— Где ты был?

— Я добыл когти сисмиса, — говорю я, доставая их из сумки. Она недоверчиво смотрит на них.

— Ты пошёл без меня?

Ещё один удар в грудь, мои сердца замерли. Боль в её голосе гораздо страшнее, чем её гнев.

— Я сделал это для тебя, — говорю я, пытаясь исправить всё.

Она качает головой из стороны в сторону. Этого недостаточно, знаю.

— Я хотела научиться, — говорит она, глядя на желтоватые когти на моей ладони.

— Я научу тебя, — говорю я. — Если ты не откажешься от меня.

Она отрывает взгляд от моей ладони, кусая нижнюю губу. Внезапным порывом, она летит через пространство между нами, её руки обвивают мою шею, и она бьёт меня в грудь.

— Я думала, что потеряла тебя, — всхлипывает она мне в плечо.

Я обнимаю её, крепко прижимаю к себе, всё остальное не имеет значения. В её присутствии всё исчезает, она в моих объятиях, и она делает мир правильным. Мой член напрягается от её близости. Я счастлив просто обнимать её, но она поднимается с моего плеча, улыбаясь, несмотря на свежие слёзы на её лице, и тогда мы переплетаемся губами.

Её губы отодвигают мои сомнения ещё дальше. Единственное, чего я боялся в своей жизни, это потерять её. Она привела меня от смирения и готовности умереть в одиночестве к желанию жить. Я хочу жить для неё и благодаря ей.

Она хватает мой твёрдый член через штаны и поглаживает. Её язык проникает в мой рот, как армия вторжения. Когда она сжимает мой член, мои глаза закатываются, издаю стон. Её мягкие груди прижимаются к моей груди, вызывая ошеломляющий шквал ощущений.

Укладывая её на меха, я снимаю штаны с ее прекрасных ног. Она пахнет сладостью и нежностью, я жажду вкусить её. Нащупывая путь через нашу одежду, пока, наконец, мой твёрдый член не оказался у её отверстия.

Мы не прекращаем целоваться, когда я соскальзываю в её жар.

— Возьми меня, — стонет она.

Я скольжу в неё, но не могу сдержаться. Напряженность в моем сердце слишком велика, моя потребность в ней настигает меня, и я теряю контроль. Мой член извергает в неё мое семя. Накачивая её своей любовью, я отпускаю её, не пытаясь сдерживаться. Как только мой первый член опадает, мой второй опускается изнутри моего хвоста, твёрдый и готовый. Зная, что она ещё не достигла своего апогея, я вколачиваюсь в неё.

— Ох! — она задыхается от удивления, её глаза расширяются.

Она прикусывает нижнюю губу, и я колеблюсь, опасаясь, что мог причинить ей боль, но затем она кивает. Моё желание неудовлетворено, поэтому я беру её. Вытягиваюсь, пока только кончик не оказывается в её теплой сердцевине, затем я резко вбиваюсь, пока наши бёдра не останавливают моё движение вперёд. Она задыхается и стонет.

Я не останавливаюсь. Толкаясь туда-сюда, сосредоточившись на ней. Каждое моё движение, которое заставляет её задыхаться, я повторяю. Она выкрикивает моё имя. Я продолжаю делать это до тех пор, пока она не начинает царапать мне спину. Когда её спина выгибается, а бёдра поднимаются, чтобы встретиться с моими, я понял, что она уже близко.

Доведя её до предела, я снова скольжу. Заставляя её тело принять форму моего тела. Я хватаю её за шею руками и поддерживаю, пока её тело сводит судорога, затем она выгибается, закатывая глаза. Я придерживаюсь своей позиции. Мышцы её тела сокращаются, затем схватки ударяют по её киске, и я снова на пределе.

Она пульсирует на моём члене, выдаивая его. Мне так хорошо, что я могу лишь зашипеть от удовольствия. Она принимает всё, и я отдаю ей всё, что у меня есть.

Наконец наши оргазмы проходят, и мы падаем в объятия друг друга.

— Прости, — шепчу я ей на ухо.

Она цепляется за меня, проводя кончиками пальцев по моим плечам. Она кивает подо мной, затем целует меня в скулу.

— Все в порядке, — говорит она. — Извини, что я слишком остро отреагировала.

Прижавшись друг к другу, я натягиваю на нас одеяло, и мы засыпаем в объятиях друг друга. Скоро наступит утро.

Я почти засыпаю, когда Лана вскрикивает, садясь на кровати и хватаясь за голову.

Глава 22

Лана

— Ах! — Я кусаю губу, пытаясь больше не закричать.

Моя голова взрывается. Стук пульса усилился, и теперь мне кажется, что что-то пытается пробиться сквозь мои глаза.

— Лана? — спрашивает Астарот, обнимая меня.

— Ничего страшного, — говорю я, стиснув зубы. — Моя голова. Это просто ломка от эписа.

Он отпускает меня. Я не могу открыть глаза, чтобы увидеть, что он делает, даже тусклый свет свечи усиливает мою головную боль. Вскоре что-то прижимается к моим губам, и я дёргаюсь.

— Съешь, — настаивает Астарот.

— Что это? — спрашиваю я.

— Мясо гастера поможет, — говорит он.

Я беру мясо и жую, хотя от каждого движения челюстей мне становится всё хуже. Медленно боль отступает, возвращая меня к терпимой пульсации.

— Скоро будет лучше, — говорю я, снова ложась.

— Нет, если они не согласятся пойти со мной за эписом, — говорит он. — Я смогу сам его достать. Я уйду завтра, должен управиться до вечера. Недалеко отсюда есть пещера.

— Тебе не обязательно идти, они пошлют команду, — говорю я.

— Да? Когда они согласились?

— Не знаю, — говорю я ему. — Когда я шда сюда прошлым вечером, я видела, как женщины упаковывали походные сумки с пайками. Когда я спросила об этом, я узнала, что они готовят припасы для вылазки.

— Отлично! — он говорит. — Я скоро добуду тебе эпис.

— Не только ты, я тоже пойду, — говорю я.

— Лана, тебе больно, ты не можешь.

— Я могу и, чёрт побери, я сделаю это, — говорю ему.

Его смятение ощущается кожей.

Он ложится позади меня, устраиваясь рядом, и пока я ждала, как он начнёт спорить со мной, я уснула.

***

Рагнар смотрит на меня, потом на мои ботинки, потом снова на меня. Он выгибает одну бровь, затем качает головой и уходит в пустыню. Я следую за ним, изо всех сил стараясь не обращать внимания на то, что он или кто-либо ещё думает об этом. Обувь работает, и это всё, что имеет значение.

Рядом со мной идёт Астарот, впереди идёт Рагнар с Баширом. Мельхиор и еще два змая, которых я не знаю, идут в тылу. Когда мы выходим из долины, позади нас раздаётся голос.

— Астарот, — зовёт Падрейг.

У Падрайга самый низкий голос, который я когда-либо слышала у змаев, он гремит, и эхо от стен долины доносится до нас. Вся компания останавливается, поворачиваясь, чтобы посмотреть, что за шум. Падрейг выбегает из долины, неся что-то. Он подходит к Астароту и суёт ему в руки длинную палку.

— Указ есть указ, — говорит он, затем разворачивается и идёт обратно в долину.

Астарот смотрит на предмет в своих руках. Я обхожу его, чтобы хорошенько разглядеть. Это копьё, но не просто копьё. Отличное. Лучше, чем те, что носят с собой другие охотники. Он не такой длинный, как у них, по крайней мере на полтора фута короче.

Астарот осматривает его, а затем кружит им в воздухе. Копьё издаёт свистящий звук, когда он вращает его перед собой, затем поднимает над головой, затем опускает и протыкает воображаемого врага. Другие охотники смотрят с интересом, как и я. Удовлетворённый, он кивает, затем поворачивается и протягивает его мне.

В замешательстве переводя взгляд с копья на него, я выгибаю бровь. Когда я понимаю, что он делает, у меня в животе начинают плясать бабочки. С трудом сглатывая, чтобы вернуть влагу обратно в рот, я изо всех сил пытаюсь не заплакать.

— Правда мне? — спрашиваю его.

— Ты его заслужила, — говорит он. — Настоящее оружие, ты к нему готова.

Все смотрят, как я беру копье. Я кружу его, как только что сделал Астарот, затем бью воздух. Вес у него идеальный. В руке сидит словно созданный специально для меня. Остальные охотники шипят и одобрительно бьют хвостами по песку. Стоя перед ними, моя улыбка расползается от уха до уха, я отвешиваю им полупоклон, затем вытаскиваю свой посох и заменяю его копьём.