробы немного опустились и многочисленные воробьи стали клевать упавшую зимой крупу, которая вытаяла из-под снега.
Это были такие неряхи – они половину своего корма просыпали из кормушки на снег и теперь скакали по нему, отыскивая хлебные крошки и крупу. Кроме воробьев, утром прибегали две голодные мышки, которые сделали себе в снежных сугробах маленькие тоннели. Но тоннели в снегу около фундамента дома, где стояли в ряд многочисленные бутылки с наполовину оттаявшим грушевым соком были большие, и я не мог понять, кто их сделал и зачем, пока не увидел ранним весенним утром их обитателей.
По утрам, после завтрака, я выходил в огород, садился под яблоней на табуретку, доставал трубку с табаком и закуривал. Пока сидел с трубкой, думал, с чего начать весенние работы в огороде, когда в нем растает снег. Работы было много, но пока снег не растает, мне не стоило даже беспокоиться. Работы сейчас не было совсем, разве что надо было вылить грушевый сок из бутылок, которые стояли у фундамента, а потом их связать и выкинуть в бак для мусора.
Я уже собрался встать и пойти в дом, когда краем глаза уловил какое-то движение у сугроба, рядом с бутылками грушевого сока. Из сугроба вылез какой-то большой мохнатый зверек грязно- белого цвета. Он напоминал бобра, или сурка, но был больше – почти как собака. Но особенно меня поразило то, что на нем был ремень и сумка. Я не шевелился, а этот зверек подкрался к шеренге бутылок и стал их по очереди исследовать, как будто что-то искал. У одной из бутылок он остановился, наклонился, и, достав из своей сумки какую-то склянку, наполнил ее грушевым соком. После чего спрятал склянку в сумку и нырнул в сугроб.
Придя в себя от изумления, я поднялся и направился к этому сугробу. Зверька не было видно, и я подумал, что все это мне померещилось. Взял в руки бутылку с грушевым соком, сначала понюхал содержимое, а потом, когда удостоверился, что это на самом деле грушевый сок, но уже прокисший, стал думать, вылить его сейчас, или сначала пойти переодеться. Когда уже решил, что надо сначала одеться потеплее, из сугроба опять появился зверек, перепоясанный ремнем, с сумкой. Только на ремне у него висел какой-то длинный серебристый предмет, а на шее находились наушники, которые он немедленно одел и подошел ко мне поближе.
В моем мозгу зазвенели слова, которые мне не принадлежали – это пытался со мной пообщаться зверек с ремнем и наушниками. Я потряс головой от звона, но через секунду он закончился, раздались слова, которые я понял. В двух словах это мохнатое чудо объяснило мне, что оно прилетело ко мне в огород с другой планеты за горючим для своего летательного аппарата, так в путешествии по нашей галактике при столкновении с метеоритами из его звездолета вытекло горючее. Он долго искал, где его найти на нашей планете, и наконец, ему улыбнулась удача: он нашел то, что искал – в моем огороде. Сок, который стоял в бутылках вдоль фундамента и был таким горючим, только ему надо его сначала подготовить – убрать из него вредные примеси и добавить катализатор.
Прослушав эту невероятную речь в моих мозгах, я спросил, что за звездолет и где он сейчас. Но он, видимо не понял, и снова полез в сугроб. Через несколько секунд он вылез обратно, протянул мне наушники, и в моей голове прозвенела просьба, чтобы я их одел. Сначала я их осмотрел со всех сторон, но потом надел и сразу спросил, что это. Мохнатый зверек понял вопрос и ответил, что это переводчик. А потом вернулся к грушевому соку – попросил отдать его весь, за небольшую плату, и согласился показать свой звездолет.
Мне не жалко было этого испортившего сока – все равно я бы его вылил. А тут мне предлагали его купить, причем весь. Это была невероятная удача, и я сразу согласился. Мохнатый покупатель звездного горючего обрадовался, нырнул в сугроб и через несколько секунд из белого снежного плена, стряхивая с себя сосульки, показался небольшой, метра три длиной, космический корабль. Он парил в воздухе несколько секунд, а потом опустился в сугроб и там застыл, как кусок льда.
Он и в самом деле напоминал лед – но очертания его корпуса были похожи на длинный сплюснутый шар, или эллипсоид. Мохнатый пилот этого красивого космического корабля вновь вылез из сугроба и протянул мне небольшую металлическую коробочку и цепочку с мерцающим кулоном малинового цвета – это была плата за звездную солярку для его космического корабля. Потом попросил меня удалиться подальше от сугроба, так как процесс очистки горючего был опасным для моего здоровья. После заправки он сразу же собрался улететь и поблагодарил меня заранее за помощь. Я отошел метров на двадцать к калитке и оттуда стал наблюдать за действиями инопланетянина.
Все происходило очень быстро – сначала из сугроба вылетел космический корабль, опустился рядом с бутылками грушевого сока, из него выбрался мохнатый пилот, волоча за собой шланг. Он засовывал его во все бутылки с соком, и все содержимое исчезало прямо на глазах. Одновременно из корпуса корабля полилась ярко-красная жидкость, и весь снег около моей теплицы стал красным – это, по-видимому, были отходы от химической реакции, которая с грушевым соком происходила в корабле.
Через минуту все было кончено – все бутылки, в которых было около ста литров грушевого сока, оказались пустыми. Мохнатый пилот помахал мне рукой, залез в корабль и он стал подниматься – сначала очень медленно, потом побыстрее, и наконец, на высоте двух метром просто растворился в воздухе.
Я снял наушники, подошел к ярко-красному сугробу, посмотрел на опустевшие бутылки и отправился на кухню – мне надо было выпить что-нибудь горячее, посмотреть на внеземные подарки, и научиться ими пользоваться. Особенно меня обрадовало то обстоятельство, что мохнатый пилот оставил мне переводчик – значит, когда он будет путешествовать по звездным мирам, снова залетит ко мне на заправку.
Золотой колодец
Мне крупно повезло в жизни, – у меня не только были папа и мама, а еще были деды по отцу и матери и целых две бабушки. Дед и бабушка по матери жили в Таганроге, и мама нас с Левой, моим братом, брала с собой, когда ездила повидать своих родителей. Мы с Левой тогда были маленькими. Я, по-моему, только начал ходить в школу, а Лева был младше меня на целых четыре года, и можно представить, какой он тогда был, шпингалет.
Но это не мешало ему лазить со мной по шелковице и есть там красивые, вкусные ягоды. Дед Михаил нас прогонял с крыши и с этого дерева, но мы с Левой все равно туда залазили, позже, – очень уж вкусные были эти фиолетовые ягоды, только они марали наши губы и руки в синий цвет. Хорошее и счастливое было время, для нас обоих, и там мы не скучали. Если вдруг соседи занимались постройкой сарая, то мы тут же оказались рядом и помогали месить ногами саман для кирпичей. Но больше всего мы любили ходить на Азовское море, к которому спускались по длинной лестнице, предварительно посмотрев на солнечные часы перед лестницей.
Мы шли на пляж по городу, по его солнечным улицам, на которых росли жердели. Они падали на землю, и нам можно было их собирать и съедать, тут же, не откладывая это в долгий ящик. Море было всегда теплое, и мы с Левой плескались везде, и на мелководье, и в местах поглубже. Однажды меня потащило течение, и какой-то мужик меня вытащил из воды – уже было глубоко, я не доставал до дня, и барахтался из последних сил.
После купания в море мы ели вареники с вишнями, холодную сметану, которую для нас доставала из большого погреба баба Дуня и мамины сестры – тетя Аня и тетя Рая. Во второй половине дома жила двоюродная мамина сестра, и перед входом рос на длинных лозах настоящий виноград, на больших его кистях было много темно-красных вкусных виноградин. После такого отдыха мы возвращались домой – на суровый, прохладный Урал и вспоминали Азовское море еще долго.
