- У меня плохие новости, - грустно глядя на меня сказала она.

- Рассказывай, - примерно представляя, что она скажет сказал я.

- Ситуация, следующая примерно через двадцать включений, начнет лавинообразно нарастать вероятность выхода ионных двигателей их строя, - начала она, - они не предназначены для столь частых и столь долгих включений.

- А как же прошлый сценарий? – удивился я, - там в общей сложности почти сотня включений была.

- На самом деле в прошлом сценарии мы задействовали в каждом включении не более четверти от общего числа двигателей и на значительно меньшее время.

- Понял, не дурак, был бы дурак не понял, - сказал я.

- Так что первоначальный вариант придется отменить, - сказала она, - приготовьтесь.

Я не сразу понял, о чем она и меня вдавило в кресло в скрюченном положении. Очень хотелось материться. Сначала. Потом пришла боль. Не зря летчики и космонавты перегрузку переносят в специальных костюмах и в раскрытом положении рук и ног.

После окончания разгонного цикла я ее раскрутился. Повезло. Руки и ноги остались целые. Хотя я мысленно был готов к худшему.

- Какой у нас теперь план? – спросил я Венеру.

- Никакого, - честно ответила она, - за исключением обращения к Высшему разуму.

- Богу молиться предлагаешь? – спросил я, - это мы всегда успеем. Можем так построить маршрут, чтобы тормозить в гравитационных полях массивных тел?

- Чисто теоретически мы такой вариант просчитали, - ответила Венера.

- И? – нетерпеливо спросил я.

- Не сработает, - честно ответила она, - в нашем секторе Галактики низкая плотность массивных объектов. Планеты нас затормозить не смогут до приемлемых пределов максимум изменить направление полета, звезд на пути встречается слишком мало, да и те не очень большие. Использование планет и звезд в любом случае повлечет необходимость увеличения длительности полета. Плюс до конца неизвестно смогут ли выдержать конструкции звездолета такие непредвиденные нагрузки.

- Хорошо, а если такой вариант, - начал я, - если у самолета возникает проблема сразу после взлета он летает недалеко от аэродрома и вырабатывает топливо, потом садится. Мы можем пока сильно не разогнались обогнуть Юпитер, потом вернуться к Солнцу и крутиться вокруг него пока или топливо не выработает или пока ученые и инженеры на Земле не придумают как нам помочь.

- Сейчас обсчитаем это предложение, - сказала Венера и снова пропала, а я опять боролся с гравитацией.

- Вариант в принципе рабочий, - сказала вернувшаяся Венера.

- Но, - уловил я в ее словах намек на проблему.

- Но не в нашем случае, - закончила она фразу, - на примерно пятнадцатом витке вокруг Солнца Циолковский достигнет второй космической скорости для Солнца и вырвется из его тяготения. Юпитер его развернуть уже не сможет, и мы все равно уйдем за пределы Солнечной системы. К тому же несколько проходов около Юпитера значительно повышают шанс незапланированных встреч с объектами из пояса астероидов.

- Значит все тщетно? – спросил я.

- Ну можно еще понадеяться на встречу с разумной жизнью в центральной части Галактики, - сказала Венера.

- Что-то у тебя предложения сегодня одно практичней другого если не молиться Богу, то молиться на встречу с братьями по разуму, - грустно сказал я.

- Кстати я вернуться к прошлому сценарию мы можем? – спросил я, - рванем реактор, а сами на маневровых вернемся обратно на Луну?

- Можем, но этот сценарий мы уже отработали, - ответила Венера, - если в реальной жизни случится отрабатываемая сейчас ситуация, то центральный компьютер примет именно это решение. Построить новый реактор и поставить его на место старого в любом случае выйдет значительно дешевле постройки нового звездолета.

- Значит мы не ищем легких путей, - сказал я, - у тебя в памяти музыка есть?

- Что вы хотите услышать Василий? – спросила Венера.

- Давай врубим на полную трек группы «Тату» - «Нас не догонят», - ответил я, - мне кажется обстановка более чем подходящая.

В общем оторвались по полной. Попросил Венеру не отключать симуляцию и сразу проиграть все возможные варианты развития событий при отказавшемся тормозить двигателе. Раз уж все равно погибать, то хоть посмотреть на мощь Вселенной.

Сначала Венера включила последние часы симуляции, в которой «Циолковский» разогнался до скорости в половину световой и даже не разрушился. Меня включили уже после выработки топлива. Звездолет летел уже по инерции. Как учили на уроках физики равномерно и прямолинейно. Скорость не ощущалась. Расстояния в космосе огромны. Внутри автомобиля скорость ощущается исключительно по изменению положения окружающих объектов.

Все пространство обзорного экрана занял шар какой-то звезды. Похоже на красный гигант. Почему я так решил? Потому что цвет красный и размер огромный. Тут уж попросил включить Венеру «Полет Валькирий» Вагнера. Достал из шкафчика для питания тюбик с компотом. Задумался. Вот подводникам на подводных лодках положено в питании красное вино, чтобы организм дополнительно вырабатывал красные кровяные тельца. А чем космонавты хуже? У нас радиации даже поболее, чем у них. Где мое красное вино?

Надо Макса заставить этот вопрос на очередном совещании поднять. Что космонавты не люди? Вот тут ситуация прям требует, а нету. В общем пришлось встречать звезду компотом. Ну уж что есть.

Красный гигант мне понравился. Не стал спрашивать у Венеры его название. Огромное море огня. Цвет звезды менялся от бордового на краю до ярко оранжевого в центре. Постепенно оранжевый заполнял обзорный экран. На главном экране начал подмигивать температурный датчик. Температура стала подниматься. С трех градусов по шкале Кельвина она уверенно поползла вверх.

- Венера, а какая температура у красных гигантов? – спросил я.

- В граничном слое от трех до пяти тысяч градусов по шкале Кельвина, в ядре достигает миллиона градусов? – ответила она.

- Даже если бы наш звездолет был сделан из вольфрама, а из него не сделан, то мы бы все равно не преодолели внешнюю оболочку, - вслух произнес я, - обидно, очень интересно своими глазами увидеть, что находится внутри звезды.

- Ничего интересного, - сказала Венера, - плазма, она и в Африке плазма.

Я отсалютовал ей тюбиком компота и вернулся к созерцанию. Яркость звезды стала резать глаза, и система автоматически стала затемнять экран. Датчик температуры уже перешел в состояние мерцания. Так быстро менялись цифры. Потом к цифрам добавилась предупреждающая надпись об опасной величине температуры и возможных разрушениях конструкции.

«Полет Валькирий» закончился. Компот закончился. Обзорный экран окончательно потемнел. На главном экране отдельные части звездолета стали окрашиваться в красный цвет. Постепенно красный цвет охватил весь звездолет. Датчик температуры похоже сгорел. Значение температуры застыло на значении одна тысяча сорок восемь Кельвинов. На центральном посту стала повышаться температура. Похоже внешняя изоляция звездолета пала в неравной борьбе с жаром звезды. Ну ничего нового я тут уже не увижу, особенно при отключенных экранах.

- Венера переключай меня на следующий конец этого неудачного полета, - попросил я.

Обстановка вокруг меня в одно мгновение вернулась в норму. Эх, почему так нельзя в обычной жизни? Щелкнул пальцами и все починилось. Возможно именно поэтому все больше людей сбегает в виртуальность.

- Сейчас мы находимся в симуляции окончания сценария, при котором звездолет не может затормозить и сталкивается с планетой, - пояснила Венера.

- Сильно притянутое за уши допущение, не находишь? – спросил я ее, - звездолет летел двести лет, ладно меньше, скорость то набрали больше расчетной. Все предварительные расчеты улетели в тар-тара-ры. И вот прилетаем мы все-таки в нужную систему на нашем белом звездолете, как рыцарь в сияющих доспехах на белом коне и тут раз точнёхонько врезаемся в планету.