Громкое фырканье, топот, прорывающийся сквозь тихие звуки движущегося стада, и я понимаю, что у нас проблемы. Лана с широко раскрытыми глазами и лицом, покрытым брызгами крови, качает головой из стороны в сторону.

— ДЕРЬМО! — Сесил кричит. — БЕГИТЕ!

Я кручу лохабером над головой и прыгаю перед Ланой. Альфа прорывается через стадо, отталкивая их в сторону, когда надвигается на нас.

— Беги, Лана, — шиплю я. — Беги сейчас же!

Она не двигается, чёрт возьми. Что с ней не так?

Альфа слишком близко. Нет времени. Я не могу увернуться в одну сторону и ударить его, иначе Лана окажется незащищенной. Развернувшись, я хвостом выбиваю её ноги, чтобы она упала и, поворачиваясь, ловлю её на руки. Продолжая движение, я падаю на землю, окружая её своим телом, чтобы защитить её, и откатываю нас с пути атакующего альфы.

Грохот его широких копыт заставляет песок вздыматься в воздух, когда он пробегает мимо. Я продолжаю катиться, пока инерция не перестанет нести нас дальше по дюне. Остановившись с ней подо мной, я ищу альфу.

Он смотрит на дюну, копается в земле, ещё не готовый сдаться. Из-за него блестит сталь, мой локхабер, куда я вынужден был бросить его, чтобы спасти Лану.

В голове проносится дюжина вариантов, и я отбрасываю каждый. Я приседаю и держу Лану позади себя. Мы с альфой смотрим друг другу в глаза. Зверь обладает смутным разумом. Я расправляю крылья, наклоняюсь вперед и шиплю. Альфа топает по земле, фыркает, затем мотает головой из стороны в сторону. Я шлепаю по песку перед собой, машу крыльями и шиплю еще громче.

Мы с альфой смотрим друг на друга. Состязание воли. Взмахиваю крыльями и поднимаюсь во весь рост. Раскинув руки в стороны, я рычу и топаю ногой по земле. Альфа делает шаг назад, а я делаю шаг вперед. Я продолжаю махать крыльями, мой хвост болтается из стороны в сторону, пока я иду вперед. Я наклоняюсь вперед, делая себя как можно более угрожающим. Я шиплю, а затем сопровождаю это рёвом. Альфа продолжает отступать. Стадо вокруг него мычит неуверенно, Альфа не должен отступать. Он мотает головой из стороны в сторону, опуская рога вниз, пока они не царапают песок. Я останавливаюсь, жду. Альфа поворачивается и бежит. Стадо не отстает, оставляя нас одних.

— Прости, — говорит Лана, нежно касаясь моего плеча.

— Все в порядке, — говорю я. — По крайней мере, у нас есть один.

— Нас им долго не прокормишь, — говорит она, качая головой.

— Пусть завтрашняя проблема будет завтрашней проблемой.

— Черт, — говорит Брайс, когда приближаются два парня.

— Это была самая удивительная вещь, которую я когда-либо видел.

— Ты так крут, — добавляет Сесил.

— Это было впечатляюще, — соглашается Лана.

От её слов мой член наполняется горячим жаром. Мои щеки горят. Я пожимаю плечами и улыбаюсь, пытаясь смягчить ситуацию.

— Ничего такого не было.

— Это было намного больше, чем ничего, — говорит Лана. — Полагаю, теперь ты мой герой.

Мои сердца пропускают удар. Она касается моей груди, и мои чешуйки вспыхивают. Её теплые карие глаза притягивают меня ближе. Я наклоняюсь, не зная, что делаю. Её полные губы приоткрываются, и дикое желание увидеть, на что похоже человеческое половое сношение, поглощает меня. Мы близко, так близко, я могу взять то, что хочу.

Она смеётся и качает головой, прерывая момент. Моё сокровище отступает, когда мир вращается. Странно, что я чувствую себя раздавленным. Сомневаюсь, что было бы хуже, если бы меня переехало стадо биво.

— Так как же нам доставить эту тушу домой? — спрашивает Лана.

Глубоко вздохнув, я повожу плечами и начинаю готовить добычу к путешествию.

Глава 2

Лана

Мы вернулись с охоты, и я устала, но я не хочу быть одна, поэтому я тусуюсь с парами и другими девушками. Мне нравится видеть людей по-настоящему счастливыми, а новорожденный малыш — это самая очаровательная вещь на свете.

— Ни за что, черт возьми, я так не поступлю, — заявляет Амара, прерывая мои мысли.

— У тебя не будет выбора, — отвечает Калиста.

— Как ты можешь не хотеть этого?

Джоли говорит со своего места, опираясь на импровизированную кровать из мехов, которую построил Сверре. Эта небольшая группа захватила нижний этаж «командного» здания, которое находится недалеко от фонтана в центре города.

— Это же замечательно.

— Что замечательно, любовь моя? — спрашивает Сверре, подходя и протягивая ей бурдюк.

— Ты, — говорит она, вставая и поджимая губы.

Сверре наклоняется и принимает её поцелуй. Она кажется такой счастливой, даже если она такая же большая, как дом. Джоли находится на последней стадии беременности и последние две недели вынуждена соблюдать постельный режим.

— Потому что мне нравится делать что-то для себя? — говорит Амара. — Что в этом плохого? Мне не нужно, чтобы кто-то прислуживал мне связывая любовью по рукам и ногам. Кроме того, у меня есть работа.

— Ну, мне это нравится, — говорит Джоли. — Это заставляет меня чувствовать себя принцессой.

— Ты мое сокровище, — говорит Сверре.

— Хорош уже, вы двое, — говорит Мэй. — Снимите уже комнату.

Все смеются.

— Почему необходимо застревать в постели или обращаться с человеком как с инвалидом? — спрашивает Амара.

Наши постоянные ботаники, Калиста и Джоли, переглядываются. Калиста прочищает горло, делает глоток воды, затем принимает свою лучшую позу для чтения лекции.

— Мы более или менее созданы для девяти месяцев беременности, — говорит Калиста. — Но у змаев тела гораздо больше, чем у людей.

— Ну, это очевидно, — говорит Амара.

Я ловлю себя на том, что завидую Амаре. Она такая прямолинейная и дерзкая. Я не столько хочу быть такой, сколько хочу её отношение, уверенность в себе и в том, какое место в жизни занимает. У меня никогда не было этого. Каким-то образом мне посчастливилось подружиться с этой группой. Они принимают меня такой, какая я есть, без вопросов, даже с учетом моего опыта на корабле.

— Ну, базовая биология говорит нам, что чем больше тело, тем дольше длится беременность, — продолжает Калиста. — Ты вынашиваешь гибрида, змая и человека, так что беременность длится дольше. Я была беременна тринадцать месяцев, а Джоли срок длится уже дольше моего. Мы должны оставаться отдохнувшими и не стоять на ногах в такое время. Я поняла это на собственном горьком опыте.

— Что ж, в этом есть смысл, — говорит Мэй.

— Меня не волнует, есть ли в этом смысл, — ворчит Амара. — У меня много дел, и я не могу лежать без дела месяцами.

— Или дольше, но я не вижу, что у тебя есть выбор, — говорит Калиста.

— Это отстой, — говорит Амара.

— Может быть, всё будет не так уж и плохо, — добавляет Шидан, пара Амары, потирая её спину.

Я могу сказать по широкой улыбке на его лице, что он взволнован этой идеей. Я не знаю, что он видит в Амаре. Она сильная, независимая, а также чертовски резкая. Хотя он любит её, это очевидно.

— Было бы неплохо, если бы у нас была музыка? — спрашивает Инга.

— Да, было бы восхитительно. — добавляет Джоли.

Легкий гул разговоров наполняет комнату. Все хорошо проводят время. Я нахожу место, где можно расслабиться, посидеть и насладиться атмосферой. Другие могут считать само собой разумеющимся иметь друзей, людей, которые заботятся о тебе, но не я. Я ценю это и благодарна за то, что являюсь частью этой группы.

— Ты это видела? — спрашивает Мэй.

— Что? — спрашивает Джоли, меняя положение на кровати, чтобы проследить за взглядом Мэй.

— Илладон, он перевернулся! — говорит Мэй.

Разговор прекращается, когда все смотрят в его сторону. Илладон лежит посреди комнаты и смотрит на всех широко открытыми глазами со своего крошечного чешуйчатого живота. Он улыбается, затем машет крыльями. Мое сердце тает, когда звук охов и ахов наполняет комнату. Илладон милый, слишком милый, чтобы описать словами.

Калиста подходит к своему ребенку и становится на колени. Лейдон смотрит, сияя от гордости, его большие руки скрещены на груди. Все ждут повторения выступления. Единственный звук — шуршание крошечного хвоста Илладона по ковру. Он снова взмахивает крыльями, затем поднимает руки к матери.